Свет любви - Дрейк Шеннон - Страница 87

Дождь продолжался, ветер усиливался. Элиза подумала, что Богу некогда слушать ее.

Однако, пока она молилась на палубе, борясь с холодом и страхом, ветер понемногу стал утихать. Медленно светлело небо. Элиза упала на колени и вознесла небесам горячую благодарность.

Днем выяснилось, что в буре уцелели все корабли. Погиб только один воин — ветер сбил его с ног и выбросил в море.

Дальнейшее мирное плавание привело их к Кипру.

Здесь путники узнали, что король Ричард занял портовый город Акру.

Еще немного, совсем чуть-чуть, убеждала себя Элиза, и ее надежды сбудутся. В ту ночь она так и не заснула, охваченная беспокойством и возбуждением. Как примет ее Брайан?

Наконец они прибыли в Акру.

Впервые путники оказались в арабском городе, раскинувшемся под горячим, сияющим небом. Торговцы раскладывали свои товары прямо на улицах. Пугливо пробегали закутанные в покрывало женщины, величавые верблюды пробирались по улицам, в воздухе разносился запах благовоний. Все вокруг казалось раскаленным, пыльным и совершенно чужим. Рыцари выглядели столь же неуверенно, как загадочные женщины в чадрах.

Элиза оглядывалась, широко раскрыв от изумления глаза.

Наконец-то она на месте!

Она была возбуждена, взволнована и ужасно напугана. Скоро, очень скоро ей предстоит увидеться с Брайаном.

ЧАСТЬ 3

ЛЬВЫ ПУСТЫНИ

Глава 23

Август 1190 года

Оазис Музхар

Дорога на Иерусалим

Вокруг раздались крики мусульман; пение стихло, затем вновь окрепло, стало пронзительным, и его подхватывали тысячи неверных. Первыми на христиан бросились пешие воины, затем в бой вступили всадники на грациозных арабских скакунах. Мечи зловеще сияли на солнце, копыта взрывали песок.

— Лучники! — крикнул Брайан, и сотня опытных воинов выступила вперед с натянутыми огромными луками. Брайан поднял руку, напряженно ожидая подходящего момента, и едва его рука опустилась, со свистом разрезая воздух, лучники открыли стрельбу. Стрелы взмывали из их рук и падали, пронзая плоть; пение мусульман сменилось воплями боли.

Но там, где падали воины, на их место вставали новые. Их было множество; они сражались за свою землю.

Всю жизнь Брайан верил, что важнейшая цель рыцаря — защита христианства. Решение Ричарда он принял не колеблясь: Иерусалим предназначен для христиан. Он сражался рядом с Генрихом; прошло время, и он вновь вступил в бой. В резне, творящейся вокруг, для Брайана не было ничего нового, и гибель неверных не должна была вызывать сочувствие. Однако Третий крестовый поход оказался нелегким. Приверженцев ислама вел человек по имени Саладин.

Саладин отнял Иерусалим у христиан, удерживавшихся здесь после Первого и Второго крестовых походов, и это послужило причиной третьего. Мусульмане считали Саладина священным воином; Брайан, которому пришлось сражаться с этим человеком с тех пор, как в июне войско Ричарда достигло Святой Земли, не мог не восхищаться его честностью и храбростью.

Саладин был уже немолод, по-видимому, разменял пятый десяток. Еще в молодости он стал служить египетскому калифу и вскоре был назначен визирем, или правителем страны. Его владения охватывали Дамаск, Алеппо, Мосул и Эдессу. Он был талантливым военачальником, и Брайан узнал, что Саладин также великий строитель, по повелению которого возводились школы и мечети. Ученых почтительно принимали в его дворцах, а народ в знойных пустынях был вознагражден полноводными каналами. В битвах Саладин был свиреп, вне поля брани становился сдержанным, но решительным.

Однажды они с Брайаном сошлись лицом к лицу, долго бились мечами и мало-помалу выяснили, что их силы равны.

Они разошлись почти с улыбками, но, оглядевшись, увидели горы убитых вокруг и нахмурились.

— Ты — Стед, — произнес Саладин.

Брайан был изумлен, что могущественный правитель знает его имя. Саладин говорил по-французски довольно чисто, и Брайан без труда понимал его.

— Да. А ты — великий Саладин. — Саладин кивнул.

— Мой народ гибнет, а твои воины мучаются в раскаленных песках.

— Иерусалим — самый священный из наших городов. Приверженцы Христа стремятся совершать туда паломничества.

Саладин услышал эти слова и печально улыбнулся.

— Эта земля, эти пустыни принадлежат моему народу. Я не могу отдать вам Иерусалим. Я не стану препятствовать паломникам, передай это Ричарду Львиное Сердце.

— Передам, — ответил Брайан и добавил с невольной горечью: — Только он не станет меня слушать.

— Тогда нам придется сражаться до тех пор, пока он не прислушается к тебе. Побеждать будем то ты, то я. Погибнет много людей. Такие мужчины, как ты, долго не вернутся домой, не увидят своих женщин и детей.

Брайан мрачно усмехнулся:

— У меня только одна женщина, великий султан.

— Только одна? Должно быть, она настоящая загадка.

Брайан знал, что мусульманам разрешено иметь несколько жен, а самые богатые имели целые гаремы.

— Я христианин, Саладин. Да, моя единственная женщина — загадка. Но детей у меня нет.

Саладин добродушно рассмеялся:

— Откуда у тебя возьмутся дети, если твоя жена страдает в далекой земле, а ты смотришь, как твои воины истекают кровью в пустыне! Но страдает ли твоя жена? Если она действительно загадочная женщина, она найдет себе другого. Тебе надо вернуться домой. Я — умный человек. Поговори со своим королем.

Саладин бесстрашно повернулся спиной к Брайану и двинулся прочь. Будучи неверными или христианами, благородные воины сразу узнавали друг друга. Саладин знал, что Брайан не способен нанести ему удар в спину, так же как и он не мог ударить в спину Брайана.

Оба они должны были продолжать борьбу.

Брайан рассказал Ричарду об этой встрече, но, как и ожидал, Ричард не придал его рассказу значения. Слово неверного ничего не значило для короля-христианина: Ричард желал захватить Иерусалим.

Сегодня Брайану предстояло сражаться не с Саладином, а с его племянником Джалахаром. Джалахар был эмиром, владел оазисом Музхар. Неподалеку, в нескольких часах пути от места их схватки, находился его дворец.

Увидев, что мусульмане ринулись в атаку, Брайан выхватил меч. Его воины были обучены лучше, считались более опытными бойцами. Но мусульмане побеждали не умением, а многочисленностью. Брайан выкрикивал приказы, его воины сдвинули ряды, и началась свирепая схватка. Брайан заметил, как сэр Тэбан, рыцарь из Монтуа, взмахнул своим старым боевым топором. Его противник упал с рассеченной головой. Брайан прогнал свои мысли: конный мусульманин несся прямо на него, размахивая мечом и дико вопя.

Солнце стояло в зените, от жары запах крови был удушающим. Поднялся ветер, и пустынные пески закрутились вихрями, ослепляя воинов, забивая ноздри и рты.

Битва продолжалась. Мусульманин ранил Брайана в руку, тот увернулся и пронзил мечом противника.

Вновь послышались крики: мусульмане отступали. Брайан вытер пот и песок с лица и подал сигнал к отступлению.

Отъехав на отдаленную дюну, отчетливо вырисовывавшуюся на фоне неба, словно выцветшего под солнцем, Брайан увидел эмира Джалахара. Ошибиться он не мог, ибо трудно было не узнать ослепительно-белого коня Джалахара.

Джалахар… Племянник Саладина, свирепый, беспощадный воин. Однако он был молод, вряд ли старше тридцати лет, и еще не приобрел мудрости и познаний своего дяди в воинском искусстве.

Эту битву Джалахар несомненно проиграл.

Брайан заметил, что Джалахар пристально глядит на него. Несмотря на поражение, эмир дрался отчаянно и умело. Оба мужчины понимали это. Джалахар поклонился в седле, показывая, что узнал Стеда. Брайан в ответ поднял руку. Мусульмане исчезли за дюной, а Брайан вернулся к обычному делу — разыскивать раненых среди мертвых.

— Живее! — торопил он своих воинов. — Иначе раненые погибнут на такой жаре.

Сэр Тэбан, огромный воин, такой коренастый, что казался почти квадратным, подошел к Брайану и отвлекся, услышав неподалеку стон. Брайан позвал на помощь. Сэр Тэбан внезапно опустился на колено.