Танцовщица - Драммонд Эмма - Страница 13

В этот четверг Лейла сделала первый шаг к цели. Девушке, которая была второй, из-за смерти матери дали на несколько дней отпуск, чтобы она отвезла младших братьев и сестер к родственникам. Каждый продвинулся на одно место вперед, а последнее место заняла стажерка. Лейле это казалось благоприятным знаком. Ей было особенно приятно, что это временное перемещение произошло, когда Чарльз Вейси-Хантер был в зале. Во время представления она украдкой бросала взгляды на ложи, но в них было так много усатых мужчин, одетых в вечерние костюмы, что в темноте было невозможно найти кого-то одного.

В ее собственном гардеробе не было платья, подходящего для такого случая, поэтому Рози одолжила ей свое, из бледно-желтого сатина, со смелым вырезом, маленькими буфами на рукавах, лифом, украшенным серебряными бусинками, и длинной спадающей юбкой.

— Конечно, мне его купил Майлс, — весело сказала она Лейле, когда после закрытия занавеса они вернулись в гримуборную. — Когда я отослала назад его подарки, платья решила оставить. Его следующая подружка получит алмазный браслет, украшения для волос из слоновой кости, музыкальную шкатулку, несколько полупустых флаконов французских духов и веер ручной работы. Но я поклялась, что она не будет выглядеть, как я… или носить мои шелковые подштанники. — Она энергично поцеловала Лейлу в щеку. — О, Лей, какие мы дуры, когда дело касается мужчин. Иди и наслаждайся ужином с собачкой Чарли, но не влюбляйся в него. Пожалуйста… ради меня. Лейла засмеялась.

— Не беспокойся, ему не придется покупать для меня шелковые подштанники.

— Ты в этом платье выглядишь даже лучше, чем я, — великодушно призналась Рози, застегивая ей крючки на спине. — Мне больше идет синий цвет.

Лейла была слишком взволнована, чтобы ответить. Она послала короткую записку, что принимает приглашение, но сейчас уже жалела об этом. Спектакль утомил ее. Ей хотелось вернуться в свой подвал, приготовить чашку какао и пойти спать. Разговор с Чарльзом требовал большого напряжения: он был хорошо образован, и она уже сомневалась в исходе нынешнего вечера. То, что Майлс Лемптон прошел с Рози «весь путь», зависело от самой Рози. Большинство мужчин знало, что приглашение на ужин означает только ужин и не более того. Но что, если Рози была права, и этот робкий холостяк вобьет себе в голову что-нибудь еще?

— Перестань дрожать, — проворчала Рози. — Как я могу прикрепить тебе к волосам цветы, если ты трясешься, как желе?

Лейла с умоляющим взглядом повернулась к ней, из-за чего Рози уронила шелковую веточку гвоздики на пол.

— Это была ужасная ошибка. Мне не следовало соглашаться.

— А потом Лестер Гилберт опять будет читать тебе нотацию. — Рози подняла с пола цветы. — Мне кажется, тебе без них лучше.

Она положила их между горшочками с кремами и тенями для глаз.

— Иди, девочка, пока у него не иссякла храбрость и он не ушел один. Как говорят о мисс Аделине Тейт, «она выглядит обворожительно». Иди, глупышка, и развлекайся со своим другом-собачкой, — засмеялась Рози, слегка подтолкнув ее.

Лейла взяла толстую шаль из индийского шелка, также позаимствованную у Рози, и, быстро поблагодарив подругу, вышла, оставив ее снимать грим и переодеваться, чтобы пойти домой. Проходя через кулисы мимо рабочих, снимавших декорации и занавеси, она остановилась, чтобы пожелать доброй ночи Джеку Спратту, который никогда не уходил из театра, пока его не покинет последний человек.

Однако ей откликнулся другой голос.

— У вас свидание, мисс Дункан?

Это был Лестер Гилберт. Он стоял в дверях своего офиса, наблюдая за ней и улыбаясь золотозубой улыбкой.

— Как вы восхитительно выглядите, моя дорогая. Я вижу, вы приняли к сведению мой совет о том, что волшебство нужно поддерживать всегда.

Лейла улыбнулась ему как можно более нежно и пошла вперед, ощущая себя ягненком, идущим на бойню. Уворачиваясь от свисающих веревок и перешагивая через балки, она достигла коридора, ведущего к служебному входу. Монти Монктон беседовал с очень высоким мужчиной в вечернем костюме, небрежно прислонившимся к стене. Она прошла три каменные ступеньки и хотела обойти его, но мужчина выпрямился и снял шелковую шляпу. Она замедлила шаг, ее сердце подпрыгнуло: Лейла увидела светлые волосы, необычно загорелое лицо и серо-зеленые глаза, оглядывавшие ее с головы до ног. В великолепно сшитом костюме и красном длинном плаще он выглядел еще более ошеломительно, чем раньше… и он знал это!

— Вы! — воскликнула она в совершенном замешательстве и задрожала. — Что вы здесь делаете?

Он улыбнулся и сказал приятным, с хрипотцой голосом:

— Я ожидаю молодую леди, чтобы поехать с ней на ужин.

Лейла подумала, не вернуться ли ей в гримуборную, но в дверях своего офиса стоял Лестер Гилберт, и поэтому бегство вряд ли было возможно. Она посмотрела в лицо Вивиану Вейси-Хантеру, испытав то же самое ощущение, как и тогда, когда он так искусно, против их воли, заманил ее и Рози на завтрак.

— Это совсем не смешно, — холодно сказала Лейла. — Вы должны были знать, что ваша записка будет расценена как записка от вашего брата.

Вивиан обезоруживающе улыбнулся, сделал шаг в ее сторону и сказал:

— От моего брата? Но он же наверняка говорил вам, что никогда не ходит в театр, мисс Хейвуд.

Смущенно посмотрев на него, она сказала:

— Я не мисс Хейвуд, я…

Лейла замолкла, осознав весь ужас случившегося. Он перепутал их имена и ждал именно Рози, чтобы поехать с ней на ужин. Она растерялась. Конечно же, Рози. Разве он не провел с ней тогда весь завтрак у Таллинн, очарованный ею? Она желала, чтобы земля разверзлась и поглотила ее. Лейла стояла в платье и шали Рози, и ему было совершенно ясно, что она оделась для свидания, а никаких других поклонников у дверей не было. Это была ужасная ситуация, и она не знала, как из нее выйти, не ущемив свою гордость. Рози все еще была в нижней юбке и гриме. Даже если она сейчас все объяснит этому мужчине и бросится назад в гримуборную, ее подруга вряд ли сможет выйти к нему в этом же самом желтом платье и шали. Под его пристальным взглядом лицо Лейлы стало покрываться краской. Было ясно, что из этой ситуации легкого выхода нет.

— Боюсь, произошла ужасная путаница, — начала она тихо, надеясь, что ни Джек Спратт, ни Лестер Гилберт ее не услышат. — Я мисс Дункан… та, кому вы послали сегодня ваши цветы. А Рози — мисс Хейвуд.

Вивиан ничего не отвечал, а лишь рассматривал ее с возрастающим интересом. Она сделала глотательное движение.

— Я, ну… я решила, что это ваш брат… это очень глупо, я понимаю, потому что он, конечно, сказал, что никогда не ходит в театр. Но в записке говорилось… Я имею в виду, она была так написана…

С улицы вошел Монти и возвестил:

— Ваш кеб ждет, капитан Вейси-Хантер.

— Отлично.

Он взял ее под локоть и слегка повернул к двери, бормоча:

— Нам ничего не остается, как со всем старанием утешить друг друга.

В состоянии еще большего замешательства она села в кеб, поддерживаемая мужчиной, который, казалось, совершенно не тяготился этой неловкой ситуацией. Он сел рядом с ней, положил ей на колени плед и, приказав извозчику ехать в Савой, откинулся назад. Затем в полумраке кеба повернулся к ней и улыбнулся.

— Ваше ошибочное суждение о характере моего брата вполне понятно для такого короткого знакомства. Моя отвратительная память на имена поставила вас в ужасно неудобное положение, поэтому самое меньшее, что я могу сделать, чтобы исправить его, это заменить Чарльза и в качестве извинений пригласить вас поужинать.

Чувствуя, что ей снова, как и тогда в Брайтоне, нанесено сокрушительное поражение, она все же ухитрилась сказать менее едко, чем ей хотелось бы:

— Похоже, вам вечно приходится извиняться, капитан Вейси-Хантер.

— Я знаю, — согласился он с легким вздохом. — С моим братом вы бы провели вечер гораздо лучше, мисс Хейвуд.

— Моя фамилия Дункан, — напомнила она решительно.

— Конечно, прошу прощения. Вы видите, мой случай почти безнадежен.