Безумная погоня - Джеймс Элоиза - Страница 9

— Не отчаивайся, дорогая, мистеру Фэрфаксу-Лейси не нравится то, что делает Беата. Видишь? — Фэрфакс-Лейси хмурился и, судя по всему, явно отчитывал Беату. — Ну, что я тебе говорила? Он как раз то, что тебе нужно, — произнесла Эсме с явным удовольствием. — Тебе, а отнюдь не Беате.

Секунду спустя этот факт получил подтверждение из уст самой Беаты.

— Он велел мне пойти вымыть лицо, — сообщила она радостно. — Уверена, этот мистер Наиважнейший Член Парламента не одобрил мой внешний вид, хотя румяна и помаду мне доставили прямо из Парижа.

Хелен почувствовала себя спокойнее. Она за всю жизнь ни разу не пользовалась румянами и не могла представить, что когда-либо прибегнет к их помощи. Возможно, она и Стивен в конце концов и правда подходят друг другу.

— Мне нужно выглядеть… выглядеть… Как именно?

— Словно хотите с ним переспать, — подсказала Беата.

— Хорошо, я попытаюсь, — пробормотала Хелен.

На самом деле ей вовсе не хотелось делить с кем-либо свою постель; более того, она не могла поверить, что на свете есть хоть одна женщина, желающая делать это добровольно. — В конце концов, вы можете просто сказать ему об этом, — предложила Беата с шаловливой улыбкой.

— Ни за что!

— У меня есть идея! Стихи! Мы используем поэзию. — Беата, казалось, была в восторге от своей идеи.

— Что ты имеешь в виду? — полюбопытствовала Эсме.

— Если помнишь, в пятницу мы собирались читать вслух любимые стихи. Если Хелен выберет соответствующее стихотворение и, читая его, будет смотреть на Фэр-факса-Лейси, это наверняка сработает! В таком случае вы не поставите себя в неловкое положение. — Она повернулась к Хелен. — За вас все сделают поэтические строки. Я гарантирую, что он наведается к вам сегодня же ночью.

— В самом деле отличная идея. — Эсме захлопала в ладоши.

— Но я не знаю любовных стихов. — Хелен потупилась. — Кроме, разумеется, Шекспира.

— Вот и хорошо. — Беата вдруг стала серьезной. — Любовные стихи — это глупо! Только не забудьте, что дружба с мистером Фэрфаксом-Лейси должна заставить вашего мужа проглотить собственную печенку…

— Уж, конечно, я об этом не забуду! — Хелен почувствовала, что понемногу начинает ощущать себя настоящей куртизанкой. Иначе как бы она могла решиться на столь аморальный поступок!

— Запомни, что должна смотреть на Стивена, пока будешь декламировать, — посоветовала Эсме. — Я посажу вас за ужином вместе, чтобы ты поучилась посылать ему томные взгляды, а сама буду поблизости. Арабелла имеет намерение меня к нему просватать, не забывай об этом.

— Я согласна с Арабеллой. — Хелен поспешно ухватилась за эту мысль. — Из него наверняка получится хороший муж. Я как раз думала, что хотела бы выйти за человека такого, как он, а не Рис.

— Но он не для меня, — возразила Эсме, пожимая плечами.

— И не для меня, — заметила Беата, зевая. — Этот красавчик целиком и полностью ваш, Хелен. Если вы в состоянии переварить всю эту добродетель и напыщенность, Бог с вами, забирайте его себе.

— Он вовсе не напыщенный! — возразила Хелен и тут же поняла, что подруги над ней смеются.

— Не напыщенный, разумеется. Так мы посовещаемся насчет поэзии завтра, идет? — предложила Беата.

— А может, не надо? — Хелен в отчаянии кусала губы. — Если мне придется читать нечто шокирующее… — Она подозрительно взглянула на Беату. — У меня такое чувство… Вы ведь непременно выберете что-то именно в таком духе, поэтому я предпочла бы не знать о худшем заранее, до наступления решающего момента.

Эсме дружелюбно обняла ее за плечи:

— Я буду с тобой, так что тебе совершенно нечего бояться.

— И я тоже, — подхватила Беата весело.

Хелен снова посмотрела на Фэрфакса-Лейси. Он стоял, облокотившись о каминную полку, увлеченный беседой с дородной леди из соседнего поместья — воплощенной элегантностью, не ведающей бега времени. Подобная элегантность ее мужу и не снилась. Рис никогда не задумывался, какой сюртук надеть утром, и уж тем более никогда в жизни не завязывал галстук в таком изысканном стиле. Слуги у него долго не задерживались, и, уж конечно, не было такого, который способен создать соответствующий галстучный шедевр. Зато Стивен Фэрфакс-Лейси абсолютно отвечал ее запросам: полная противоположность презренному мужу, антипод, да и только. Пальцы Хелен невольно сжались в кулаки. Она это сделает. А потом скажет Рису, что сделала, и пусть он корчится от ревности…

Улыбка на лице леди Годуин стала отражением чисто женского ликования.

Когда Рис скорчится от ревности и проглотит собственную печенку, она рассмеется и уйдет.

Глава 6

ДО ЧЕГО ДОВОДИТ ЛЮБОВЬ

Маркиза Боннингтон не привыкла к противодействию со стороны мужского пола; она успешно руководила двумя мужьями и четырнадцатью комнатными собачками мужского пола и всех их пережила. Для нее никогда не стоял вопрос, с какой из двух групп приятнее проводить время. А что до логики… на примере собственного сына она имела возможность видеть преимущества комнатных собачек перед людьми.

— Правильно ли я расслышала тебя, Боннингтон, что ты живешь в садовом домике, а?

Себастьян кивнул. Маркиза даже не предложила ему сесть, поскольку воспринимала родственников как подчиненных и никто из них не мог подняться в ее мнении выше уровня дворецкого. Маркиза еще больше укрепилась в этом мнении, когда до нее дошли слухи, что ее единственный сын Себастьян ухаживает за герцогиней Гертон и уговаривает добиться признания брака, в котором она состояла, недействительным.

Разумеется, это закончилось катастрофой, как она и ожидала. В результате Себастьяна сослали в Европу, вычеркнув из списка женихов и заклеймив как лгуна и обманщика. Только почерпнутое из жизненного опыта знание, что грехи молодых и очень богатых мужчин имеют тенденцию быстро рассасываться, служило ей поддержкой эти последние восемь месяцев. Летом маркиза собиралась вызвать сына в Англию и реабилитировать в глазах общества, женив на честной молодой женщине, которая, возможно, напоминала бы ее в молодые годы.

— Могу я поинтересоваться, почему ты выбрал для проживания столь неблагоприятное для здоровья место? — осведомилась маркиза Боннингтон, аккуратно складывая руки на набалдашнике тяжелой трости.

— Напротив, в садовом домике, где я сейчас живу, мне совсем неплохо. — Себастьян ухмыльнулся как ни в чем не бывало, словно он был крестьянином, а не маркизом. — Само имение принадлежит…

Маркиза раздраженно подняла руку:

— Не желаю даже слышать ее имя.

— В поместье леди Ролингс, матушка, — женщины, на которой женюсь.

Маркиза чуть не задохнулась. Из всех возможных выходок ее сына после учиненного им скандала это была наихудшей.

— Как это понимать, скажи на милость? — Ее брови насупились, она с грозным неодобрением выделяла каждое слово. — В прошлом году ты ухаживал за герцогиней Гертон, респектабельной женщиной, отлично подходящей на роль маркизы, если не считать некоторых злосчастных моментов. Тогда с твоим желанием вступить в брак еще как-то можно было примириться, но взять в жены Эсме Ролингс — это выше моего разумения. Когда эта женщина меняла любовников под носом собственного мужа, весь Лондон судачил о ее выходках, и даже ее мать публично выразила негодование по поводу ее поведения. Но еще больше меня поразило то, что леди Ролингс и мужа ублажала все в той же постели, в которой, Господь не даст соврать, перебывал весь Лондон.

— Если ты повторишь это еще раз, то никогда больше меня не увидишь. — Голос Себастьяна звучал внешне спокойно, но бушевавшую где-то в глубине ярость трудно было не заметить.

Леди Боннингтон прищурилась.

— Не будь идиотом! — резко сказала она. — По моей оценке, сплетни и наполовину не отражают того, что она вытворяла. Я точно знаю…

Внезапно глаза маркизы расширились; только сейчас до нее дошел весь ужас ситуации.

— Так ты женишься на ней? Ты, человек, убивший ее мужа!

— Я этого не делал, — спокойно возразил Себастьян. — Сердце Ролингса не выдержало, когда я внезапно вошел в комнату, это верно, но…