Неповторимая - Дрейк Шеннон - Страница 44

— Слава Богу, если ты прав, но почему ты так решил? — спросила Шона.

Аларих обернулся к ней.

— Я уверен: живая или мертвая, она появится в Ночь лунной девы.

Глава 15

К двум часам ночи Шона не сомкнула глаз, непрестанно вышагивая по своей комнате в башне. Дэвид так и не появился. Впрочем, сегодня у него были другие планы. Так сказал Ястреб, но не объяснил, чем собирается заняться Дэвид.

Ощущая полную беспомощность, Шона думала о Сабрине. Она предполагала, что Дэвид с помощью брата продолжит искать Сабрину всю ночь. Она должна уповать на него. И на Господа, убеждала себя Шона.

Она, пытаясь заснуть, старалась поверить, что Дэвид действует методично и обдуманно. Она уверяла себя: Дэвид сторонится ее вовсе не из-за того, что случилось в шахте, решив, что ее преступления невозможно простить, а тем более спасти ей жизнь. Наверняка он занят поисками истины. О том, чтобы заснуть, не могло быть и речи. Вышагивание по комнате не успокаивало.

— Дэвид, где ты? — произнесла она вслух, но, даже если Дэвид был где-то поблизости, он не ответил ей, а чувство пустоты внутри убедило Шону, что он ее не слышит.

В конце концов она набросила белый льняной халат поверх ночной рубашки с высоким воротом, сунула ноги в ночные туфли и вышла из спальни. Медленно преодолела первый пролет лестницы и застыла на площадке. Неподалеку находились хозяйские покои, рядом с ними — комната Сабрины. Дальше по коридору располагались комнаты Гоуэйна, Алариха и Алистера. Вокруг стояла тишина, только ветер посвистывал в башнях замка. Майер, Мэри-Джейн и остальные слуги помещались на верхних этажах, неподалеку от комнаты самой Шоны; в такой час в нижних помещениях замка наверняка не было ни души. И неудивительно — полночь давно миновала. Все двери заперты. Что творилось за ними, не знал никто. За исключением Дэвида, способного проходить сквозь стены. Шона бесшумно поспешила спуститься в большой зал. Графин бренди остался на подносе, на огромном дубовом столе, и Шона плеснула себе глоток. Газовые светца светильники в зале остались зажженными, в камине догорали угли. Потягивая бренди, Шона уставилась на огонь, помедлила и огляделась.

— Если ты здесь, выходи — нам надо поговорить! — заявила она вслух.

За спиной Шоны послышались шаги, и она обернулась, широко раскрыв глаза. Но к ней подошел не Дэвид. Из тени выступил Алистер с бокалом в руке.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Шона.

— Пью. А ты, кузина?

— Я спустилась посидеть у огня… и выпить бренди, — ответила она.

Алистер уселся у камина в кресло с высокой спинкой и вгляделся в пляшущие языки пламени.

— В странных местах мы живем, правда? Шона пожала плечами, наблюдая за ним.

— Здесь нет ничего странного. Это наш дом, а мы такие, какими нам суждено быть.

— Горцы! — Алистер отсалютовал ей бокалом. — Особый народ! Мы до сих пор мним себя великими вождями — теперь, когда Шотландия и Англия давно объединились, когда в остальном мире царят машины, а мы пытаемся покорить этот мир!

Шона приподняла бровь, уверенная, что Алистер уже перебрал бренди.

— Мне нравится, что я такая, какая есть, Алистер, — возразила она. — Мы — часть большого мира, мы неразрывно связаны с ним, пусть даже выделяемся своими клетчатыми килтами, волынками и прочим.

— Мы до изнеможения работаем в шахтах, — ровным тоном заметил он.

— Мы отвечаем за жизнь множества людей. Он улыбнулся, вновь подняв бокал.

— Великодушная леди! Слава Богу, что ты — леди Мак-Гиннис!

— Значит, это тебя задевает, Алистер? — осведомилась Шона.

Он покачал головой, раздвигая губы в своей самой очаровательной улыбке.

— Нет, ибо я не наделен твоим талантом руководить, кузина. Я люблю тебя, как подобает кузену, — всем сердцем и потому не питаю зависти. Не будь ты леди Мак-Гиннис, мой отец стал бы лордом Мак-Гиннисом, а вслед за ним — Аларих. Бог свидетель, живи мы в давние времена, дядя Лоуэлл боролся бы изо всех сил, чтобы отнять у меня титул, даже если Айдан не заинтересован в нем. В сущности, мне нравятся звуки волынок. Нравятся наши странные праздники, ветер, который воет по ночам среди скал и посвистывает в пещерах возле озера. Нравятся клетчатые килты и остальная одежда, легенды об оборотнях, морских чудовищах и тому подобное. Я хотел бы только…

— Что?

— Пустяки.

— Алистер, отвечай.

— Я хотел бы, чтобы Ночь лунной девы поскорее наступила и миновала. Чтобы нашлась Сабрина. Чтобы…

— Договаривай, Алистер.

— Здесь скрывается зло. И его надо искоренить.

— Зло… — повторила Шона, наполняясь беспокойством. Но Алистер вдруг зевнул и поднялся.

— Ладно, я иду спать, — небрежным тоном заявил он.

— Алистер, подожди минуту…

— И тебе пора ложиться, кузина. Разве ты забыла, что у замка есть глаза? Они все время следят за нами. И уши — они не пропускают ни единого слова… — Алистер наклонил голову, словно прислушиваясь.

— Подожди, Алистер, ты только что сказал, что хочешь искоренить зло. Что ты имел в виду?

— Силу, — помолчав, бросил он.

— Алистер, прошу тебя, давай поговорим…

— Я просто болтаю то, что приходит в голову, Шона. Пойдем, я провожу тебя в твою комнату.

— Я смогу дойти сама.

— Зато я засну спокойнее, если буду уверен, что ты лежишь в постели.

Шона вздохнула.

~ Хорошо.

Поднимаясь рядом с Алистером по ступеням, Шона искоса посматривала на него.

— Ты спускался только за бренди? — спросила она.

— Да, — подтвердил он, помедлил, пожал плечами и покраснел. — Нет, мне показалось, что снизу доносятся какие-то звуки — не похожие на обычные скрипы и шорохи.

— Что же ты слышал?

— Наверное, призраков. Точно не знаю.

— Но…

— А может, это мне приснилось. Звуки доносились из часовни, или так мне показалось.

— Ты заходил туда?

— Да.

— И что же?

— Ничего. Ровным счетом ничего. Христос смотрел на меня со старого распятия над алтарем, безмолвно советуя уходить с миром. Часовня была пуста, дверь, ведущая к склепам, плотно прикрыта. Вот так-то. Теперь, когда ты знаешь, что я осмотрел все внизу, можешь подняться к себе и спокойно лечь спать.

Они подошли к двери комнаты Шоны в башне. Алистер по-братски поцеловал ее в лоб.

— Ложись в постель, кузина.

— Хорошо. Спокойной ночи, Алистер.

— И не выходи из комнаты! — предостерег он.

— Не выйду. Спокойной ночи.

Шона вошла в комнату и закрыла за собой дверь. Она дождалась, когда шаги Алистера удалятся по коридору и затихнут на лестнице. Она медлила, стоя у двери, борясь с желанием покинуть комнату. Но вдруг ей стало страшно выходить.

Часовня в Касл-Роке отличалась своеобразной, неповторимой красотой. Расположенная в стороне от большого зала, отделенная пролетом полукруглых каменных ступеней, она отчасти находилась ниже уровня первого этажа. Массивные витражи ловили дневной свет, падающий на верхнюю половину стен. Они дополнили убранство часовни в пятнадцатом веке. А в остальном часовня оставалась такой, как сразу после постройки, отличаясь свойственными архитектуре норманнов дверями в виде арок. Мраморная крышка алтаря была вывезена из Италии, великолепное деревянное распятие, висящее над ним, изготовили немецкие мастера в 1256 году.

Здесь не проводили церковных служб — кроме случайных крещений и других семейных обрядов, поскольку Шотландия уже давно признала новую религию, конечно, если не считать времен, когда претенденты на престол Великобритании из рода Стюартов еще лелеяли надежду вернуть себе былую власть и славу, а стюартовский католицизм втайне исповедовало множество горцев и жителей низин. Принц Карл, сын Карла I, впоследствии вернувшийся на престол в качестве Карла II, обрел мир в Касл-Роке вместе со своими сторонниками. По ночам, приходя в часовню, он попадал в окружение горцев.

Часовня всегда была предметом нескрываемой гордости Дагласов. Вглядываясь в древнее распятие, витражи, едва различимые в темноте, грубые каменные стены, Дэвид с благодарностью понял, что Мак-Гиннисы заботились о состоянии часовни с таким же рвением и любовью, как сделал бы это любой из Дагласов.