Куда возвращаются сказки - Dark Window - Страница 59

Следующий удар разворотил край стены у пробитого окна. Оцепенение прошло и Коля сумел каким-то чудом ускользнуть из под опасной траектории. Краем глаза он заметил Пашку. Тот стоял по центру без всякой боязни. Палочки медленно прокручивались пальцами. И летала по классу ржавая смерть, ещё не успевшая приступить к кровавой жатве. Крики и визги кончились. Полякова, прижавшись к доске, скользила к двери. На матовой исцарапанной поверхности, заляпанной меловыми разводами, оставалась чистая полоса, где острые лопатки Поляковой скребли зелёную гладь. Наступила зловещая тишина. Только шуршали машины за окном, да кто-то прерывисто подвывал в углу у шкафа.

Дверь снова скрипнула. Коля даже удивился. Ведь Поляковой до финиша ещё далековато. Но на этот раз скрип знаменовал не отбытие, а прибытие. С какой-то испуганной радостью Коля узнал в ворвавшемся мальчишке взъерошенного Веню. Тишина ушла. Коридор за стеной наполнялся топотом и неразборчивыми голосами. Полякова, чуть не сбив Веню с ног, скрылась в проёме. Коля криво улыбался. Он не знал, что делать дальше.

— Палочки, Колян! — проорал Веня. — Коснись его палочек своими.

За окном снова показался грозный шар. И снова остановилось время. Почти остановилось.

Коля шагнул вперёд, навстречу Пашке, между разбросанных парт. Рука с остановившимися палочками вытянулась вперёд, словно сжимая штык, как солдаты в первую мировую. Пашка не отступил. Он злобно ткнул палочками в Колю, но не попал. Пашка не испугался. Пашка знал, что он сильнее. А сильные не боятся. Или по крайней мере не отступают без приказа. А такой приказ Пашка себе пока не давал.

Коля чуть развернулся и его пучок палочек коснулся Пашкиных. В воздухе запахло озоном, как после грозы. Заискрило. По белым палочкам пробежала оранжевая трещина, по оранжевым белая. Фиолетовое облако окутало класс, впустив в себя ржавый шар, на этот раз беспрепятственно ворвавшийся в оконный проём. Коля чувствовал, что Веня прижался к нему сзади. И Коля тоже не боялся. Или почти не боялся.

Грозный шар растаял в сумрачном дыму. Фиолетовое облако рассыпалось лиловыми светлячками, которые единым роем унеслись в разбитое окно, сразу затянувшееся стеклом. Проломы в стенах исчезли, будто и не было жёстких стенодробительных ударов. Печка, планер, вешалка и пластмассовый крокодил обернулись теми, кому им положено быть. Остальные выбирались из укрытий, тёрли глаза и непонимающе смотрели друг на друга. Они ничего не помнили. Никто ничего не помнил. Только Пашка и Коля. Да Венька, вцепившийся в плечо друга.

На пороге объявились беглецы, подталкиваемые рассерженной Ириной Сергеевной. Они никак не могли высказать причину, по которой им взбрело выбежать в коридор.

— А ты почему здесь? — обрушился вопрос на Веню.

Объяснять было бесполезно, и Веня присоединился к четвёрке у двери, бормоча вместе с ними: «Да я ничё, я так зашёл.» Но учительнице уже не требовались объяснения. Её взор упёрся в прожжёное пятно на Колиной парте. Коля испуганно вжал голову в плечи. Но постойте, ведь палочки!.. Ведь есть палочки!!!

Коля крутанул спасительное волшебство. Стоящий рядом Пашка тоже привёл в движение свою четвёрку, размышляя о чём-то своём. Пятно не исчезло. Даже не уменьшилось. Было совершенно непонятно, почему все последствия катастрофы бесследно растворились, кроме этого пятна. И было совершенно ясно, что с палочками случилась беда. Ещё недавно послушно выполняющие почти любое Колино желание палочки теперь наотрез отказывались работать. У Пашки творилась та же история. Где-то внутри у Коли похолодело. Выходило так, что на всей Земле не осталось больше ни единой исправной палочки.

Глава 32,

в которой судьба обращает на Колю свой благосклонный взор

Во сне Коля отдыхал. Во сне он совершенно не вспоминал про палочки. Там с ним творились совершенно невероятные вещички. Сегодня, например, Колин треугольник разделился на целых восемь. Таких же ярких, таких же красивых, но маленьких-маленьких. Треугольники весело отплясывали на Колином столе, внутри их сверкали малахитовые переливы и проступали буковки непонятных слов. В углу, рядом с этажеркой, примостилось удивительное существо, похожее на заржавевший лом с вытянутой сморщенной головой размером с большую картофелину. Два малюсеньких глаза, как две переливчатые звезды, глядели куда-то мимо Коли, а рот кривился в странной — не доброй, но и не злой — улыбке. Коля не смотрел на картофелеголового. Коля напрягся, силясь прочитать надписи на треугольниках, но безуспешно. Буквам надоело ждать и они исчезли. Задорные треугольники промаршировали по столешнице, по этажерке, по гардине, перебрались на потолок и заскользили по нему, а Коля проснулся.

Это ж надо — днём спать! Но Коля готов был спать круглые сутки. Он проснулся и на него вновь навалилась тоска. Всё? Кончилась сказка? Вот они, волшебные штучки! Лежат себе в ящике — вся четвёрка — такие красивые и такие бесполезные. Не выполняют больше ни единого желания. Ни Колиного, ни Вениного, ни Ленкиного. С одной стороны, конечно, радует, что Пашка обломался. Но ведь Коле тоже хочется немножечко сказки. Он столько ведь не успел. Можно было сгонять в Египет, посмотреть на настоящие пирамиды. Вообще-то Египет четыре палочки наверняка бы не потянули. А вот пятнадцать… А если бы ещё заработали и те две. Но две лишние палочки никак не желали превращаться в волшебные. Жаль, что с первого класса наборчик подрастерялся. Ведь храни его Коля достойно, лежало бы в его руках сейчас двадцать магических бойцов. Но что сейчас вздыхать, когда даже основная четвёрка отказывается выполнять возложенные на них обязанности.

Рука свесилась с дивана и лениво выписывала по полу кренделя, пока не наткнулась на что-то плоское. Зацепив вещичку, Коля подтянул её к себе и узрел маленький треугольник. Совсем как во сне! Но сейчас-то Коля не спал. Если сон не всегда отличается от яви, то уж когда не спишь, так точно это знаешь. Треугольник был вылитой копией своего большого брата. В серебристой дымке проступало слово «Солнышко».

Рывком Коля вскочил с дивана и бросился к школьному рюкзаку. Большого треугольника на месте не оказалось. Коля придирчиво осмотрел ящики стола, этажерку, даже скользнул взглядом по потолку. Исчез большой треугольник, да и всё тут. А Коля уже привык его слушаться.

Минут через пять редкие прохожие могли заметить Колю во дворе. Он сидел и, прищурив глаза, пялился на солнце. Ничего не происходило. Становилось скучно и в голову опять лезли невесёлые мысли.

А кто мог возложить на палочки обязанности выполнять желания их хозяев? Коля ещё ни разу не копался в данном вопросе. Когда палочки творили чудеса, Коле это было не интересно. Пока любая техника работает, мало кто стремится вникнуть в принципы её действия. Зато когда она работать перестает… Вот тут-то и начинаются мучительное почёсывание головы, щипание носа и оттягивание нижней губы. Может удастся починить технику самому? А если нет, то вскрывать её или не вскрывать? А вдруг при вскрытии она откажется работать окончательно? А может, если как следует закрутить все до единого винтики там, внутри, то техника снова продолжит работать как надо? Поломанная техника вызывает целую кучу вопросов, большинство которых кажется такой ерундой, пока катастрофа ещё не произошла.

Солнце, выбравшись из-за облака, брызнуло в глаза нестерпимо яркими лучами. Коля торопливо отвёл взор и прочесал двор. Покосившаяся карусель. Песочница с остовом гриба, у которого когда-то была квадратная шляпка, искорёженные качели. Если на одно сиденье ещё уцелело, то вместо другого торчали два витиевато изогнутых прута. Коля ещё помнил время, когда качели были новыми. Помнил деревянные доски, нагретые солнцем. Помнил круглую спинку, превращавшуюся в руль. Помнил многоцветье красок, мелькающее при сильной раскачке, когда глаза зажмурены крепко-крепко. Помнил визги девчонок, учившихся спрыгивать на ходу. Помнил старших пацанов, раскачивающих качели так, что получалось… солнышко!