Последняя битва - Ахманов Михаил Сергеевич - Страница 20

Но этот совет запоздал — Сигурд еще оставался на дне, а с южного горизонта стремительно приближались несколько темных черточек. Сосредоточившись, Иеро коснулся разума северянина, но тот не понимал мысленной речи; пришлось потянуть его вверх, передавая приказ не разуму, но мышцам. Через пять секунд Сигурд вынырнул рядом с плотом и уставился на священника.

— Ты звал меня, конунг? Что случилось?

Иеро протянул ему руку.

— Возвращаемся. Кто-то хочет поохотиться на нас, но если мы заберемся по канату хотя бы на три ярда…

Он смолк, глядя на мчавшихся к ним существ и проклиная свою неосторожность. То были не акулы, а нечто гораздо более странное; мощные вытянутые тела с раздавшимися в стороны головами делали тварей похожими на кузнечный молот, а крылья или огромные яркие плавники по обе стороны брюха казались позаимствованными у птиц. Эти монстры скользили по волнам, едва касаясь морской поверхности и совершая гигантские прыжки по двадцать футов в высоту и впятеро больше в длину. Возможно, Иеро был неточен в своих оценках, но было ясно, что на канате от этих чудищ не спасешься — снимут, как рыбку с крючка. Может быть, если Гимп быстро поднимет корабль… Опускать его явно не стоило; если огромная тварь пробьет оболочку, им всем конец. К тому же времени на такие маневры не оставалось — странные полуптицы-полурыбы были на расстоянии нескольких прыжков.

«Задержи их, Альдо!» — мысленно взмолился священник, схватив готовый к бою метатель. Сигурд поднял гарпун и, прищурившись, взвесил его в руке; стальное острие блеснуло в солнечных лучах.

— Никогда не видел такое чудо, — пробормотал северянин, раскачивая оружие. — Вдвое больше крупной акулы! И если они такие же живучие, плохи наши дела, конунг!

Тварь, что мчалась первой, взмыла над волнами, рухнула вниз, подняв фонтан брызг, и вдруг принялась описывать круги, изгибая туловище и будто пытаясь ухватить себя за хвост. Второе создание пронеслось над ней, устремившись прямо к плоту, и Иеро увидел, как в огромной распахнутой пасти сверкает частокол загнутых внутрь зубов. Пасть была такой, что могла заглотить человека до пояса.

Он выстрелил, и небольшая ракетка, оставив в воздухе шлейф дыма, ударила в небо чудовища и разнесла черепную кость. Огромное тело пронеслось над ними, мелькнули радужные, просвечивающие на солнце плавники, затем мертвая туша шлепнулась в воду, и плот закачался на волнах. Иеро потянулся к сумке со снарядами, но перезарядка карабина была небыстрым делом, и, отбросив свое неуклюжее оружие, священник схватил гарпун.

Атаку третьей твари они встретили стальными лезвиями, воткнув их в белесое брюхо. Удар огромного хвоста свалил Иеро на спину, и на мгновение перед ним мелькнуло напряженное лицо эливенера, прикусившего нижнюю губу — видимо, он пытался контролировать всех монстров, что было занятием непростым. Сколько их? — подумал священник, встав на колени и протягивая руку к карабину. Сигурд, вцепившись в последний гарпун, скалою высился над ним, а летающий гигант с распоротым брюхом бился в воде ярдах в пятнадцати от плотика. В его глазах, разнесенных на четыре фута, торчали арбалетные стрелы — очевидно, мастер Гимп тоже вступил в сражение.

Еще две рыбы-птицы взлетели над волнами, но вдруг, изменив направление, свернули в сторону, огибая плот. Зато первая тварь перестала кружиться и, словно одумавшись, расправила плавники и разинула жуткую пасть. Похоже, она не могла подняться в воздух без разбега, но это ее не остановило, как и пущенная Гимпом стрела: гулко шлепая хвостом о воду, она стремительно ринулась к плоту.

Когда-то эти огромные монстры были безобидными летучими рыбками длиною в десять дюймов и развлекали своими прыжками туристов на палубах океанских лайнеров; пожалуй, ни один круиз не обходился без такого экзотического зрелища. Но Смерть изменила их, как и множество прочих созданий, и перемена свершилась не в лучшую сторону. Тупые, почти не поддающиеся ментальному контролю, эти существа стали хищниками, более жуткими, чем акула-молот, и весь их крохотный разум был направлен к единственной цели: убивать и есть. Немногие из морских обитателей могли сразиться с ними или бежать в глубину, куда им не было дороги.

Но их происхождение сейчас не занимало Иеро; он понял, что не успеет перезарядить метатель, а потому, снова отбросив бесполезное оружие, делал разом три дела. Во-первых, молился; во-вторых, выхватив меч, соображал, как бы половчее воткнуть его в пасть или в глаз чудовища; в-третьих, слушал ментальные возгласы Альдо. «Я держу двоих, — билось у священника в голове, — но с третьим мне не справиться. Они — глыбы голода и ярости! Будь осторожен, сынок, и не падай духом: помощь близка!»

Какая помощь?.. — мелькнуло у Иеро в голове, и вдруг из-под края плота вынырнуло что-то темное, гибкое, стремительное, ринулось к плавнику чудовища, рвануло зубами толстую кожу и тут же метнулось вниз. Затем вода как будто вскипела: черные быстрые тени пронзили ее, повиснув на боках огромной твари будто атаковавшие медведя псы. Они терзали ее живьем, но, несмотря на изумление и трепет смертного ужаса, еще не покинувший его, священник понял, что перед ним не стая хищников. Эти существа, игравшие минутами раньше на мелководье у берега, были сейчас отрядом бойцов и действовали с умением, которое приносит только опыт. Рыба-птица уже лишилась одного плавника, ее распоротое брюхо сочилось кровью, но ни один из нападавших не попал в гигантскую пасть; они, вероятно, в точности знали, как и что полагается делать, чтоб избежать кривых зубов. Борьба с двумя другими монстрами велась еще более решительно и успешно — кажется, старый эливенер все еще «держал» их, не позволяя развить необходимую для полета скорость. В море расплывались большие алые пятна, а одна из огромных туш уже качалась на волнах кверху брюхом, выставив к небу полуоторванный плавник.

Сильные пальцы Сигурда стиснули плечо священника.

— Я знаю, кто это, — пробормотал он. — У нас на острове ходят легенды… саги, в которых они спасают рыбаков, а полюбившимся им людям приносят затонувшие сокровища… Их нельзя убивать, ибо они разумнее и благороднее, чем наши псы. Нарушивших этот закон судьи тинга приговаривают к изгнанию.

Опустив меч, Иеро глядел на схватку, кипевшую в воде, и слушал Сигурда и брата Альдо, чей ментальный голос казался сейчас полным энергии и бодрости.

«Дельфы, они называют себя дельфами или Морским Племенем, сынок, и, кажется, справятся без вас. Только не надо стрелять и метать копья — к вооруженным людям они испытывают недоверие».

«Откуда ты это знаешь?» — беззвучно спросил священник.

«Я обнаружил их, призвал сюда, и я говорю с ними. С десятком особей, которых Горм счел бы старейшими этого племени. Они не принимают участия в битве… впрочем, она уже закончилась. Ты можешь тоже с ними пообщаться. Какой замечательный народец! Весельчаки, мой мальчик, игруны, но обладающие отвагой и светлым разумом… Какое чудо эволюции! И как бы я хотел изучить их поближе!»

Усмехнувшись восторгам старика, Иеро опустился на плот. Ноги его дрожали, а перед взором, к которому еще не вернулась ясность, маячило изображение крохотной деревянной Рыбы, хотя он уже понял, что спасшие их существа относятся к теплокровным. Впрочем, это не имело значения, так как Рыба символизировала всех созданий, что водятся в реках, озерах и морях.

«Чтоб меня дьявол зашиб копытом! — подумал священник, вспоминая о последнем гадании. — Болван стоеросовый! Не разобраться с такой простой задачей! Всего лишь три символа, никак не связанных друг с другом… Слеза — печаль над руинами Вечного града, Рыба — эти морские твари, а Пес… — Он глубоко втянул воздух и закончил: — Пес — всего лишь пес, ты, тупоумное ничтожество! Вот только будет ли встреча с ним к беде или к добру?»

Но этот вопрос пока что не имел ответа, и оставалось лишь полагаться на мудрость, преподанную в Академии: жди, что будет, но ухо держи востро!

Над бортом возникла крупная лобастая голова, два антрацитовых глаза уставились на священника, раскрылась длинная клиновидная пасть, и на Иеро обрушился шквал щелкающих и скрипящих звуков. Настроившись на нужную ментальную волну, он с удивлением понял, что существо благодарит людей — они известили Морское Племя о ракшах и помогли их уничтожить. Ракши были врагами, как и другие Пожиратели, таившиеся в безднах вод или скользившие по их поверхности, и с ними полагалось сражаться, пока над морем светят неисчислимые глаза Небесной Рыбы. Эти глаза, как поясняло изображение ночных небес, являлись звездами, а оборот с упоминанием их символизировал вечность.