Кот, проходящий сквозь стены - Хайнлайн Роберт Энсон - Страница 62

– Как прошло дело?

– Без осложнений. Замок на двери оказался известной мне конструкции.

Спасибо тебе: ты здорово запудрил ему мозги, пока я возилась с замком.

Спектакль разыграл неплохой, мой милый!

– Ну, а ты нашла то, что искала?

– Надеюсь. Я буду знать больше, когда папа Мэнни просмотрит снимки.

Но там всего лишь огромное заброшенное помещение, набитое допотопной электроникой. Я сняла всю ее почти в двадцати ракурсах со стереоскопической регулировкой. Может, и не совершенной, но все же хоть такой: я в ней раньше практиковалась.

– Так что же, с этим вопросом пока что покончено?

– Да, пожалуй, почти полностью, – ответила она почему-то упавшим голосом.

Я быстро взглянул на Гвен и увидел, что глаза ее полны слез.

– Почему, дорогая? В чем дело?

– Н-ни в чем!

– Скажи мне!

– Ричард, он там!

– Кто?

– Он спит там. Я знаю, я смогла его ощутить! Адама Селена…

Вагон-капсула резко затормозил на подходе к станции, и, к моему облегчению, на ее последнюю реплику можно было не отвечать. Из-за переизбытка пассажиров в капсуле поговорить не пришлось. К тому времени, когда мы достигли Луна-Сити, моя любимая уже успокоилась, и я мог не вдаваться в обсуждение темы Селена. Тем более что и толчея на улицах-коридорах тоже не располагала к беседе.

Луна-Сити кишит публикой в любое время. По субботам луниане из других поселений набиваются сюда за покупками, а в эту субботу еще добавились шрайнеры с супругами изо всей Северной Америки, да и других мест тоже.

От западной станции метро мы прошли под внешнюю оболочку Луна-Сити и оказались прямо перед «Стариной Монтгомери». Я уже собирался обойти супермаркет слева и выйти на главную магистраль, но Гвен остановила меня.

– Что? В чем дело, милая?

– Твои брюки!

– Что, расстегнута ширинка? Да нет, вроде не расстегнута!

– Мы сейчас эти брюки кремируем. Хоронить их уже поздно. То же относится и к рубашке.

– А мне казалось, тебе не терпится попасть в «Раффлз».

– Ты прав, но мне надо всего пять минут, чтобы облачить тебя в новый обольстительный костюм.

(По правде говоря, имело смысл. Брюки были настолько грязны, что я рисковал прослыть угрозой общественному здоровью. А Хэйзел знала, что я, в отличие от большинства мужчин в Луна-Сити, никогда не ношу шорт, ибо предпочитаю не выставлять напоказ свою искусственную ногу, а прикрывать ее штаниной. Но при этом я вовсе не комплексую из-за нее. Моя нога – это моя личная проблема…) – Олл райт! – согласился я. – Но давай купим то, что висит поближе к дверям.

Хэйзел обернулась в течение десяти минут, купив мне три выходных костюма-двойки, совершенно одинаковых по фасону, но разных по цвету.

Первоначальная цена была приличная, но она, сумев достойно поторговаться, снизила ее до приемлемого уровня (почти вдвое!). Поблагодарив продавца, она вручила ему чаевые и взглянула на меня, сияя:

– Ты стал франтом, мой милый!

Мне тоже так показалось. Костюмы были лимонно-зеленого, тускло-розового и лавандового цветов. Я надел лавандовый, и он пришелся как раз впору. Я пошел вперед, помахивая тростью, держа под руку лучшую из девушек и чувствуя себя превосходно!

Даже боковой туннель, ведущий к «Раффлзу», оказался набит людьми. И кучка красных фесок толпилась около нашего отеля. Я глянул на одного из этих людей и тут же всмотрелся пристальнее. Второй свой взгляд я сопроводил ударом трости, которой ткнул его прямо в пах. В тот же момент или секундой позже Хэйзел обрушила пакет (с моими костюмами) прямо на рожу соседнему типу, да еще ударила его в низ живота сумкой. Он повалился наземь и присоединил свои вопли к крику моего «клиента». Отведя назад трость и держа ее наперевес, я стал распихивать забурлившую кучку фесок, расчищая дорогу к отелю и соблюдая при этом избирательность тычков: одному в живот, другому в почку… но при этом так, чтобы непременно повалить наземь.

Хэйзел позаботилась еще об одном субъекте, снова пустив в ход пакет с костюмами. Этот тоже лежал и не двигался. Еще один (шестой?) хотел было «успокоить» ее полицейской дубинкой, но получил прямо в лицо кончиком моей палки. Он ухватился за нее, я же подался вперед и, чтобы уберечь его от стилета, ткнул тремя пальцами левой руки прямо в солнечное сплетение. Он упал, но и я, не удержавшись, полетел прямо на него.

Сразу же поднявшись, я рысью припустил к «Раффлзу», глядя под ноги и волоча палку за собой.

Следующие несколько секунд помнятся смутно. Я не заметил Гретхен, стоявшую у конторки портье. (Очевидно, она только что вошла.) Помню лишь вскрик Хэйзел в момент, когда я стал падать:

– Гретхен! Номер «Л», прямо и направо!

По-видимому, я упал на девочку. На Луне я весил около тридцати кило – не такой уж груз для деревенской девчонки, привыкшей к тяжелой работе. Но я все же был намного крупнее, чем Гретхен, и вдвое больше, чем Хэйзел, эдакий огромный неуклюжий куль! Кажется, я пробормотал, чтобы она сбросила меня на пол, но Гретхен не обратила на мой протест никакого внимания.

Идиот за конторкой что-то крикнул, но на него никто не обратил внимания.

Наша дверь распахнулась перед Гретхен, и я услышал знакомый голос:

– Боже мой! Он же ранен!

После этого я оказался на собственной постели, а надо мной склонилась озабоченная Ксия.

– Я не ранен, меня просто немного встряхнули, – сообщил я не очень внятно.

– Как же, как же! Лежите смирно, пока я стягиваю ваши брюки! Что, у одного из ваших джентльменов был нож?

Мне хотелось сказать ей, чтобы она не взрезала мои новые брюки, но тут раздался выстрел. Стреляла моя супруга, влетевшая в открытую дверь и сразу же спрятавшаяся за левую створку. Пригнув голову, она снова выстрелила, отпрыгнула назад, захлопнула дверь и заперла ее. Она окинула взглядом комнату и скомандовала:

– Быстренько перенесите Ричарда в освежитель. Кровать и всю остальную мебель – к двери. Я не то застрелила, не то ранила двоих.

Она села на пол спиной ко мне, больше не обращая на нас внимания, но все кинулись выполнять приказ.

«Все» – это Гретхен, Ксия, Чоу-Му, папа Шульц и рабби Эзра. Не было времени удивиться, тем более что Ксия и Гретхен перенесли меня в освежитель, уложили на пол и вновь стали снимать с меня брюки. Но вот что меня удивило по-настоящему: моя здоровая нога, та, что состояла из костей и плоти, была порядком окровавлена. Я установил это сперва по большим пятнам крови на белой пелерине Гретхен, а потом уже понял, откуда взялась кровь, так как нога начала сильно болеть.

Я терпеть не могу вида крови, особенно моей собственной. Поэтому я отвернулся и стал смотреть в дверь. Хэйзел все еще сидела на полу и вытаскивала что-то из сумки. Что-то, на вид превосходившее размерами саму сумку! Она начала говорить в это:

– Ти-Эйч-Кью![41] Майор Липшиц вызывает Ти-Эйч-Кью! Ответьте мне, черт побери! Проснитесь! Мэйдэй, мэйдэй! Эй, Руби!..

41.

Центральный штаб (англ. аббревиатура)