Приют охотника - Дункан Дэйв - Страница 51

Дверь, конечно, оказалась незаперта, несмотря на царившую в помещении роскошь. Никто не посмеет украсть из молельни в Верлии.

Свежероза преклонила колена и извинилась за вторжение. Верл ответила.

Я думаю, первые слова были: «Ты – моя», хотя у каждого бога свои привычки. Бог сказал Свежерозе, что она здесь по его воле. И объяснил, в чем проблема. И царь, и царевич просили совета, и бог запретил обоим думать о ней. Он не сказал, почему, ибо боги никогда не объясняют. Боги сильно гневаются, если их приказы не выполняют. Свежероза – тоже одна из его детей, равно как и оба мужчины.

– Если боги хранят твои грязные тайны, мама, – писала она, – кто я такая, чтобы выдавать тебя?

Жаль, что я не сохранила этого письма. Многое из того, что она написала, было злым и несправедливым, но это писалось сгоряча. Еще она писала… Ладно, я его не сохранила и уже не помню теперь. Она написала, что собирается бежать из дворца. Она не говорила, куда собирается направиться, но я и сама догадывалась. Она прощалась со мной.

Дура! Она ведь могла заполучить своего нищего чужеземца! Она запросто могла шантажом заставить меня принять его, а от царского гнева ее бы защитили совместными усилиями все дети Крава! Почему она не додумалась до этого? Зачем ей было отказываться от всего? Зачем прощаться?

О, я тоже сошла с ума! Моя карета не проехала бы по проселкам, и я поскакала верхом. Даже тогда я была немолода – на шестом десятке, – но в следующие два дня за мной не мог угнаться никто из моего эскорта, кроме одного юноши. Не говорите, что я ее не любила! Я едва не угробила себя этой скачкой. В часе езды от Зардона моя лошадь пала. Я приказала последнему своему спутнику спешиться и поскакала дальше одна. Одна!

Вряд ли я сильно разминулась с тобой, майстер Омар. В камине все еще тлели уголья. Два тела на полу еще не остыли. Два тела, и только у одного царевича меч в руках? Не надо отличаться особым умом, чтобы понять: один меч на два трупа означает, что здесь были другие люди. Однако убит был наследник престола, и даже все дети Крава вместе взятые не смогли бы защитить Тихие Воды от обвинения в заговоре.

Честно говоря, о лодке я как-то не думала. Отправиться в море на открытой лодке – зимой, в такую погоду? Немыслимо! Все, о чем я думала, – это о лошадях и укромных местах. Царские офицеры нагрянут не сегодня-завтра, думала я, пытаясь вспомнить все известные мне убежища и дороги к ним. Я пыталась рассчитать, когда Свежероза и ее любовник вернутся домой и каким путем… В том, что она вернется домой, я не сомневалась – домой, к любимой мамочке.

Я решила, что должна выиграть время, запутать следы. Я отволокла трупы к окну и сбросила их в море. Крови было слишком много, чтобы ее вытирать, так что я подожгла дом. Собственно, гореть там могли только крыша, пол второго этажа и мебель. Стены остались стоять, и я думаю, что они стоят там и сейчас. Позже на пожарище нашли и опознали меч царевича, но никакого следа тел, конечно. Я даже не надеялась, что в результате моей импровизации тайна останется нераскрытой двадцать лет.

На рассвете я была уже у своего управителя. Не забывайте: это ведь была земля Крава, земля Тихих Вод. Мои люди прочесали все окрестности задолго до появления царских солдат. Мы нашли лошадей, майстер Тиккенпфайффер! Мы увезли оттуда старого рыбака, и никто так ничего и не узнал.

Странное дело, как рождаются легенды! Мало кто видел мою дочь с майстером Омаром. Гораздо больше людей знало о царевиче, ибо он скандалил на каждой остановке. Две пары скакали разными путями, хотя почти одновременно. Каким-то образом рассказы о них слились в один миф о двух беглых любовниках.

Когда я услышала про лодку, я только рассмеялась. Я думала, что это хитрый ход, чтобы направить погоню по ложному следу. Я думала, они проплывут немного вдоль берега и высадятся, чтобы найти свежих лошадей и отправиться в Тихие Воды. Я поехала домой, ожидая застать их уже там. Их там не было. Я стала ждать. Шли дни, и мне в конце концов пришлось признать, что они, должно быть, утонули в море. Моя дочь так и не вернулась ко мне. Я потеряла всякую надежду и только в начале этого года узнала о пророчестве Хола.

24. Интерлюдия

Скрипучий старческий голос стих, но все глаза в гостиной оставались сухими. Даже слезившиеся от насморка глаза Гвилла, похоже, просохли ненадолго.

В конце концов актриса нахмурилась.

– Невеселая история, – заметила она. Остальные промычали что-то, соглашаясь с ней.

– Я страдала из-за любви, – прошептала старуха.

Я перевел выражение Фриды как «ужасная старая стерва!», но оно, возможно, несколько теряет в переводе. В первый раз за ночь компания была единодушна в своем мнении.

Купец откашлялся.

– Похоже, выходит загвоздочка, сударыня. Рассказ вашего претендента не согласуется с имеющимися у нас сведениями.

Все посмотрели на Рози, которая, конечно, не заметила этого.

– Трактирщик? – окликнула старуха. – До рассвета осталось недолго, не так ли?

Фриц почесал поросший щетиной подбородок и встряхнулся, как лошадь.

– Похоже на то, сударыня. – Он подошел к окну и припал к глазку. – Небо на востоке светлеет, госпожа.

– А таять продолжает?

– Да, госпожа.

– Если нам выезжать утром, нам, возможно, стоит соснуть недолго. Рози!

Рози подпрыгнула, словно кто-то уронил ей за шиворот горящую головню.

– С-суд-д-дарыня?

– Пора спать.

– П-п-пора, суд-дарыня?

– Наверх. Возьми Верл с собой и не забудь: ложись к стене, чтобы и мне осталось место.

Менестрель вздрогнул. Он потянулся и зевнул.

– Может, мне тоже…

Я поймал его взгляд и покачал головой. Я подозревал, что мне понадобится его помощь, и очень скоро. Удивившись, но не возражая, он без лишних слов опустился обратно на скамью, неуверенно покосился на меня и вытер нос рукавом.

– Что вы имеете в виду, бургомистр? – резко спросила старуха, возвращаясь к прерванному разговору.

Купец снова сдвинул брови.

– Вы сами сказали, что видели Звездоискателя мертвым. И все же Рози утверждает, что она его дочь.

– Возможно, родившаяся уже после его смерти?

– И когда это могло случиться? Нет, нет, сударыня! Ее отец был простым наемником и погиб при осаде Хагенварка. Возможно, мать девочки придумала эту сказку насчет принца, а может, это она сама придумала. Но вы поверили ей, как поверили Верл. Ваш рассказ не совпадает с тем, что говорил бог.

– Не так важно, кто ее отец. Она внучка Высокочести. Вот почему Хол провозгласил ребенка моей дочери законным правителем – Звездоискатель тут вовсе ни при чем.

Лицо толстяка скривилось.

– Так где и когда умер Звездоискатель? В Зардоне или при Хагенварке? Ведь не может быть то и другое одновременно.

Старая дама молча сжала губы. Она как раз принадлежала к тем людям, кто допускает и то и другое одновременно, веря в то, во что ей хочется верить. Даже сейчас она не хотела признать всех последствий своей супружеской измены. Ей хотелось бы, чтобы весь мир поверил в то, что ее дочь бежала со Звездоискателем, хотя сама же знала, что он погиб. Но тут она вздохнула.

– Возможно, вы правы. Я признаю, что в рассказе Рози имеются несоответствия. Отец-солдат в ее описании похож гораздо больше на этого парня, Зига, чем на Звездоискателя. Но в нем и много правды! Она знала, как меня зовут – имя матери Свежерозы. А это не известно почти никому. Она знала год рождения своей матери. И многое другое. Возможно, Хол объяснит.

Купец презрительно фыркнул.

Мне не нравилось то, что Фриц держался за моей спиной – так я не видел, что он там задумывает. Еще мне не нравилось то, как все кругом начали зевать.

– Случаи, когда юные девы слышат голоса, не так редки, – заметил я.

– Она совершенно полоумная! – кивнул Йоханн, в первый раз за ночь соглашаясь со мной. – Она может вообразить все, что угодно. Но как эти ее голоса могут говорить правду? – Он покосился на меня с нескрываемым недоверием.