Невеста мастера - Дэвис Сьюзан - Страница 6

— Эта тварь осмеливается нас осуждать! Я не могу этого вынести!

Констанс бросила на него сожалеющий взгляд:

— Столько спеси в мужчине — это скучновато. Алекс резко оборвал Роджера, попытавшегося что-то вставить:

— Ну а зачем же ты все-таки в таком случае пришла, а?

Констанс победоносно улыбнулась:

— Как зачем? За вознаграждением, конечно же! И я была бы очень обязана, если бы вначале ты заплатил мастеру Мак-Кину, а потом и я возьму свою долю.

2

— Ах ты, сучка продажная! — Пронзительный вопль Роджера разорвал удивленное молчание, воцарившееся после дерзкого заявления Констанс. — Ну, Мак-Кин, чтобы мы попались на такую липу?!

— Да подождите вы! — рявкнул Лок. — Я-то как раз ни на что не претендую!

Констанс удивленно вздернула голову:

— Нет, почему же? Ведь все оговорено. Мы все разделим поровну.

— Так, значит, это все-таки твой план, Лохлен — В глазах Алекса отразилось горькое разочарование.

Лицо Лока потемнело как небо перед грозой.

— Да я скорее провалюсь ко всем чертям, чем возьму что-нибудь от Латэмов.

— Но вы — мой агент-перевозчик, согласно контракту, и должны получить соответствующую оплату, — произнесла Констанс таким тоном, как будто она вразумляла малое дитя. Почему это он так прореагировал на ее слова? — Почему вы и Дайлан должны отказываться от того, что вам положено по праву? Во всяком случае, я собираюсь все для этого сделать.

Лок одарил Констанс взглядом, полным жгучего презрения.

— Латэмы всегда поклонялись Мамоне, и только ему, и мне следовало бы понять, что и к вам это относится не в меньшей мере. Но я, во всяком случае, не собираюсь вам помогать в этих темных делишках, принцесса!

Заинтригованная и слегка задетая, Констанс сделала жест в сторону богатой отделки вестибюля:

— Но они же могут заплатить!

— Ну и забирай эти свои чертовы монеты. Моя миссия на этом окончена. Он рванулся к двери и, обернувшись на пороге, язвительно бросил:

— Надеюсь, вы найдете общий язык — к обоюдному удовольствию.

Ну вот, она и совсем одна осталась — в обществе этих двух разъяренных мужчин. Ну и ладно, не страшно, главное, не вешать носа. Констанс повернулась к деду с видом одновременно и вызывающим, и беспомощным:

— Ну?

— Что «ну», девушка? — слегка пораженный ее наглостью, Алекс всматривался в ее лицо, словно не веря своим глазам.

— Вы хотели получить известия о своем сыне, и получили, разве не так? — Констанс воинственно подбоченилась. — Собираетесь заплатить мне вознаграждение, или все это была лажа?

— Дядя, разреши мне вышвырнуть эту мошенницу в канаву — ей место только там, — почти взмолился Роджер, как-то женственно ломая руки.

— Мне наплевать, веришь ты мне или нет, что я дочь Джеймса, — не обращая на него внимания, продолжала Констанс. — Факт тот, что я проделала длиннющий путь, чтобы принести вам весточку о его судьбе. При этом я представила веское доказательство того, по крайней мере, что я его знала. Во всяком случае, это не какие-то матросские байки. Я требую, чтобы вы выполнили условия.

— Она требует, надо же! — Алекс издал коротенький, чуть удивленный смешок. — Это в тебе явно от Латэмов, ничего не скажешь…

— Дядя Алекс! Уж не хочешь ли ты сказать, что ты поверил в это нагромождение вранья? — произнес Роджер.

Алекс перевел взгляд с серебряного медальона на лицо Констанс, довольно обеспокоенное. Он протянул к ней руки, и Констанс едва удержалась, чтобы не отпрянуть назад или в сторону. Алекс откинул назад пряди ее свисавших на лоб волос и внимательно вгляделся ей в глаза.

— Я ей верю.

— Что?! — Роджер как будто подавился чем-то, потом сумел выдавить из себя:

— Сэр, я протестую!

— А вознаграждение? — с надеждой произнесла Констанс, не обращая ровно никакого внимания на реплики Роджера.

— Да, черт побери, оно твое! — Алекс вновь загрохотал своим лающим смехом. — Деловая, настойчивая — мне это по душе!

— Ну, а как иначе попадешь в Париж? — Она пожала плечами. — Когда женщина одна, приходится вертеться, чтобы выжить.

— Ты уже больше не одна, — резко возразил Алекс.

— Ах, да. — Констанс как будто проглотила какой-то комок. — Я еще к этому не привыкла, как-то об этом даже и не задумывалась…

— Да уж, конечно! — В голосе Роджера прозвучал сарказм.

— Она и не задумывалась о том, чтобы пролезть в одно из самых богатых семейств Массачусетса — ей это и в голову не приходило.

— Я ни на что не претендую, кроме этих денег, которые принадлежат мне по праву, — повторила Констанс. — Я для вас не соперница. Вот куплю билет на пакетбот — и только вы меня и видели!

— Ерунда! Никуда я тебя не отпущу! — вмешался Алекс, почесывая пышные баки — признак крайней взволнованности. — Я старик, больной и немощный. Мы должны получше узнать друг друга. Ты мне еще должна много чего рассказать.

— А, по-моему, пусть уж забирает эти свои деньги и едет куда хочет, — не замедлил со своим советом изрядно помрачневший Роджер.

— Ты, я смотрю, настолько обеспокоен за себя, что даже не способен понять, какое это чудо! Ты — сын моего двоюродного брата, мы с тобой неплохо ладим, но ведь это — ребенок моего Джеймса! — в обращенном на племянника взгляде Алекса было видно, что он уже теряет терпение.

— Дядя, пойми, я поступил бы безответственно и как родственник, и как деловой партнер, если бы не сказал тебе, что это очень странно с твоей стороны — доверять всему, что говорит эта… женщина! — Роджер произнес это, весь, уйдя в безупречно накрахмаленный воротничок своей сорочки, что должно было означать крайнюю степень неодобрения с его стороны всего происходящего.

— Слушай, племянничек! Верно — я уже начал тебя вводить в курс дел как управлять моей компанией, но я все еще босс и не позволю, кому бы то ни было оспаривать мои решения. — Тон Алекса был таким жестким, что Роджер даже побледнел.

— Да, и у меня есть кое-какие вопросы, например, какое отношение ко всему этому имеют эти Мак-Кины. Но с меня хватит твоих комментариев. Констанс останется со мной.

— Да нет же! Я не могу здесь остаться! — воскликнула Констанс. Только она завоевала себе свободу — и вот на тебе!

— А куда тебе деваться? На что жить-то будешь? — с раздражением бросил Алекс.

— Но если бы я могла получить хотя бы аванс… — Она беспомощно мотнула головкой.

— Не смеши меня. Конечно, ты останешься. Это твой дом. Ты должна жить в нем.

— Вот это как раз ни к чему — и даже опасно! — вновь вмешался Роджер. Губы его скривились в брезгливой гримасе. Он выразительно показал глазами на ее, мягко говоря, необычный наряд. — По крайней мере, я бы запер столовое серебро.

— Ты, воображала несчастный! — Констанс, наконец, взорвалась, инстинктивно правильно рассчитав, что это не повредит. — Если мой дедушка приглашает меня погостить у себя, ты-то что лезешь?

— Хорошо сказано! — Алекс громко захохотал, забавляясь потерянным видом Роджера. Он церемонно взял Констанс под руку, опять не заметив, как она вся сжалась при этом, и повел ее к лестнице.

— Пойдем, моя девочка. У меня к тебе тысяча вопросов, но сперва отдохни, приведи себя в порядок. Сейчас я скажу Мэгги, она поможет. А я пока пойду отделаюсь от своих гостей.

— Ой, ну зачем же так? Извините меня, что я все вам тут нарушила, — нежным голоском пропела Констанс.

— Да ну их, этих толстобрюхих! — решительно отрубил Алекс. — Кроме того, они меня поймут, когда я сообщу им, какое мне привалило счастьице! Ну, ты давай, действуй, как я сказал.

Констанс беспомощно кивнула. А впрочем, все складывается для нее не так уж плохо. Она в безопасности, ее признали, по крайней мере, Алекс, и до Парижа не так уж далеко. Жером, тот бедный француз-туберкулезник, который первым познакомил ее с красками и холстом, и стал единственным другом девушки, оказавшейся на перепутье двух культур. Он буквально вскружил ей голову рассказами о Париже — о золотых закатах под каштанами Тюильри, о гордом профиле собора парижской Богоматери, о сокровищах Лувра… Ее руки уже истосковались по кисти и краскам. О, как она будет учиться, с каким старанием! Ее не очень-то устраивала перспектива, которую ей наметил Алекс, но она понимала, что должна как-то выразить свою благодарность.