Избранница - Джеймс Саманта - Страница 33

Кесси кивнула, подавив дрожь страха. Она прижалась щекой к его груди и свернулась в клубочек, находя утешение в его силе и равномерном стуке его сердца прямо под ухом.

Прошло чуть больше часа, прежде чем они добрались до Фарли-Холла. Эдмунд стоял рядом с Дэвисом, когда Габриэль распахнул дверь.

— Проклятие, Габриэль, где вас носит? Ангус только что сообщил мне, что лошади вернулись без… — Тут Эдмунд замер с раскрытым ртом, заметив, в каком они виде. Оба с ног до головы в грязи, пыль и мокрые разводы покрывали щеки Кесси. На них отчетливо виднелись следы слез.

Челюсть Эдмунда отвисла.

— Боже милостивый, что случилось?!

Габриэль тут же поджал губы и помрачнел:

— Мы были в беседке, когда кто-то выстрелил в нас.

Эдмунд тут же внимательно всмотрелся в Кесси:

— С вами все в порядке, Кассандра?

Кесси. Кассандра. Она с трудом подавила неуместную улыбку. Наверное, это нервное, шок от пережитого. А если она все же умудрилась завоевать хоть толику уважения у этих невеж Синклеров? Кесси кивнула, все еще не в состоянии вымолвить ни слова. И покорно стояла, пока Дэвис вызывал Глорию.

Габриэль дождался, пока возле нее захлопотала служанка, и лишь затем повернулся к отцу:

— Если позволишь, отец, я бы хотел переговорить с тобой наедине…

Он прошел в гостиную. Эдмунд проследовал за ним, аккуратно закрыв за собой двойные двери. Габриэль налил себе щедрую порцию портвейна, прежде чем повернулся к отцу:

— Не могу отделаться от мысли, отец, что этот выстрел не случаен… Судя по всему, ты жаждешь увидеть меня вдовцом…

Лишь через мгновение до герцога дошел смысл сказанного сыном. Плечи Эдмунда дернулись и расправились, словно сработала пружина, в глазах старика блеснул гнев.

— Я считал, что уже целиком и полностью могу знать, на что ты способен, Габриэль. Но чтобы ты обвинил меня в попытке убить девчонку?! — Эдмунд едва сумел справиться со вспышкой негодования.

— Я не обвиняю тебя, — спокойно ответил Габриэль.

Взрыв отца был абсолютно искренним. Кроме того, как бы отец ни бесился, он никогда не был склонен к физическому насилию.

— Возможно, никто не собирался причинить вред именно ей, — выдавил из себя герцог. Габриэль нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Может быть, ты опять рвал яблоки в чужом саду?

Габриэль мгновенно уловил намек отца, растянувшего губы в тонкой улыбке.

— Да будет тебе известно, что я всегда очень тщательно выбираю своих женщин. Ни одна из них не обременена мужем или родственниками мужского пола, которым может взбрести в голову оскорбиться и попытаться устранить меня.

— Тогда скорее всего мы имеем дело с браконьером. Надо предупредить Кассандру не ездить верхом в зарослях, пока мы не будем знать все наверняка.

— Можешь не волноваться на ее счет. Она уезжает со мной в Лондон.

Во взгляде Эдмунда мгновенно сверкнула подозрительность.

— Зачем?

— Вдовствующая герцогиня Гринсборо устраивает завтра вечером небольшой прием.

— Я в курсе. И сам собирался появиться там. Но ты не можешь взять ее туда! — Несмотря на попытки леди Эвелин отполировать манеры Кассандры, герцог все еще был настроен крайне скептически на ее счет.

Габриэль в ответ на это заявление лишь поиграл своими дьявольскими бровями.

— Приглашения вдовствующей герцогини не принято игнорировать. Как бы себе дороже не вышло. На мой взгляд, этот бал — весьма скромен, с узким кругом приглашенных. Так, пустячок перед началом сезона. Кроме того, мы с тобой уже обсуждали это, отец. Не понимаю, из-за чего ты больше кипятишься: из-за своей или моей репутации?

Эдмунд едва подавил желание затопать ногами.

— Поступай как знаешь! — буркнул он. — Но удовольствие это доставит лишь тебе, никому больше.

Он резко повернулся и размашисто вышел из гостиной.

Габриэль молча уставился ему вслед, на лице его застыло горькое выражение.

— Я так и поступлю, отец. И получу массу удовольствия. В конце концов, я давно понял, что стараться угодить тебе бессмысленно.

Он силой заставил себя думать о другом, более насущном, разглядывая янтарную жидкость в своем бокале. Затем сделал большой глоток. Возможно, отец все же прав. Но тогда возникает вопрос: кто стрелял в них? Было ли это хладнокровно рассчитано кем-то заранее или обычная случайность? Если же умысел, то кто намеченная жертва? Кесси… или он сам?

Он сильно прикусил нижнюю губу. Ему не приходил в голову ни один человек, который бы настолько желал ему смерти. Но с чего это вдруг кому-то стрелять в Кесси? Круг ее знакомств очень скуден — что здесь, что в Чарлстоне. Скорее всего выстрел был случайным, без злого умысла. И все же он не мог оставить ее здесь, а вдруг это все же рискованно?..

Наверху, в своей комнате, Кесси сидела за туалетным столиком, а Глория расчесывала ее волосы. Она хмурилась, напряженно размышляя; на переносице залегли тревожные складки, тут же исчезнувшие, как только в спальню вошел Габриэль.

— Как твоя рана?

Кесси покраснела, до сих пор смущенная тем, что так расчувствовалась в его объятиях. Она опустила глаза и принялась внимательно разглядывать позолоченную рамку ручного зеркала.

— Все в порядке. Ранка лишь чуть покраснела, но это и все.

— Отлично. Значит, можно не откладывать поездку в Лондон. Пожалуйста, вели Глории утром же упаковать твои вещи.

Она мгновенно подняла голову. А в следующую секунду уже повернулась и остановила его на пороге.

— Подождите! — выдохнула она. — Значит ли это, что… я еду с вами?

— Именно так, янки. Кстати, весь Лондон гудит, как растревоженный улей, все говорят о новой графине Вэйкфилд.

Я должен представить свету жену, иначе все решат, что я просто блефовал… И в конце концов, ты — моя жена, так что где еще твое место, как не рядом с мужем?

Он что, издевается над ней? Кесси совершенно не понимала, что происходит. Но в данный момент это было не важно. Она все смотрела на дверь, хотя он уже давно ушел. И чувствовала испуг, усталость и… возбуждение — все разом.

Кажется, ей выпало счастье наконец-то увидеть Лондон.

Городской особняк Габриэля никак нельзя было назвать скромным, хотя он не был и наполовину столь величественным, как Фарли-Холл, И все же Кесси он казался великолепным.

Купол холла при входе мягко отсвечивал позолотой, которая покрывала утонченную резьбу. Цветы и херувимы. Сразу за холлом возвышались две стройные колонны, от них вверх шла лестница на второй этаж. Библиотека казалась уменьшенной копией той, что находилась в Шарли, только ее украшали богатые панели красного дерева. В гостиной стены были покрыты не обоями, а красным шелком, ковер на полу потрясал шикарными золотыми, коричневыми и голубыми тонами. Вокруг камина, поближе к уюту пылающих дров, стояло несколько кресел и диван. Кесси была очарована обстановкой, где все словно приглашало чувствовать себя, как дома.

Она была в восторге и от своей комнаты, оказавшейся такой же милой и уютной, как и ее спальня в Фарли. Здесь преобладали бледно-голубой и желтые тона. Бросив один-единственный взгляд на кровать типа канапе, она тут же влюбилась в нее.

— Если что-то из мебели не устраивает тебя, — сухо сообщил ей муж, — можешь заменить ее. Располагайся.

Даже его мрачность не могла испортить ей настроение. Кесси пощупала желтую скатерть на туалетном столике, щедро украшенную кружевными оборками, и улыбнулась Габриэлю.

— Здесь все замечательно и без моего вмешательства, — мягко ответила она. — Я и думать не смею о том, чтобы менять здесь что-нибудь.

Именно в эту секунду она заметила дверь рядом с гардеробом.

— А куда ведет эта дверь?

Но успела и сама найти ответ на свой вопрос. Одного взгляда на скудную меблировку и огромную кровать с пологом хватило, чтобы понять, чья это комната. Щеки Кесси мгновенно покрылись багровым румянцем.

— Это ваша спальня?