Триумф рыцаря - Дрейк Шеннон - Страница 64

И тогда заговорил Эйдан. Он не спешил и тщательно подбирал слова:

– Сестра расстроена и утомлена тяжелой дорогой. Не спеши, Роберт. Существуют такие вещи, которые решают только король и церковь. И поскольку Игрейния в самом деле в смятении, сегодня ночью я буду приглядывать за ней сам.

– Как угодно, лорд Абеляр.

Роберт Невилл не мог не согласиться с Эйданом, но когда он проходил мимо, Игрейния заметила выражение его лица и быстро закрыла за ним дверь. Но прежде чем она успела это сделать, Роберт Невилл повернулся, придержал створку и в оставшуюся щель прошептал только ей одной:

– Берегись, Игрейния. Станешь моей женой, реви хоть до хрипоты – никто тебе не поможет. Я не прощу тебе предательство Афтона.

Когда наконец дверь закрылась, Игрейния привалилась к ней и посмотрела на Эйдана. Тот ответил ей любящим взглядом.

– Я не сомневаюсь, что лорд Роберт приходил утешить тебя после всего, что с тобой случилось. Король обещал ему тебя, и ты станешь его женой.

– Эйдан, я позвала тебя, потому что он напал на меня.

– Ты уверена, что он не хотел тебя просто успокоить?

– Да.

– Вступить с ним в брак – самый естественный выход. Роберт – родственник Афтона. В результате вашего союза Лэнгли останется за королем и за тобой. И ты хозяйкой вернешься в дом, который некогда был твоим.

– Да, он был родственником Афтона, и я его за это ценила, но только сегодня поняла, как он завидовал покойному мужу.

– Ты не желаешь выходить за него замуж?

– Эйдан, я замужем.

– Однако король Эдуард вправе расторгнуть этот союз. Будь уверена, он так и поступит.

Игрейния сомневалась, стоит ли брату знать – во всяком случае теперь, – что она совсем не желает расторжения брака с Эриком.

– Я не пойду за Роберта Невилла!

Брат в отчаянии всплеснул руками.

– Ты прекрасно знаешь, как устроен наш мир. Ваш брак с Афтоном был согласован давным-давно.

– Эйдан, повторяю снова: я замужем!

– Тебя заставили.

– Да, мы принадлежим к разным воюющим сторонам. Но ты заблуждаешься, если считаешь, что со мной жестоко обращались. Эрик – не дикарь, не язычник и не варвар. Я обнаружила, что он более справедлив, чем многие англичане, которые явились завоевывать Шотландию.

Эйдан отвернулся и задумчиво смотрел на пламя в камине. Игрейния подошла к брату и положила руку ему на плечо.

– Эйдан!

Он поднял голову. Тревога так и не покинула его глаз.

– Как мне недостает отца…

– Наш отец умер. Теперь граф ты.

– Граф… да… но почему-то люди часто обращаются со мной как с мальчишкой. И король считает, что вправе лепить из меня все, что ему вздумается. Не знаю, что тебе сказать. Эдуард смотрит на тебя как на свою подопечную и полагает, что может поступать с тобой, как выгодно ему. Сомневаюсь, чтобы он ждал от тебя возражений. И к тому же он наверняка считает, что Роберт Невилл – твой друг и после того, как ты потеряла мужа, способен утешить тебя лучше иных. Но честно говоря, ему скорее всего нет дела до твоих чувств. Так что тебе лучше смириться с Невиллом.

– Ну хорошо, Эйдан, прошу тебя только об одном: потребуй, чтобы до тех пор, пока дело не будет урегулировано, Роберт не входил в мою спальню. Как мой брат ты имеешь на это право.

Он хитро улыбнулся. Игрейния вспомнила их детство и подумала, что брат набирается мудрости.

– Имею, – подтвердил он. – И поэтому я здесь, а Роберт ушел.

– Спасибо.

Эйдан был выше сестры на несколько футов, и хотя еще не возмужал, с его силой никто бы не рискнул не считаться. Он обнял сестру и поцеловал в лоб.

– Поспи. Я останусь с тобой. Посижу до утра в этом кресле.

– Благослови тебя Господь, братец.

Эйдан подвинул кресло к камину, а сестра свернулась в постели и впервые ощутила себя в безопасности. Но прежде чем уснуть, прошептала:

– Клянусь тебе, брат, Эрик – удивительно благородный человек. Он ни разу меня не обидел и никогда не обидит впредь. – Игрейния решила, что Эйдан ее не слышал или не собирается отвечать, но внезапно брат повернулся к ней:

– Похоже, придется в это поверить.

В его тоне она услышала нечто такое, что заставило ее поднять голову с подушки.

– Мы с ним встречались в лесу.

– Что?!

– Мы все хорошо рассчитали. Даже получили информацию, где шотландцы собирались устроить нам засаду, но они догадались, что в их рядах завелся шпион, и сами устроили нам ловушку – не дали даже приблизиться к Лэнгли. Я сошелся с ним один на один. Но потерял меч. Ничто не мешало ему снести мне голову. Но он узнал герб Абеляров, понял, что я твой брат, повернулся и ушел.

Игрейния откинулась на подушку. Она оказалась в страшной опасности. Помощи ждать было неоткуда. Даже если брат понимал ее чувства и был на ее стороне, даже если он испытывал благодарность к шотландцу за то, что тот пощадил его в бою, он только что признал, что не в силах повлиять на ее судьбу и убедить Эдуарда отказаться от своих намерений.

Но Игрейния не позволила страху овладеть рассудком. Эрик и Эйдан бились один на один. Эрик мог бы убить ее брата, но он этого не сделал. Он просто ушел.

Она закрыла глаза. Надо уснуть, и она уснет. Из всякой темницы всегда существует выход.

Если очень постараться, она найдет способ сбежать и из этой тюрьмы.

Шеффингтон стал крепостью еще при римлянах, когда завоеватели решили, что захватили достаточно земли. Дальше шли горы, холмы и пустоши, где обитали дикие племена, и римляне посчитали, что эти края не стоят их усилий. Они возвели на холмах стены, чтобы оградить себя от обитавших на Севере полчищ варваров, и под их защитой построили деревянные крепости, где укрывались воины, защищавшие рубежи империи. Потом Англию завоевали норманны и стали строить замки и стены из камня. А когда на престол взошел король Давид и заявил свои права на Шотландию, он превратил эти замки в неприступные крепости.

В Лэнгли существовала дополнительная линия обороны – ров с водой. В Шеффингтоне такого рва не было. Двор между стенами и замком был гораздо просторнее. И вообще это место больше напоминало ярмарку, чем крепость, – все свободное пространство занимали повозки, то и дело выезжавшие и въезжавшие в ворота. Конструкция внешних стен была не из лучших, и, обладая большим числом людей и тяжелой осадной техникой, крепость ничего не стоило взять.

Но у Эрика не было ни людей, ни катапульт.

Они расположились лагерем в ближайшем лесу и наблюдали за воротами и за тем, что творилось во дворе. Определили, где располагались посты часовых и когда происходила смена караула. Видели, как работали на полях крестьяне, как подвозили в крепость припасы и жители замка сновали по двору. И как каменщики чинили попорченные временем стены.

Потом они купили у местного крестьянина повозку, и Джейми с Джарретом, которые не сидели в Лэнгли в плену и их не видели люди Мейсона, сделав вид, что хотят продать воз сена, открыто вошли через ворота. Целый день они крутились по двору, предлагая свой товар, подсматривая, подслушивая и запоминая. А когда вернулись, доложили о своих наблюдениях вождю. Оказалось, что в замке работало много людей: кузнецы, ткачи, прачки, гладильщицы – да мало ли кто еще толкался во дворе. Эрика особенно заинтересовали сведения об актерской труппе, которая устраивала на площади веселое представление. Джейми и Тейер обратили внимание, что нищие лицедеи входят и выходят из ворот, когда им заблагорассудится. Актеры приставали к стражникам, дразнили их, смешили, крутили колесо и показывали другие трюки, пока не получали монетки от зрителей.

На следующий день в замок отправились Тейер, Тимоти и Брэндон. Они нацепили на себя грубые холщовые рубахи и снова стали предлагать сено.

Часовые были на посту, но они высматривали готовых напасть вооруженных бандитов, а на мирных крестьян не обращали внимания. Стражники даже не взглянули на приехавших продать излишки сена бедняков.

А вечером в лагере Эрика долго не ложились спать: обсуждали увиденное и чертили на земле схемы внутреннего замка и поселений. Вождь был убежден, что напуганные англичанами жители не окажут никакого сопротивления, если на стражников Эдуарда вдруг нападут бандиты.