Идеальная мишень - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 23

– Черт возьми! – рыкнул Артемьев. – Что вы от меня хотите?

– Имя человека, который послал вас следить за мной. Мне нужно только его имя.

– Идите к черту! Я еще в своем уме. Вы же такой опытный профессионал. Как вы могли решить, что я назову это имя? Я не хочу, чтобы меня сразу же убрали.

– Так уберу вас я.

– Не уберете. Вы не убийца. Вы аналитик. Об этом знает любой следователь в Москве. Не нужно устраивать дешевых спектаклей, Дронго. Я вам все равно ничего не скажу. Но мы можем договориться. Я снимаю наблюдение за вашим домом на одни сутки, а вы убираетесь из моей машины и вообще из города. Хотя бы до двенадцатого мая. Вас устраивает такой вариант?

– Почему именно двенадцатого?

– Вы прекрасно знаете почему. Мне все равно вас не переиграть в этой словесной перепалке. Кончайте валять дурака, – посоветовал Артемьев, – и уберите свой пистолет.

– Я вам не верю.

– Придется поверить. Убив меня, вы станете преступником. Следователям будет очень нетрудно установить, кто именно меня убрал. Я фиксирую все свои объекты наблюдения в журнале, который хранится у меня в офисе. Они проверят и выйдут на вас. А вы получите пятнадцать лет тюрьмы вместо денег, которые вам обещали, если вам удастся вытащить в Москву Евгения Чиряева.

– Вы так откровенны. – Дронго все-таки ослабил нажим пистолета, словно колебался.

– Не считаю возможным играть в эти дешевые игры, – сердито бросил Артемьев. В его азиатских глазах появилось нечто хищное. – И учтите, я не прощаю, когда меня унижают. Лучше вам убить меня в машине, чем устраивать такой идиотский допрос. Я вам все равно ничего не скажу.

– Вы сильно рискуете, – сказал, словно немного колеблясь, Дронго. Артемьев уловил эту интонацию.

– Я нисколько не рискую, – хищно улыбнулся он, – примите мое предложение. Я дам вам один день. Потом мы объявим на вас охоту. А после двенадцатого мая всем уже будет безразлично, появитесь вы здесь или нет. Деньги, я знаю, у вас есть, вы человек обеспеченный и можете куда-нибудь укатить на месяц. Это единственное, что я вам могу предложить.

Галина Сиренко заметила, что служащие из офиса смотрят на стоящий у здания без движения «БМВ» и лежащего на земле телохранителя. Из дверей вышли несколько человек, и тогда она стремительно подбежала к своему автомобилю и одним движением выбросила с сиденья лежавшего без сознания водителя. Усевшись за руль, она развернулась и подъехала к «БМВ». Телохранитель, лежавший на земле, поднял голову, доставая оружие. Из офиса уже бежали несколько человек.

– Быстрее, – крикнула Сиренко, обращаясь к Дронго, – они нас заметили!

– Мы еще поговорим, – пообещал на прощание Дронго, вываливаясь из «БМВ». Он успел вскочить в «Жигули» в тот самый момент, когда телохранитель сделал первый выстрел. Он был раздосадован и напуган случившимся, понимая, что Артемьев не простит ему такого промаха. С остервенением он стрелял по «Жигулям», вымещая на машине свой страх и злость.

– Пригнитесь, – посоветовала Сиренко, уводя машину из-под обстрела.

– Кажется, выстрелы не были предусмотрены в нашей программе, – хмыкнул Дронго, чуть наклоняясь.

Одна из пуль попала в заднее стекло, и оно разлетелось вдребезги.

– Осторожнее! – крикнула Сиренко, сворачивая за угол.

– Получилось, – улыбнулся Дронго, поднимая голову.

– Вам нравится играть в ковбоя? – спросила Галина. – Он мог снести вам голову.

– Я пригнулся, – пробормотал Дронго, – просто унизительно прятаться от пуль придурка, который так ничего и не понял. Я даже ему благодарен. Он подарил нам абсолютное алиби. Такая стрельба в центре города создала эффект преследования. Что и требуется для отхода.

Артемьев тем временем вылез из машины. Он подошел к лежавшему на земле водителю, наклонился к нему. Рядом уже сидел один из его товарищей. Остальные сотрудники, подбежавшие к ним с оружием в руках, стояли полукругом, тяжело дыша.

«Придурки, – неприязненно подумал Артемьев, – ни на что не годные придурки».

– Он жив, – сообщил кто-то из сотрудников, – его сильно ударили, но он живой.

– Хорошо, – Артемьев посмотрел на свой офис. На минуту заколебался, но затем повернулся к машине. – Отбери двух ребят, пусть отвезут меня домой, – приказал он своему заместителю. – Объясни журналистам, что здесь произошло. Если, конечно, сможешь.

– А что мне говорить сотрудникам милиции?

– Что хочешь, – не сдержался Артемьев, – что тебе нравится, то и скажешь.

Он сел в машину, достал мобильный телефон и, подумав, набрал номер. Лукин зафиксировал его. Артемьев дождался, пока человек, которому он звонил, снимет трубку.

– Да, я слушаю, – прозвучало в трубке.

– У нас неприятности, – сообщил Артемьев, – ко мне приходил наш знакомый.

– Какой знакомый? – не понял абонент. – Куда он приходил?

– Наш знакомый, – с нажимом повторил Артемьев, – который собирается найти другого нашего знакомого.

– Я понял. Но почему он пришел к тебе?

– Видимо, обнаружил моих людей, которые проявляли к нему интерес. Он пришел, чтобы узнать, кто попросил меня о такой услуге.

– Надеюсь, его нет рядом с тобой?

– Он уже сбежал. Мои люди его немного побеспокоили. Он мне угрожал...

– И ты, конечно, ему ничего не сказал?

– А ты сомневаешься? – разозлился Артемьев. – Ты же меня знаешь столько лет.

– Ладно, не нужно по телефону. Приезжай ко мне. Я тебя жду.

Артемьев убрал аппарат. В салон автомобиля сели двое из его сотрудников. Заместитель наклонился к нему:

– Приехали из уголовного розыска. Филипп Григорьевич, вы будете с ними разговаривать?

– Сам будешь объясняться. И уволь, к чертовой бабушке, моего телохранителя! – рявкнул Артемьев. – Отбери у этого идиота оружие. Мне такие бараны не нужны!

В этот момент Лукин позвонил Дронго.

– Все в порядке, – сообщил он, – я записал их разговор. Он сейчас поехал на встречу.

Начало

Амстердам. 13 апреля

Утром я проснулся с непонятным ощущением сухости во рту. Моя небольшая комнатка в «Гранд-отеле» действует на меня угнетающе. В этом крыле, пристроенном к основному зданию, не было ни внешнего великолепия самого отеля, ни его комфорта. Скорее третьеразрядная европейская гостиница с набором услуг.

Но когда я спустился к завтраку, то понял, почему отель считается одним из самых роскошных в Амстердаме. Высокая, в два этажа, галерея, в которой был сервирован завтрак, была не просто красива. Она была великолепна. Рождалось ощущение, что ты попал в музей цветов, где для тебя сервирован столик.

Сидя за столиком, я заметил Широкомордого, который пристроился неподалеку. Рядом с ним сидел тип, которого я не видел в самолете. Но если бы видел, то наверняка решил бы, что это потенциальный убийца. Внешность вполне заурядная, серенький и незаметный. Но глаза – мертвые глаза человека, способного на все. Он даже ел как-то безучастно, словно ему было все равно, что именно он жует. Челюсти двигались как бы сами по себе, не согласуясь с выражением лица. Старик Ломброзо был прав: иногда человека можно идентифицировать и по внешнему виду. Такой может убить человека и даже не обратить на это внимания – так, прихлопнул назойливую муху между делом. Эти двое и будут моими спутниками во время всего путешествия. И я должен делать вид, что не замечаю их. Вот такая у нас идиотская игра. Хотя само присутствие двух мерзавцев действует на меня угнетающе.

Эти типы уже успели переехать в мой отель, а сегодня днем начнут слежку. В моей записной книжке пять фамилий. Пять человек, у которых мог спрятаться Труфилов, тот, кого ищу. Это самая большая ценность, которой я владею. Первый из нужных мне людей живет в Хайзене. Это совсем недалеко от Амстердама. Второй – в Антверпене. Третий и четвертый должны находиться в Париже, вернее, их обоих видели недавно в Париже. Дальше – по обстоятельствам. И наконец, пятого надо искать в Лондоне. Мне так и сказали, что их будет пятеро. Пять человек, с которыми может войти в контакт Труфилов. Пятеро, кто мог помочь ему с документами и убежищем. Четверо мужчин и одна женщина. Кочиевский считал, что убийцы, которые идут за мной по следам, не знают их адресов. На этом строился наш план. Я пока тоже не знаю адресов людей, чьи фамилии мне прекрасно известны, чьи личные дела я досконально изучал – вплоть до мельчайших черт и обстоятельств жизни. Умный Кочиевский не дал мне заранее адресов. Их я буду получать в каждом городе. Так менее опасно и для дела, и для меня, хотя я и смертник.