Лашарела - Абашидзе Григол Григорьевич - Страница 62

У подножья саркофага стоял мраморный олень. Изнуренный жаждой, в отчаянии, вскинул он голову к небу, лишившему его последней надежды.

В этом олене, склонившемся над иссякшим родником, художник, по общему мнению, изобразил убитого горем царя. Что касается преследующих Лилэ псов, то одни видели в них земные прегрешения покойницы, от которых она искала спасения под сенью церкви, другие усматривали царедворцев, безжалостно подвергавших ее гонению. Но такие догадки никто не высказывал вслух.

Все кладбище было приведено в порядок. Обновили ограду, засыпали гравием дорожки, высадили множество цветов и кипарисов.

Когда все работы были закончены, царь пригласил самого католикоса и попросил его освятить это место скорби и печали.

Католикос хоть и слышал много пересудов о надгробии над могилой Лилэ, но, весьма довольный благопристойным поведением царя, решил не обращать внимания на досужие домыслы и соизволил освятить надгробие и отслужил литургию о спасении души Лилэ.

Князья и эристави снова стали стекаться ко двору. Хотя царь и не покорился в свое время требованию дарбази и не захотел расстаться с невенчанной женой, но желание вельмож осуществилось: возлюбленной царя не стало, и грузинскому престолу не грозила опасность быть занятым худородной царицей. Тайны Лилэ царь открывать не стал.

Да и царь стал таким, каким хотели видеть его родовитые сановники: безвольным, безразличным ко всему. Ни власть, ни государственные дела не привлекали Лашу.

Он занялся благотворительностью, читал церковные книги, и чем глубже вчитывался он в Ветхий и Новый завет, тем более сильный интерес пробуждался в нем. И он удивлялся, что не постиг до сих пор красоту и мудрость христианства.

Надломленный несчастьем Георгий теперь в проповеди Христа находил утешение, которого искали в ней сирые и обездоленные, нищие и убогие.

После смерти Лилэ у Лаши не осталось на этом свете никаких радостей, и он старался искупить грехи свои и Лилэ молитвами и добрыми деяниями. Кто знает, может быть, обретет он вечную жизнь и в загробном мире встретится со своей возлюбленной!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Словно угадав религиозное настроение Лаши, который допустил усиление и возвышение церкви во всей стране, папский легат — кардинал Пелагий прислал из Дамьетты посла к царю Грузии.

Пятый крестовый поход подходил к бесславному концу. Под видом спасения гроба господня и освобождения святой земли крупные феодалы Европы стремились захватить новые владения и расширить свое влияние на Востоке. Безземельные, разорившиеся рыцари мечтали о добыче, о богатых землях, о рабах.

Купцы городов Италии — Генуи, Венеции и Пизы — стремились укрепиться на средиземноморских торговых путях, отвоевать Сирию и Палестину у сельджуков и изгнать с рынков Ближнего Востока своего старого соперника Византию.

Уже более ста лет велись крестовые походы, но крестоносцам так и не удалось сломить силы сарацин и привести к покорности Восток.

В 1218 году они предприняли пятый поход.

На этот раз было решено уклониться от прямой встречи с сарацинами, с тем чтобы обойти мусульманские войска с тыла, со стороны Египта.

Для успеха похода важно было овладеть ключом к тыловым путям сарацин, укрепленным городом на Ниле — Дамьеттой, откуда шло продовольствие и воинское пополнение.

Город был расположен в неприступной местности и опоясан тремя рядами рвов. Крепостная стена защищала его с суши и с моря.

Крестоносцы обложили крепость. Последовательно, планомерно, упорно осаждали они Дамьетту и наконец добились успеха.

Дамьетта пала, и крестоносцы овладели ключом к Египту. Но развить дальше успех они не смогли: значительная часть их войска отказалась продолжать поход и возвратилась на родину.

Царь Иерусалима Иоанн вознамерился присоединить Дамьетту к своему царству. Этому воспротивился фактический руководитель крестового похода, легат папы римского Пелагий.

Из-за внутренних распрей и неурядиц крестоносцы упустили время; их бездействие дало возможность врагу собраться с силами.

Кардинал все еще искал новых вспомогательных войск, когда из Грузии прибыл монах ордена миноритов Иаков Роксанский и подтвердил, что Грузия согласна принять участие в крестовом походе.

Старый францисканец долго жил в Грузии и многое порассказал папскому легату о мощи и богатстве Грузинского царства, о храбрости и отваге его воинов, о твердых устоях христианской веры в стране.

«Христиане Иверии, называемые георгианами, — говорил он, — более ста лет с многочисленными конными и пешими войсками бьются против язычников. За это время они покорили многие магометанские страны, разрушили крепостей без числа и заняли города. Покоренных они обложили данью и распространили среди них христианскую веру.

Грузинский царь хотя еще молод, но уже прославлен доблестью своей и ликом схож с Александром Македонским, а верой отличен, так как исповедует ученье Христа.

Царь Грузии собирается с большим войском в поход для освобождения священной земли Иерусалимской и покорения всего языческого мира. Юный царь желает перенести туда прах матери своей, славной и могущественной грузинской царицы Тамар.

Царица Тамар в свое время дала обет посетить святые места, но при жизни не смогла осуществить этого намерения и просила сына предать земле ее прах там, где страдал Спаситель. Георгий твердо помнит завещание матери и теперь мечтает стать крестоносцем, вместе с грузинским рыцарством и с благословения римской церкви идти походом против сарацин, чтобы перенести прах своей матеря в святой город».

Рассказ Иакова Роксанского воодушевил папского легата и других предводителей пятого крестового похода.

В борьбу против сарацин вступала новая сила, которая могла ударить по неверным с тыла.

Кардинал не стал медлить. Он написал письмо царю Грузии и отправил его с тем же монахом.

«Легат его святейшества папы римского Пелагий светлейшему царю Грузии Георгию.

Вельми возрадовались мы письму вашему и вашей преданности нам и матери нашей римской церкви, в лоне которой пребывают все христиане.

Нас радует ваша приверженность к учению господа нашего Иисуса Христа, которую защищаете вы от окружающих вас нечестивых служителей Магомета, сияя подобно свету во мраке и лилии среди терниев.

Велика была наша радость, когда мы узнали о решении вашем выступить в поход за освобождение святых мест, тех самых, где в неизреченной любви своей принял смерть на кресте господь наш и владыка Иисус Христос ради спасения и вечной жизни ближних своих.

Ваш обет похвален: ваше намерение выполнить завет блаженной памяти матери вашей вызывает одобрение.

Вооружайтесь против сарацин и снаряжайте ваше войско, чтобы с благословения римской церкви милостью божьей вы могли поразить врага в священной войне за освобождение гроба господня.

Мы уже нанесли большой урон язычникам, обошли их с тыла, заняли их важную крепость и город Дамьетту, на страх султану неверных мелику Алла-эд-Дину, у которого от горя разорвалось сердце, за неверие свое он низринут в ад на вечные времена…

Ныне мы готовимся в новый поход, чтобы окончательно разгромить сарацин.

Торопитесь со сбором войска и направляйтесь прямо против неверных, воспользуйтесь нашим новым наступлением и завоюйте города Палестины.

Именем господа бога желаем вам твердости и мужества, дабы вы смогли, согласно похвальным обещаниям вашим, достойно послужить Христу.

Если вы и ваши витязи усердно подготовитесь к этому святому делу, великую награду получите за это от господа нашего.

Оповещаем ваших вельмож, что тем, кто сам примет участие в этом многотрудном деле, или кого пошлет, или поможет деньгами или оружием, всем им даруем мы апостольское наше помилование и отпущение грехов, буде они искренне покаются и исповедуются в них.

А ныне прочтите это послание всем подданным вашим, коим через вас посылаем мы благословение и обещаем покровительство наше…»