Державы Российской посол - Дружинин Владимир Николаевич - Страница 85

Фридрих-Вильгельм перегрузил себя едой и напитками и вспомнил запрет врача лишь когда занемог. Медики напрасно пытались спасти его. Через два с небольшим месяца герцогиня курляндская Анна стала вдовой.

Изредка доходили до Куракина вести о Сен-Поле. Маркиз, назначенный камергером митавского двора, готовил апартаменты для новобрачных, а потом уехал из герцогства. Куда, Борис знал лишь приблизительно, ибо другие лица в посольском ведомстве имели с маркизом коришпонденцию.

Пройдут годы, прежде чем Куракин встретится с ним.

Интерес царя к полуденным землям, утраченным Курляндией, тайные демарши Сен-Поля по сему предмету не запечатлены в дипломатических документах, не проникли в куранты. Лишь в 1758 году приоткроет завесу ученый немец Гебхард. Его «История Лифляндии, Эстляндии и Курляндии» сойдет с печатного станка в Галле и сообщит:

«Царь взял на себя задачу путем переговоров с Великобританией, Францией и Нидерландами помочь герцогу восстановить власть над островом Тобаго».

Тропические чары Тобаго тревожили и Куракина. Иногда, устав от тягостной аудиенции, он раскрывал роман, сделавшийся его спутником. Симплициссимус вел его под сень девственных зарослей, в земной рай, изобильный и благоухающий.

«Куда вы влечете меня? Здесь мир, там – война; здесь неведомы мне гордыня, скупость, гнев, зависть, ревность, лицемерие, обман… Когда я жил в Европе, там повсюду (о горе, что я должен свидетельствовать сие о христианах!) была война, пожар, смертоубийство, грабежи, разбой, бесчестие жен и дев и пр.; когда же, по благости божьей, миновали сии напасти совокупно с моровым поветрием и голодом и бедному утесненному народу снова ниспослан благородный мир, тогда явились к нам всяческие пороки, как-то: роскошь, чревоугодие, пьянство, в кости игра, распутство, гульба и прелюбодеяние, кои все потащили за собой вереницу других грехов и соблазнов, покуда не зашли столь далеко, что каждый открыто и без стеснения тщится задавить другого, дабы подняться самому, не щадя для сего никакой хитрости, плутни и политического коварства».

Так говорит Симплициссимусу матрос с погибшего корабля, обретший на острове убежище. Справедливое суждение, – Борис перечитывал заключительные страницы романа, пока не затвердил наизусть. Изменилось ли что-либо в Европе? Увы, нет!

Однако одиночество в пещере не влечет Бориса. Бегство от зла – удел труса. Он спасется сам, но златой век не приблизит.

11

Свадьба царевича откладывалась, – после встречи с невестой он еще год жил в Дрездене, проходя курс наук.

Шарлотта была приятно разочарована, – Алексей оказался недурен собой и достаточно воспитан.

«Он берет теперь уроки танцев и его французский учитель тот же, который давал уроки мне… Ему два раза в неделю дают французские представления, которые доставляют ему большое удовольствие».

Нет, не дикарь, каким его, случалось, изображали. Мать может быть спокойна. Жених очень вежлив, – подчеркивает принцесса. Дальше проскальзывает уязвленное самолюбие.

«…он не сказал мне ничего особенного. Он, кажется, равнодушен ко всем женщинам».

Жених начитан, прилежен в ученьи, – Шарлотта решила не отставать. «В Дрездене я возобновила игру на лютне и изучение итальянского языка». По примеру Алексея взялась за латынь и увлеклась этим языком древних, – «день и ночь провожу за книгой», – похвасталась она родителям.

Жених и невеста виделись до свадьбы всего два раза, хотя значительное время находились в одном городе. Глаза-угольки, запомнившиеся Куракину, внимательны, замечают малейшую неловкость Алексея. Он не сразу приобретает светский лоск, но «несколько изменился к лучшему в своих манерах».

Досаждают интриги вокруг царевича. Люди, желающие расстроить брак, нашептывают, что жена-иноземка неугодна ни Алексею, ни его друзьям.

«Если уж суждено свершиться этому делу, то я желала бы, чтобы оно произошло скорее, дабы я могла избавиться от бесконечных толков по этому поводу».

Шарлотта сказала бы больше о себе, о нескромных, назойливых толках, если бы не боялась огорчить близких. К тому же письма могут быть перехвачены. Вокруг жениха и невесты шныряют лазутчики.

Граф Вильчек – лазутчик официальный, присланный в Дрезден от венского двора. Австрийские фамилии, предлагающие своих невест царскому сыну, еще питают некоторые надежды. Вильчек исполнителен, аккуратен, – он фиксирует образ жизни Алексея с точностью до одного часа.

Царевич встает в четыре часа утра, как и его отец. Помолившись, садится за книги. В семь часов к нему в комнату входят гувернер Гюйсен и другие приближенные. В девять с половиной часов Алексей обедает и пьет за этой утренней едой немного. С двенадцати часов – уроки по четырем предметам: фортификации, математике, геометрии и географии. С трех часов – прогулки, беседы с Гюйсеном до ужина, подаваемого в шесть часов. В восемь царевич ложится спать.

Вильчек дает подробнейшую характеристику Алексея, начиная с внешности.

«Лицо продолговатое, лоб высокий, карие глаза, темно-каштановые брови и также волосы, которые зачесывает назад, так как не признает общепринятого парика».

Цвет лица смуглый, желтый, голос грубый. Рост высокий, плечи широкие, талия тонкая. Часто сутулится, – привычка с детства, оттого что «попы учили читать, держа книгу на коленях». Походка стремительная, – «никто из окружающих за ним не поспевает». Во всех движениях обнаруживает нервность и душевное смятение в обществе незнакомых людей неразговорчив, сидит задумавшись, свесив голову набок. Весьма скрытен и боязлив, – «подумать можно, опасается покушения». Выписки, сделанные из книг, никому не показывает.

Единственное качество, воспринятое от отца, – чрезвычайная любознательность. Но точные науки интересуют мало. Царевич посещает церкви, монастыри, бывает на богословских и философских диспутах в университете.

Именитый наблюдатель присматривается и к лицам, приставленным к наследнику российского трона. Называет Головкина, Трубецкого. Молодой князь Трубецкой отвлекает Алексея от занятий, возбуждает в нем честолюбие, стремление скорее достигнуть власти.

Донесения Вильчека нужны цесарю. Для Вены небезразлично, каков будущий царь России.

Однако многое ускользнуло от дотошного наблюдателя. «Мы по-московски пьем», – сообщает Алексей на родину своему духовнику и доверенному Игнатьеву. Возлияния эти – ночные, тайные, за дверьми плотно закрытыми.

При всем старании не дознался Вильчек, рад ли царевич браку с Шарлоттой. Видимо, воле отца покорен. Догадки свои добросовестный граф не излагает.

12

«А я уже известен, – сообщает царевич в Россию, другу Игнатьеву, – что он меня не хочет женить на русской, но на здешней, на какой я хочу, и я писал, что когда его воля есть, что мне быть на иноземке женатому, и я его волю согласую, чтобы меня женить на вышеописанной княжне, которую я уже видел, и мне показалось, что она человек добр и лучше ея мне здесь не сыскать».

Пишет Алексей часто цифирью, в строгой тайне от всех.

Свадьбу положили справить в Торгау, недалеко от Дрездена, в самом большом замке саксонских королей. Шарлотте в нем мил каждый закоулок, – она провела там отрочество, опекаемая супругой Августа. Родные невесты, гости германские и польские от дальних передвижений избавлены, салюты в честь молодых грянут за Пределами России.

Послу Куракину выдалась благоприятная оказия на торжестве присутствовать.

Зиму и весну 1711 года он трудился в Англии, стремясь унять здравыми резонами страх ее правителей перед новой силой на Балтике. К дружбе не склонил, но заинтересовал торговлей с балтийскими портами, – ведь британский флот не обойдется без пиленого леса, без пеньки для канатов, без ворвани, которой смазывают слип, дабы спустить построенное судно на воду.

Англичане намеревались послать флот против Дании, – понудить ее к сепаратному миру со шведами. Обещали сей коварный план отменить.