Смертельное сафари - Дучи Дэвид - Страница 8

Вернувшись в гостиную, я открыл еще одну дверь, которая вела во вторую спальню, где расположился фон Шелленберг. Я окинул ее цепким взглядом: два чемодана на специальной подставке для багажа в углу, платяной шкаф, недопитый бокал на тумбочке у кровати, еще дымящаяся сигара в пепельнице. В ванной булькала вода, и я решил обождать в гостиной.

Возле цветного телевизора стоял уставленный бутылками столик на колесах. Налив себе виски с содовой, я опустился в массивное кресло, одно из тех, что были расставлены здесь в продуманном беспорядке.

Зазвонил телефон. Аппарат стоял на столике рядом с моим креслом, и я снял трубку. Вы удивитесь, когда узнаете, что я услышал: низкий бас с акцентом произнес нечто похожее на мое имя!

Я не отозвался, поскольку не имею обыкновения отвечать, если не знаю, с кем говорю; кроме того, никому не следовало знать, что я нахожусь в номере фон Шелленберга. Так что я лишь буркнул что-то неопределенное.

– Янос, – пророкотал голос. – Получено "добро" на двадцать второе.

В голове закружился рой мыслей. Но может, звонивший попал сюда по ошибке? Я по-прежнему молчал, и тогда обладатель баса насторожился.

– Алло? – с беспокойством воскликнул он.

– Алло! – отозвался я.

– Кто говорит?

– А кого вам надо?

– Люкс номер пять.

– Слушаю.

– Это отель "Бульвар"?

– Слушаю.

– Люкс номер пять?

– Кто говорит?

– Неважно. – Теперь уже в его голосе был гнев. – Мне нужен постоялец люкса номер пять.

– Да, это люкс номер пять, – наконец сообщил я.

Последовала пауза. Говоривший, видно, был столь же озадачен, как и я сам, поэтому тон его переменился.

– Вероятно, это какая-то ошибка, – сказал он с сомнением.

– Кому вы звоните?

– Мне нужен фон Шелленберг. – В голосе опять появился металл. – Карл фон Шелленберг из люкса номер пять. Пожалуйста, соедините меня с ним, мне некогда!

– Откуда вы звоните? – спросил я.

– Какое вам дело? – Мужчина исходил злобой. – Немедленно подзовите его.

– Фон Шелленберг в ванной, – сказал я.

Снова пауза.

– В таком случае с кем я говорю? – потребовал он.

– Я Канджа.

– Как-как?

– Личный помощник фон Шелленберга. Если желаете что-нибудь передать...

Незнакомец в сердцах бросил трубку, точно в ухо мне выстрелил.

– Что там такое? – спросил фон Шелленберг, показавшись на пороге гостиной.

Я пожал плечами.

– Кто-то спрашивал вас. Как будто его имя Янос. Он не просил ничего передать, не сказал, откуда звонит.

– Ах Янос. – Фон Шелленберг сухо кивнул. – Это мой компаньон. Любопытно, что ему понадобилось на этот раз? Я велел не беспокоить меня на отдыхе. Видно, что-то срочное. Значит, ничего не передал и не просил перезвонить?

Я замотал головой:

– Нет, и даже бросил трубку.

Завязывая шелковый пояс купального халата, фон Шелленберг приблизился к столику с напитками и налил себе водки с содовой, потом повернулся ко мне – его глубоко посаженные серые глаза были так же пусты, как стены разграбленной церкви.

– Рано вы пожаловали, – сказал он.

– Лучше рано, чем поздно. – Я поднялся, чтобы снова наполнить свой стакан.

Тем временем фон Шелленберг опустился на упругий диван, зажав в тонких бескровных губах огромную сигару и задумчиво разглядывая багаж, оставленный мною на полу у входа.

– Не успел вам сказать, – объяснил я, опять усаживаясь в кресло, – что отныне мы соседи по номеру – во всяком случае, до тех пор, пока вы не откажетесь от моих услуг.

Обветренное лицо фон Шелленберга нахмурилось, он не мог скрыть охватившего его раздражения.

– Я, кажется, ясно дал понять, что нанял вас только как попутчика, и не допущу, чтобы вы во все вмешивались и отравляли мне отпуск. Прежде чем что-то предпринять, вы должны заручиться моим согласием. Нечего вам околачиваться у меня в номере. Позвоните администратору – пусть вам дадут отдельную комнату.

– Я не могу останавливаться в отеле под собственным именем. Меня разыскивает полиция.

Глаза фон Шелленберга оставались все такими же бесстрастными, лишь чуть-чуть сузились. Он затянулся сигарным дымом, ожидая, что еще я скажу. Задавать вопросы самому не в его правилах. Он же босс! Это мне надлежало представить подробное объяснение всех обстоятельств.

Я рассказал о стычке с комиссаром Омари, упомянул о прежней службе в Особом отделе. С равным успехом я мог бы излагать все это кирпичной стене – фон Шелленберг сидел передо мной точно изваяние. И на будущее я решил опускать подробности.

Фон Шелленберг наконец удостоил меня ленивым кивком, пожал плечами и перенес свое внимание на стакан со спиртным.

Я поднялся, подхватил чемодан и портфель и занес их в свободную спальню. Поскольку босс молчал, я посчитал, что вопрос улажен. Распаковав чемодан, я отдал фон Шелленбергу все, что купил для предстоящего сафари, вместе с квитанциями. Теперь пора и мне принять ванну. Я разделся и только тут ощутил тяжелую усталость. Свалив одежду на кровать, я взял с собой в ванную только "кобру", завернутую в носовой платок. Наполнив огромную ванну горячей водой, я нырнул в нее, испытав после долгого и жаркого дня неописуемое блаженство.

Я плескался и скребся, пока не появилось ощущение, будто я заново родился на свет; да и пахло от меня, как от младенца, душистым мылом – администрация гостиницы бесплатно снабжает им постояльцев.

Когда я наконец появился на пороге спальни, то увидел, что фон Шелленберг в полном облачении стоит у кровати и вертит в руках мой пистолет. Взвесив "стар" на ладони, он вскинул его и начал целиться в различные предметы в комнате, как вдруг почувствовал, что я за ним наблюдаю. Он опустил руку, пожал плечами и зловеще ухмыльнулся.

– Простите, – сказал он, – я хотел только...

Я махнул рукой – пустяки, мол, что уж там извиняться: каждому мужчине присуще любопытство по отношению к оружию, – а сам незаметно спрятал завернутую в полотенце "кобру" в ящик комода.

– Вам часто приходилось иметь дело с огнестрельным оружием? – спросил я, натягивая брюки.

Фон Шелленберг отрицательно покачал головой, но у меня осталось тревожное впечатление от того, как он сжимал рукоятку автоматического пистолета, как перекладывал его из левой ладони в правую – сразу видать, что ему все равно, из какой руки палить, заправский профессионал!

– А вы со своим ловко управляетесь? – этак небрежно спросил фон Шелленберг.

Я скромно промолчал, хотя однажды уложил горного чекана – есть такая птица – с двухсот метров. Если вы разбираетесь в орнитологии, то наверняка знаете: чекан не крупнее вылупившегося цыпленка. Попасть в него из пистолета с такого расстояния – один шанс из тысячи. Целые сутки я шел по следу вооруженных бандитов сквозь влажные Абердерские леса, и, когда чекан зашелестел в кустах на другом берегу ручья, нервы мои, понятно, сдали. Конечно, я не знал, что это птичка, и, только отыскав ее в кустах, понял, как ошибся. В конце концов я захватил громил, всю троицу, но это уже другая история...

Фон Шелленберг осторожно опустил мой пистолет на кровать и ответил, что стрелял из дробовика. Охота – его увлечение, он охотился в разных странах на зайцев и уток.

Пока я одевался, он вернулся в свою спальню, чтобы позвонить во Франкфурт. В половине девятого мы спустились в гриль-бар поужинать. На мне был голубой костюм и широкий галстук в тон, немец был в черном костюме, красном галстуке и белой сорочке.

В ресторане играл оркестр "Скорпионы". Негромкая музыка лилась с затемненной эстрады, красные и зеленые лампочки, украшавшие инструменты, напоминали светлячков. Танцевальный круг был пока совершенно пуст: лишь несколько пар сидели за столиками по углам, их лица призрачно блестели в мерцании свечей.

Я заказал охлажденное пиво, бифштекс, картофель и зелень. Фон Шелленберг выбрал форель, салат-ассорти и бутылку белого вина. Он был недоволен тем, что я предпочел дорогим винам пиво, однако я не обязан притворяться, будто мне нравится отрава только потому, что он платит по счету.