Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1 - Дюма Александр - Страница 119

«Вернись, Ашарат. Все мне немило, когда тебя нет рядом. Боже мой, когда же настанет тот день, когда я буду вечно твоей?

Лоренца».

– Невероятно! – проговорила принцесса. – Я вам не верю, потому что во всем этом есть нечто необъяснимое, сверхъестественное.

– Вот это письмо и убедило меня окончательно в том, что необходимо ускорить наше бракосочетание, – продолжал граф Феникс, не обращая внимания на слова принцессы. – Я любил Лоренцу так же сильно, как она меня. Наше положение было двусмысленным. Кстати, в этом полном приключений и случайностей образе жизни, какой я веду, могло произойти несчастье; я мог неожиданно умереть и хотел бы, чтобы в случае моей смерти все мое состояние принадлежало Лоренце. Вот почему, прибыв в Страсбург, мы обвенчались.

– Обвенчались?

– Да.

– Это невозможно!

– Отчего же, ваше высочество? – с улыбкой сказал граф. – Позвольте вас спросить, что невозможного в том, что граф Феникс женился на Лоренце Фелициани?

– Она мне сама сказала, что не является вашей супругой.

Не отвечая принцессе, граф повернулся к Лоренце.

– Вы помните, когда мы обвенчались? – спросил он ее.

– Да, – отвечала она, – третьего мая.

– Где?

– В Страсбурге.

– В какой церкви?

– В городском соборе, у Иоанна Крестителя.

– Был ли наш союз заключен против вашей воли?

– Нет, я была очень счастлива.

– Видишь ли, Лоренца, – продолжал граф, – ее высочество полагает, что тебя принудили к этому. Ей сказали, что ты меня ненавидишь.

При этих словах граф взял Лоренцу за руку. Молодая женщина затрепетала от счастья.

– Я тебя ненавижу?! Нет, я тебя люблю! Ты такой добрый, такой щедрый, такой могущественный!

– Скажи, Лоренца, с тех пор как я стал твоим мужем, злоупотреблял ли я когда-нибудь супружескими правами?

– Нет, ты относишься ко мне, как к дочери, я твоя чистая и безупречная подруга.

Граф обернулся к принцессе, словно желая ей сказать:

«Вы слышали?»

Принцесса в ужасе отступила к изваянию Иисуса, из слоновой кости, стоявшему у стены, задрапированной черным бархатом.

– Это все, что вы желали узнать, ваше высочество? – проговорил граф, выпуская руку Лоренцы.

– Сударь! Сударь! – вскрикнула принцесса. – Не приближайтесь ни ко мне, ни к ней!

В эту минуту послышался шум подъехавшей кареты, остановившейся у дверей аббатства.

– А-а, вот и кардинал! – воскликнула принцесса. – Теперь мы, наконец, узнаем, как ко всему этому относиться.

Граф Феникс поклонился, шепнул Лоренце несколько слов и спокойно стал ждать с видом человека, который умеет управлять событиями.

Спустя мгновение дверь распахнулась, и принцессе объявили о прибытии его высокопреосвященства кардинала де Роана.

Успокоенная появлением третьего лица, принцесса вновь опустилась в кресло и проговорила:

– Просите!

Вошел кардинал. Поклонившись принцессе, он с удивлением заметил Бальзамо и вскричал:

– А-а, это вы, сударь!

– Вы знакомы с этим господином? – не скрывая удивления, спросила принцесса.

– Да, – отвечал кардинал.

– В таком случае, – вскричала она, – скажите нам, кто он такой.

– Нет ничего проще, – заметил кардинал, – этот господин – колдун.

– Колдун? – пролепетала принцесса.

– Прошу прощения, ваше высочество, – вмешался граф, – я надеюсь, высокопреосвященство все нам объяснит в свое время ко всеобщему удовольствию.

– Уж не предсказывал ли этот господин судьбу вашему высочеству? – спросил кардинал де Роан. – Я вижу, вы очень взволнованы.

– Свидетельство о браке! Сию же минуту! – вскричала принцесса.

Кардинал с удивлением взглянул на нее, не понимая, что могло означать это восклицание.

– Прошу вас, – проговорил граф, протягивая документ кардиналу.

– Что это? – спросил тот.

– Я хочу знать, – сказала принцесса, – подлинная ли это подпись и действительно ли это свидетельство.

Кардинал прочел представленную принцессой бумагу.

– Свидетельство составлено по всей форме и подписано господином Реми, кюре храма Иоанна Крестителя. А почему это интересует ваше высочество?

– У меня есть на то причины. Так вы говорите, что подпись?..

– Подлинная. Но я не поручусь, что она не была получена путем вымогательства.

– Путем вымогательства? – вскричала принцесса. – Это вполне вероятно.

– И согласие Лоренцы – тоже, не так ли? – насмешливо спросил граф, пристально глядя на принцессу.

– А как можно было бы вынудить кюре подписать эту бумагу, господин кардинал? Вам это известно?

– Во власти этого господина много разных способов, колдовских, например.

– Колдовских? Кардинал, вам ли?..

– Ведь он – колдун. Я это уже сказал вашему высочеству и могу повторить.

– Ваше высокопреосвященство изволит шутить!

– Да нет же, а в доказательство я хотел бы в вашем присутствии объясниться с этим господином самым серьезным образом.

– Я собирался сам просить вас об этом, – вмешался граф.

– Прекрасно! Не забудьте, однако, что вопросы буду задавать я, – возвысил голос кардинал.

– А я прошу вас помнить, что отвечу на все ваши вопросы в присутствии ее высочества, раз вы так этого хотите. Но вам этого очень скоро не захочется, я в этом уверен.

Кардинал улыбнулся.

– Роль колдуна в наши дни – непростая роль, – заметил он. – Я видел вас за работой: вы имели огромный успех. Но предупреждаю вас, что не у всех такое терпение, а главное такое великодушие, как у ее высочества.

– У ее высочества? – вскричала Луиза.

– Да, – отвечал граф, – я имел честь быть представленным ее высочеству.

– Как же вы были удостоены такой чести? Говорите, говорите!

– Все произошло хуже, чем мне бы этого хотелось, потому что я не испытываю личной неприязни к людям, особенно – к дамам.

– Что сделал этот господин моей августейшей племяннице? – спросила принцесса Луиза.

– Ваше высочество! Я имел несчастье сказать правду, которую она хотела от меня услышать.

– Хороша правда! Такая правда, что она упала в обморок!

– Моя ли в том вина, – продолжал граф властным голосом, которому, должно быть, случалось подчинять себе слушателей, – моя ли в том вина, если правда оказалась столь страшной, что произвела такое действие? Разве я искал встречи с ее высочеством? Разве я просил ей меня представить? Нет, напротив, я пытался этого избежать. Меня привели к ней почти силой. Она меня допрашивала.

– Что же это была за страшная правда, которую вы ей сообщили? – спросила принцесса.

– Ваше высочество! Я приподнял завесу, скрывавшую будущее, – отвечал граф.

– Будущее? – переспросила принцесса.

– Да, ваше высочество, то будущее, которое вашему высочеству кажется столь угрожающим, что вы пытаетесь от него скрыться в монастыре, одолеть свой страх перед ним в алтаре молитвами и слезами.

– Сударь!

– Моя ли вина в том, ваше высочество, если будущее, которое вы предчувствуете, будучи святой, было открыто мне как пророку, а ее высочество, напуганная этим будущим, угрожающим ей лично, упала в обморок после того, как я ей открыл его?

– Слышите, что он говорит? – проговорил кардинал.

– Увы!.. – молвила принцесса.

– Ее правление обречено, – вскричал граф, – как безнадежное и самое несчастливое для монархии.

– Сударь!

– А вот ваши молитвы, должно быть, достигли цели, но вы не увидите ничего из того, чему суждено произойти, потому что к тому времени уже будете в руках Господа. Молитесь, ваше высочество! Молитесь!

Подпав под влияние его пророческого голоса, каким он говорил о ее опасениях, принцесса упала на колени перед распятием и принялась горячо молиться.

Повернувшись к кардиналу, граф увлек его к окну.

– Поговорим с глазу на глаз, господин кардинал. Что вам от меня угодно?

Кардинал пошел за графом.

Итак, действующие лица расположились следующим образом: