Торжество любви - Джеймс Саманта - Страница 54

— Нормально.

— Я рада. — И после долгой и трудной паузы подняла на мужа глаза. — Обо мне спрашивал?

— Спрашивал, — быстро ответил Иен, но что-то в его тоне подсказало Сабрине, что он ей солгал.

Горло сдавило от горя, грудь пронзило, точно ножом. Сабрина осторожно высвободилась из объятий мужа и соскользнула с кровати. Ноги помимо ее воли привели ее к окну. Женщина распахнула створку и выглянула в темноту. На сердце было так же тоскливо и пусто, как в окружающей черной ночи.

Сабрина жестоко корила себя за глупость — надо же было додуматься задать такой дурацкий вопрос! Ведь она заранее знала ответ. На душе было тяжко. Когда она жила дома, отец не обращал на нее никакого внимания, а теперь, видно, вовсе забыл.

Внезапно Сабрина почувствовала, что сзади ее коснулись сильные руки, и ощутила на затылке дыхание Иена.

— Возвращайся в постель. Но Сабрина не двинулась.

— Я писала ему, сообщала о ребенке, — бесцветным голосом проговорила она. — Но он даже не ответил. — Спокойный тон был не в состоянии скрыть ее горечи. — Я ему безразлична.

— Он глупый человек, Сабрина. Глупый, старый, слепой человек. Не может и не хочет себя переделать.

— Вот если бы ребенка ждала Маргарет, знаешь, как он обрадовался бы! — Она поежилась и заговорила еще тише: — Всю жизнь я чувствовала себя совершенно никчемной.

Объятия Иена сделались крепче.

— Это не ты никчемная. Никчемный человек твой отец.

Сабрина ничего не ответила. Из провала души вздымалась глухая тоска. Она не понимала, что надрывает мужу сердце, словно бритвой, режет надвое грудь.

— Отец твой — болван, — грубо сказал Иен. — И пожалуйста, запомни: ты не одна. Есть люди, которые сильно о тебе беспокоятся.

«Это он о себе? — с болью подумала Сабрина. — Это он обо мне беспокоится?» Сердце сковало холодное отчаяние. Стало трудно и больно дышать. Не любит… только чуть-чуть беспокоится.

В это время она почувствовала, как в животе шевельнулся ребенок. Если уж у нее нет любящего мужа, то этот еще не рожденный человечек останется с ней навеки. Ее ребенок — родная кровь. И она взмолилась, чтобы он здоровым благополучно появился на свет.

Иен тоже почувствовал биение новой жизни и положил руку на округлый живот жены.

— Осталось недолго ждать, — прошептал он. — Ты все еще боишься, милая?

— Немного, — призналась Сабрина. Ее сердце исходило кровью. Она подавила желание разрыдаться и обернулась в объятиях мужа. — Держи меня Иен… пожалуйста, держи.

Сильные руки обвились вокруг ее тела, крепче прижали к себе. Иен поднял жену, перенес в кровать и уложил рядом с собой. Она зарылась в одеяла, как никогда прежде наслаждаясь его близостью, но внезапно почувствовала испуг и не потому, что ей предстояли роды, а по какой-то другой причине. Навалилось ощущение чего-то зловещего, чему она не могла подобрать имени, но явно очень могущественного.

— Сабрина, в чем дело? Ты вся дрожишь!

— Ничего, — сумела выговорить она и уткнулась лицом в его плечо. Иен был так добр и так мил, и от его заботы сердце скручивалось настоящим узлом. Сабрина потерлась щекой о его плечо, наслаждаясь мускусным запахом его тела и несокрушимостью обнявшей ее руки.

Ее волосы в беспорядке разметались по его груди, и свободной рукой Иен перебирал шелковистые медно-золотистые пряди. Твердые губы касались ее лба, щек, перемещались по изгибу скул. Он был с ней так нежен, что Сабрина все теснее прижималась к нему и, чувствуя защиту, постепенно успокаивалась.

Через несколько минут ее дрожь унялась, и она заснула.

Мэри обрадовалась, когда узнала, что станет нянькой господского ребенка, потому что всегда любила возиться с детьми. Леди слыла великодушной и доброй женщиной, и не было выше чести, чем присматривать за ее малышом.

Горя желанием поделиться этой новостью с сыном кузнеца Томасом, служанка отправилась в деревню. Они еще не были женаты, но Мэри лелеяла мечту, что Томас вот-вот сделает ей предложение. Девушка шла по неровной дороге, и ее шаги выстукивали радостный мотив.

Ее мысли становились все радостнее, а улыбка светлее: если все пойдет, как она задумала, со временем ее будет радовать собственный ребенок.

Позади послышались шаги. Мэри остановилась и прислушалась.

— Кто там? — Она склонила голову набок. Никакого ответа. Вдруг из тени выскользнула безликая темная фигура.

Улыбка на лице Мэри погасла. По коже побежал мороз. Она повернулась и бросилась бежать, точно по пятам за ней гнался сам дьявол. По всей вероятности, это был именно он, потому что через секунду губительные руки опрокинули девушку на землю.

— Скажи, прощай замку Мак-Грегоров, — произнес над ней кто-то скрипучим голосом. — Потому что, боюсь, ты его больше не увидишь.

Прежде чем Мэри успела закричать, сильный удар обрушился на ее беззащитную голову. И мир померк у нее в глазах.

Отсутствие служанки было обнаружено на следующее утро. Сабрина приказала обыскать каждый уголок, а Иен послал людей в деревню и велел осмотреть окрестности замка.

В зале заламывала руки Эдна.

— Это моя вина! — причитала она. — Я знаю, моя вина. Но я не собиралась занимать ее место. Правда, не собиралась.

— Конечно не собиралась, — успокаивала ее Сабрина. — Честно говоря, я думаю, что дело здесь вовсе не в этом.

Сабрина не кривила душой: внутри у нее поднималась дрожь, и она никак не могла унять гложущее ее чувство тревоги.

В спальню Иен вернулся поздно, потому что весь день провел в поисках.

— Ты думаешь, она сбежала из-за Эдны? — спросил он.

— Мне это приходило в голову, — призналась Сабрина. — Но Мэри была неравнодушна к сыну кузнеца Томасу и только третьего дня призналась, что, возможно, он вот-вот попросит ее руки.

На лице у Иена отразилось беспокойство.

— Парень сам не свой, — пробормотал он. — Я послал его в соседнюю долину проверить, нет ли Мэри у ее родных.

Но поездка Томаса не принесла никакого результата. Родные не видели Мэри. Опасения Сабрины усилились. Что-то страшное приключилось со служанкой. Она чувствовала это всем своим существом.

И оказалась права.

На следующее утро на берегу озера была найдена накидка Мэри. Сабрина похолодела, а услужливая память нарисовала страшную картину.

— Точно как с Маргарет, — вслух прошептала она. — Точно как с Маргарет…

Кровь в ее жилах застыла, и мысли прямиком обратились к Иену. «Нет, — думала она, — не может быть». Она прекрасно знала, что всю ночь он был с ней, что она спала в его объятиях. «Но возможно, каким-то образом Иен все же покидал спальню?» — пронеслось у нее в голове.

На все вокруг упала тень уныния. Люди чувствовали себя подавленными. От хорошего, радостного настроения ни у кого не осталось и следа, словно на замок Мак-Грегоров опустилась темная, гнетущая туча.

Правда ускользала, словно тропинка, которая поворачивала и петляла, но вела в никуда. Иен сделался неразговорчивым и отчужденным, а Сабрина металась между одолевавшим ее страхом и отчаянной надеждой, что это не могло быть правдой и муж не убивал ни Фионну, ни Маргарет, ни Мэри…

Или убивал?..

Аласдэр первым нехотя сказал, что в деревне начались разговоры. Иен уехал на охоту, и они вдвоем сидели в зале.

— Говорю тебе, потому что знаю: это все равно дойдет до твоих ушей, Сабрина. — Он покачал головой. Выражение его лица было необычайно мрачным. — Лучше, если ты узнаешь все от меня.

Сабрина в изнеможении опустилась на скамью.

— Ты о чем, Аласдэр?

— Ходят слухи, что Мэри покоится на дне озера. А еще говорят… — Он в смущении замялся и растерянно моргнул глазами. — Только не забывай, Сабрина, это не я так думаю, просто повторяю, о чем судачат в деревне.

— Я понимаю, Аласдэр. — Сабрина натянуто улыбнулась. — Тебе нет нужды передо мной оправдываться. Пожалуйста, продолжай.

— Люди вспоминают, как умерла Фионна. Говорят, что сначала убили ее, теперь пропала Мэри. Многие сомневаются, что смерть Маргарет — несчастный случай. И они гадают…