Скандальная невеста - Джеймс Саманта - Страница 6

У Виктории пересохло во рту. Ее взгляд устремился на фигуру Майлза. Она никогда не видела мужчину в домашней одежде — ни отца, ни кого-нибудь еще.

Бедра Майлза казались невероятно узкими по сравнению с его плечами. Желто-коричневые бриджи облегали его ноги, четко обрисовывая каждый мускул. Но взор Виктории был прикован к тому, что находилось между этими как бы отлитыми из стали бедрами… выпуклость там намекала на мужественность. Если перестать ее обуздывать и освободить от скованности, то это в самом деле обещало бы зрелище, достойное созерцания…

Черт возьми, что с ней случилось? Ошеломленная такими дерзкими мыслями, Виктория подняла глаза и поняла, что его обнаженный торс смущает ее не меньше.

Плечи Майлза были поистине широкими. Темные волосы покрывали грудь и живот. У Виктории промелькнула мысль: «Мужская фигура может быть так красива?»

— Вам что-то нужно, Виктория?

Взгляд Майлза был холодным. Виктория старалась прийти в себя, молясь о том, чтобы он не заметил, как пристально она его рассматривала. Девушка быстро взяла себя в руки. Тем не менее она немного задыхалась, когда заговорила:

— Сегодня Ковингтоны дают бал. Я… я хотела узнать, не поедете ли вы со мной?

Ответ Майлза прозвучал весьма выразительно:

— Не принимайте меня за одного из ваших лондонских павлинов, которые с напыщенным видом ходят рядом, восхищаясь вами, графиня. Если вы хотите поехать, поезжайте. Но больше не беспокойте меня подобными глупостями.

У Виктории было такое чувство, как будто ей дали пощечину. Дурацкие, нелепые слезы обожгли глаза. И все-таки она справилась с разочарованием. Девушка вскинула голову и надменно взглянула на мужа.

— Как хотите, милорд, — и вышла из комнаты. «Как жаль, — думала Виктория, — помириться не получилось. Если он не захочет сам, здесь ничто не поможет».

В последующие дни Виктория каталась верхом в Гайд-парке, посещала дни рождения, званые обеды. Дамы продолжали сплетничать о ней. Когда Викторию спрашивали, где ее муж, она пожимала плечами и беспечно говорила:

— Надо время от времени отдыхать друг от друга. Кроме того, какой брак в наши дни можно назвать браком по любви?

Виктория никогда не чувствовала себя такой несчастной.

Часто рядом с Викторией бывал один мужчина, граф Антонио Дефазио из Италии. Куда бы она ни поехала, почти всегда там оказывался и он. Софи считала, что он до умопомрачения красив. Виктория . оглашалась с ней. Однако когда она смотрела в его темные, как полночь, глаза, то вспоминала другие глаза, цвета грозовых туч…

Это приводило ее в смятение и вызывало досаду.

Во всяком случае, Антонио был очень обаятельным. Он расхваливал золотистый цвет волос Виктории, ее белоснежную кожу, необыкновенный голубой цвет ее глаз. Он любил ухаживать. И, поскольку казалось, что муж Виктории не хочет иметь с ней ничего общего, эти комплименты были бальзамом для ее уязвленной гордости.

Виктория считала, что Грейсон не обращает внимания на то, как она проводит время. Но она ошибалась.

Майлз, оставаясь в тени, наблюдал за ней с растущим неудовольствием. Даже до той злополучной ночи у Ремингтонов он слышал сплетни о своей будущей жене. По его мнению, Виктория была светской дамой, которая жить не могла без поклонников. Майлз не мог не подумать о Маргарет Сазерленд, женщине, на которой он чуть не женился. Когда-то она была первой красавицей Лондона, и он пал жертвой ее красоты и обаяния. Он не будет таким глупым опять. Майлз стиснул зубы. Да, Виктория ничем не отличается от Маргарет. Она легкомысленна и тщеславна. И скорее всего эгоистична и капризна. Он никогда не покажет Хитер такой женщине.

«Ты осуждаешь без доказательств», — невольно возразил он себе.

Разве? Что еще ему нужно? Ведь они женаты почти две недели, и эта крошка не провела дома ни одного вечера!

Тем не менее граф вспомнил, как у Виктории хватило смелости сказать отцу, что она сама его поцеловала. Она пыталась его защитить. Это было благородно с ее стороны, она поступила великодушно…

Грейсон не любил Лондон. Обычно он жил в загородном имении. Маргарет нигде, кроме Лондона, не была бы счастлива. И Виктория тоже. Поэтому у них с Викторией нет будущего.

Именно эта мысль пронеслась в голове графа, когда он вошел в дом. Нельсон поспешил ему навстречу.

— Добрый вечер, милорд.

— Добрый вечер, Нельсон. — Граф отдал дворецкому перчатки и трость. АЗатем задал неизменный вопрос:

— Графиня дома? И услышал неизменный ответ:

— Нет, милорд.

— Ясно. А где она?

— Милорд, она говорила что-то о бале у лорда и леди Рейли.

В этот момент Майлз увидел на серебряном подносе визитную карточку. Он поднял ее и прочитал — «Граф Антонио Дефазио». Майлз затрясся от ярости. Он слышал, как имя графа передают из уст в уста — в сочетании с именем его жены!

— Граф был здесь?

— Сегодня днем, милорд. Они с графиней пили чай. И он сопровождал миледи на бал.

Итак, теперь эта крошка принимает своих поклонников в его доме! Стоунхерст проклинал все на свете: свою жену, ее поклонников, собственную глупость.

Вскинув голову, он сказал:

— Нельсон, прикажите подать карету.

Виктории было скучно как никогда. Играла одна и та же веселая музыка. Вокруг было море лиц. Девушка перестала их различать. А запах цветов вызывал отвращение. Если ей придется побывать еще на одном таком же ужасном вечере, она завоет.

Танцуя с Антонио, Виктория молилась о том, чтобы он отпустил ее. У нее болела голова и устали ноги. Единственное, чего Виктория сейчас хотела — это поехать домой…

Домой.

У девушки защемило сердце. Где теперь ее дом? Отец навязал ее графу, а граф охотно от нее избавился бы.

Танец закончился. Обняв Викторию за талию Антонио хотел увести ее из зала, но она осторожно высвободилась.

— О, вон там Софи! — воскликнула графиня. — Извините меня, граф, мне нужно с ней поговорить. — Виктория поспешила через весь зал к Софи.

Подойдя к подруге, она поцеловала ее в щеку.

— Ты появилась как раз вовремя, Софи. Антонио очень милый, но иногда он начинает надоедать.

— О Виктория, но он такой красивый, такой обаятельный. И он очарован тобой.

Виктория кисло улыбнулась и села в кресло.

— Конечно, на него приятно смотреть. Со стороны. Но он занят только собой, Софи. Софи мечтательно вздохнула:

— И все же я хотела бы быть на твоем месте… — Она обвела взглядом зал и неожиданно вскрикнула: — Виктория! Боже! Он… он здесь!

Юная графиня взяла бокал шампанского с подноса.

— Кто, голубушка?

— Твой муж!

Твой муж. Виктория чуть не выронила бокал.

— Дорогая, а что, если он видел, как ты танцевала с Антонио? Ты думаешь, он рассердится? Ты думаешь, он будет ревновать? Он идет сюда и… о Боже… Кажется, я передумала, я не хотела бы быть на твоем месте. Я могла бы поклясться… что он… ревнует.

Виктория взглянула туда, куда смотрела Софи. Майлз шел к ним. Но судя по выражению его лица, он вовсе не ревновал.

Стоунхерст, несомненно, был очень зол.

Глава 4

Однако когда Грейсон подошел к ним, лицо его было бесстрастным. Он поклонился.

— Виктория, я понятия не имел, что вы здесь. — Майлз обернулся к Софи. На четко очерченных губах играла умопомрачительная улыбка. — Кто ваша спутница, моя дорогая? — Виктория увидела, как в глазах Софи появилось мечтательное выражение, и чуть не застонала.

Девушка встала и дотронулась до руки подруги. От страха у нее дрожали колени. Но Виктория решила не выдавать себя. Она выдержала взгляд мужа.

— Милорд, это моя лучшая подруга, мисс Софи Мэйфилд. Софи, это мой муж Майлз Грейсон, граф Стоунхерст.

— Мисс Мэйфилд, я надеюсь, вы не возражаете: я хочу похитить свою жену. Можете себе представить, мы женаты почти две недели и еще ни разу не танцевали.

Майлз поставил бокал, который держала Виктория, схватил ее за руку и увлек в центр зала. Виктория, насупившись, смотрела на Майлза.