Обретение мудрости - Дункан Дэйв - Страница 81

Уолли подумал, что она напоминает мать семейства или добрую соседку, и сразу же удивился подобным мыслям. Потом он зашипел сквозь зубы – позади нее шли двое колдунов, Третий и Второй. Они без особых усилий поднялись по трапу и ступили на палубу, не спрашивая ничьего разрешения; они стояли, словно статуи в капюшонах, с невидимыми лицами, спрятав руки в рукава.

– Ого! – прошептал Ннанджи.

– Если они решат обыскать корабль… – Уолли вытащил нож из сапога.

– Я беру на себя женщину, – сказал Томияно, который знал, что воинам сутры запрещают сражаться с женщинами. – Шонсу – коричневого, Ннанджи – желтого.

Олигарро исполнял роль капитана, и Брота была рядом с ним. Половина команды бродила по палубе, хмуро глядя на зловещих пришельцев.

Таможенница отсалютовала.

– Приветствую тебя в Ове, капитан, – сказала она, – от имени короля и мага. Есть ли на борту воины?

Брота шагнула вперед и представилась, затем приняла ответный салют.

– Я, моя дочь – Вторая, и один Первый.

– И все? – прорычал один из колдунов, непонятно, кто именно, хотя, скорее всего, это был коричневый Третий. – Никаких свободных? Ты клянешься своим кораблем, капитан?

– Конечно, – сказал Олигарро. Вся команда теперь знала, что их пассажиры не относят себя к свободным меченосцам.

– Госпожа, ты также клянешься, что на борту нет свободных меченосцев?

– Конечно, – сказала Брота. Колдуны развернулись и плывущей походкой сошли по трапу.

– Что-то новое, не так ли? – спросила Брота.

Женщина кивнула.

– С сегодняшнего дня. Что-то засвербило у капюшонов в заднице. – Она пожала плечами. – Не знаю, что именно.

Уолли знал, что. Он с облегчением увидел, что Брота столь же подозрительно смотрит на старую леди, как и он сам. Ни один таможенник никогда так не говорил.

– Что ж, перейдем к делу, – сказала Брота. – Сколько?

– Пять, – сладким голосом ответила таможенница.

Олигарро нахмурился.

– Я думал, плата составляет два?

– Может быть, да, а может быть, и нет, – сказала она. – Но вы заплатите пять, и кто об этом узнает? – Она потрясла своим кожаным кошельком, отчего он зазвенел, и снова улыбнулась.

Брота нахмурилась, и Олигарро начал было возражать, но в конце концов заплатил.

Старая леди взяла деньги, вежливо попрощалась и захромала прочь. Брота изобразила у нее за спиной вульгарный жест, затем отправилась в рубку получить причитающееся с лорда Шонсу.

Под маской раба Катанджи был настолько неприметен, что казался почти невидимкой. Уолли заметил, как он сбежал по трапу и исчез. Брота снова вышла из рубки, чтобы отдать распоряжения, но команда уже занималась всем необходимым. Уолли повернулся и посмотрел на пристань, как раз в тот момент, когда вдоль нее скользили еще двое колдунов. «Почему они никогда не показывают своих рук?» – спросил он сам себя, и не получил ответа.

Холийи и Линихио, шатаясь, сошли на пристань с бронзовой болванкой, потом взяли еще одну и прислонили их друг к другу в виде палатки. Подошли лоточники, и Лина стала торговаться с ними за овощи и свежие фрукты, в то время как остальные члены команды двинулись вдоль пирса в поисках информации – большинство отправилось в город, двое пошли направо, в сторону Реки. Брота устроилась в своем кресле у трапа и стала ждать.

Вдоль дороги двигался сплошной поток людей и фургонов; мачты и такелаж образовывали над ними аллею зимних деревьев, и колеса гулко грохотали по проваливающимся доскам. Возницы ругались и рычали на моряков и рабов; моряки отвечали им подобным же образом и продолжали громоздить груды товара по обеим сторонам, постоянно покушаясь на их права. Пешеходы уворачивались и толкались. На реях сидели похожие на чаек птицы и время от времени ныряли в самую гущу толпы в поисках отбросов.

Появилась группа всадников, и началась выгрузка скота, вскоре превратившая суматоху в хаос. Наконец, мычание затихло, когда стадо погнали в город; судно-скотовоз отчалило и скрылось вдали, о чем не пожалел никто на «Сапфире».

Ннанджи начал упражняться с оружием. Хонакура сидел на сундуке, казалось, погруженный в тяжкие размышления. Уолли и Томияно стояли каждый у своего окна, уныло разглядывая толпу. Все то и дело раздраженно прихлопывали москитов.

Как обычно, колдуны парами патрулировали пристань, невозмутимо скользя вдоль нее и не обращая внимание на нетерпение тех, кто хотел обогнать их, но не осмеливался приблизиться. У них не было постоянных маршрутов, и Уолли не мог понять, сколько же их всего; единственным, на что он мог опираться, был цвет их мантий, и они, похоже, часто меняли партнеров.

– Шонсу! – внезапно бросил Томияно. – Тот Четвертый! Узнаешь его?

– Наш приятель из Ова с мягкими ладонями!

– Иксифино? – Ннанджи подошел ближе, чтобы взглянуть.

Это был таможенник из Ауса, стройный и статный в оранжевой набедренной повязке и блестящих кожаных сандалиях; он все еще казался Уолли манекенщиком, рекламирующим пляжные костюмы. Рядом с ним шел колдун-Пятый, в красной мантии с капюшоном, высокий и сутулый. За ними, явно прислуживая им, раб тащил тележку, нагруженную корзинами кубической формы. Они направлялись из города.

– Это разрешает все мои сомнения, – сказал Уолли. – Он колдун! И – посмотрите-ка!

Чуть позади шел Катанджи. Вероятно, он где-то встретил эту небольшую процессию и теперь следовал за ними по пятам, чтобы посмотреть, куда они направляются. Проницательный парнишка!

Они наблюдали за ними, пока они не скрылись за следующим кораблем, и вместе с ними безымянный мальчишка-раб. Томияно вышел и, словно белка, взбежал по вантам.

Вошла Тана, спрашивая, видели ли они моряка.

Появилась Джия. Уолли поцеловал ее и рассказал ей о новостях.

Вернулись еще двое разведчиков. Фала не обнаружила ничего интересного, но Лаэ видела поддельного моряка и его спутника-колдуна в городе и тоже пошла за ними следом. Она немного подождала на пристани, чтобы убедиться, что за ней не следят. Лаэ была сведуща во всех областях, даже в разведке.

– Думаю, они пришли из башни, – сказала она, и ее уверенность говорила о том, что предположение Лаэ не менее ценно, чем достоверный факт от кого-либо другого.

Томияно соскользнул с каната и поспешно вошел в рубку.

– Они свернули направо, – сказал он и поспешил к окну со стороны кормы.

– К тому белому кораблю.

На поперечной перекладине буквы Т корабли стояли не столь плотно, и корабль, на который он показывал, находился у ее конца, отдельно от других. Он был небольшой, с одной мачтой. Если тележка была там, то ее скрывал корпус корабля.

– Расскажи сухопутному о кораблях, – сказал Уолли. – Наверняка столь маленькое суденышко могло бы подойти намного ближе? Почему они причалили там?

– Вовсе нет, – раздраженно сказал капитан. – Эта крошка создана для скорости. Вероятно, у нее осадка побольше, чем у «Сапфира» – большой киль. Слишком большой, чтобы встать ближе к берегу.

Уолли снова повернулся к Лаэ.

– Ты случайно не видела, что у них было в корзинах?

Лаэ взглянула на Томияно и улыбнулась, отчего ее морщины стали еще глубже.

– Птицы, милорд.

Томияно прорычал ругательство относительно колдунов и их птиц.

Время шло незаметно…

Потом где-то в глубинах сознания Уолли вспыхнул маленький огонек. Катанджи всегда видел птиц возле башен, птиц, ходивших по земле. Колдуны кормили птиц. Верно, у них были метки в форме перьев, но… он пытался вспомнить птицу, волшебным образом вылетевшую из котла. Квадратные корзины?

– Не можешь сказать, что за птицы? – спросил он и затаил дыхание, ожидая ответа Лаэ.

– Похоже на голубей.

– Великие боги ! – сказал Уолли. – Осьминог и перья!

Огонек вспыхнул, словно костер. Остальные удивленно смотрели на Уолли, но он был погружен в свои мысли и не замечал наполовину озадаченных, наполовину обеспокоенных взглядов, которыми они обменивались. Мысли бешено проносились в его мозгу, по мере того как он осознавал, для чего нужны были голуби и быстрый корабль.