Изящная месть - Джеймс Элоиза - Страница 58

— О Господи… — ахнул Сигглет.

Стакан с вином, стоявший на полке, задрожал, упал на стол и разбился, забрызгав и без того грязную одежду Сигглета алой жидкостью.

— Я хочу знать адрес миссис Фишпоул в Лондоне, — снова заговорила Лина, — или я сейчас же войду в зал трактира и устрою там бесплатное представление. Надеюсь, вы хорошо меня поняли, мистер Сигглет?

Он с такой злобой уставился на Лину, что Том вышел из-за ее спины, приготовившись броситься на защиту своей любимой. Сигглет перевел взгляд на него, а Том скинул с себя плащ, давая ему возможность рассмотреть свою сильную мускулистую фигуру.

— Она живет в районе Уайтчепел, — буркнул Сигглет, — на Хэлкроу-стрит. Номера дома я не знаю. Можете разбить все стаканы в этом доме, но я больше ничего не могу сказать вам.

— Номер дома мы выясним сами, — с улыбкой промолвила Лина, сменив гнев на милость. — Большое спасибо, мистер Сигглет.

Лина повернулась, чтобы уйти, но замешкалась у двери. Сигглет тем временем снова взялся за бутылку вина и припал к горлышку.

— Хотела бы вас предупредить, — елейным голоском промолвила она. — Осколки стекла, возможно, попали в ваш суп. Хотя… — она с отвращением посмотрела на кастрюлю с неаппетитной бурдой, — это может придать вашему вареву немного аромата.

Сигглет поморщился.

— На меня снова посыплются жалобы! — вскричал он. — Эти вечные жалобы!

Том быстро вывел Лину за дверь.

Глава 31

УРОКИ ЛЮБВИ И… ГНЕВА

Рис и Хелен отстали от своих спутников, которые отправились взглянуть на индийских жонглеров. Когда Эсме и ее муж скрылись из виду, Хелен вздохнула с облегчением. Она видела, что лорд Боннингтон раздражен и очень натянуто общается с Рисом. Впрочем, Рис будто этого не замечал. Слава Богу, что Том увел Лину куда-то в сад.

— Я удивлена, что ваш брат общается с… — Хелен запнулась.

Она вдруг подумала, что нет таких причин, по которым Том не мог бы общаться с падшей женщиной и сопровождать ее во время прогулки по Воксхоллу.

— Мой брат просто опекает Лину в силу своего характера, причем совершенно бескорыстно, — заявил Рис.

— И все-таки Том ведет себя весьма странно, если принять во внимание его сан, — возразила Хелен.

— Может быть, он хочет перевоспитать ее? — задумчиво произнес Рис. — Честно говоря, я не уверен, что Том стал бы священником по своей воле. Отец с момента рождения брата предопределил его судьбу, Том просто смирился с этим. Но я вижу, как сильно он изменился с годами.

— Ты думаешь, он может сложить с себя сан?

— Трудно сказать. Милосердие и стремление помочь ближним у него в крови.

— Да, он очень добрый человек, — промолвила Хелен, и Рис уловил в ее голосе упрек.

— Ты права, — невозмутимо согласился он. — Том намного лучше, чем я.

— Ты тоже хороший человек, — сказала Хелен, беря мужа под руку.

Рис усмехнулся.

— О Боже! — закатив глаза, промолвил он. — Неужели это говорит моя сварливая жена? Мне кажется, что ее подменили!

— Ну хорошо, — смеясь, сказала Хелен. — Сдаюсь. Ты ужасный человек, но все же в твоем поведении порой бывают просветы, особенно если ты садишься за фортепиано.

— Я учусь, — сказал Рис. — Мне еще многому предстоит научиться.

— Что ты хочешь этим сказать? — удивилась Хелен.

Они подошли к живой изгороди, из-за которой доносились звуки музыки.

— Это Гендель, — уточнил Рис, направляясь к кустарникам. — Не стоило оркестру Воксхолла браться за эту музыку, ведь она слишком серьезная для исполнения в таком месте.

— И все же я хочу знать, чему именно ты стараешься научиться? — настойчиво спросила Хелен. — Ты имел в виду музыку?

— Нет, — отрезал Рис.

Ему не хотелось говорить на эту тему.

— Хватит играть в молчанку, Рис! — потребовала Хелен. — Объясни, что ты хотел сказать!

— Это касается одного замечания Тома.

Они сели на скамейку, и Рис небрежно вытянул руку, положив ее на спинку. Их бедра соприкасались, и Хелен почувствовала необыкновенно приятное тепло, исходящее от его тела. Бросив взгляд на его обтянутые трикотажными панталонами мускулистые ноги, она быстро отвела глаза в сторону. При одном воспоминании о том, как обнаженный Рис стоял перед ней на коленях посреди поляны, ее бросало в жар.

— Какого именно замечания? — недоуменно спросила она. Ее взгляд случайно упал на кисти его рук. В памяти Хелен вдруг вспыхнули воспоминания о том, как пальцы Риса играли с ее сосками, и по ее спине забегали мурашки от возбуждения. Она не могла забыть, как неистово он целовал ее грудь.

Хелен заерзала на жесткой скамейке. Она с нетерпением ждала, когда муж снова заключит ее в объятия и займется с ней любовью. И эти ожидания казались ей сейчас нестерпимыми и унизительными. Неужели она сходит с ума?

— Ты ответишь на мой вопрос? — раздраженно спросила она, теряя терпение. — Чему именно ты должен научиться? Говори, я хочу знать правду!

Он бросил на нее удивленный взгляд и усмехнулся. На его щеках появились ямочки, глаза лучились смехом. Кто-то, возможно, назвал бы лицо Риса невыразительным, но только не Хелен.

Она глубоко вздохнула.

— Рис, я жду…

— Отец причислил нас, своих сыновей, к двум разным категориям людей, — промолвил он наконец, закинув голову и любуясь темными кронами деревьев на фоне ночного звездного неба. — По его мнению, я был грешником, а Том святым.

— Он хорошо уловил суть ваших характеров, — заметила Хелен.

— Да, но мне теперь кажется, что я не такой уж порочный, каким он меня считал, — сказал Рис. — Честно говоря, Хелен, я считаю, что предаваться порокам довольно скучно.

— Неужели? — недоверчиво спросила Хелен.

— Представь себе. А Том, как мне кажется, считает очень скучной и утомительной безгрешную жизнь.

— Да, но я никогда не замечала, что тебе наскучил твой образ жизни, — возразила Хелен и тут же пожалела, что у нее вырвались эти слова.

Рис пристально посмотрел на жену. Смущенно отведя взгляд в сторону, она сосредоточила свое внимание на стоявшей неподалеку мраморной скульптуре Генделя.

— Я не испытываю скуки, когда рядом со мной находишься ты, — признался он.

Хелен едва сдержалась, чтобы не улыбнуться.

— То, чем мы занимаемся, трудно назвать грехом или пороком, — заявила она.

— В том-то и дело, — промолвил он, теребя завитки ее волос на затылке.

Хелен смотрела прямо перед собой, боясь повернуть голову и взглянуть на мужа. Рис встал.

— Давай прогуляемся, — предложил он таким спокойным тоном, как будто до этого не сделал признания, которое перевернуло душу Хелен.

Она поднялась со скамьи и взяла его под руку. Некоторое время они шли молча по тускло освещенной аллее сада.

— Я не хочу, чтобы наш разговор оборвался на полуслове, — снова заговорил Рис. — Я чувствую, что чем-то смутил тебя. Сейчас, по прошествии нескольких лет после смерти отца, я думаю, что он, наверное, был прав.

Голос Риса звучал устало. У Хелен сжалось сердце, ведь она-то прекрасно понимала, что творилось в душе мужа.

— Ты хочешь сказать… — промолвила она, с трудом подбирая слова, — что некоторые твои поступки, возможно, были вызваны… — Она осеклась.

— Да, именно так, — подтвердил он ее догадки. — Вместо того чтобы просто жениться, я бежал с тобой из дома из-за отца. Мне хотелось позлить его. Но я только недавно начал понимать это. И знаешь, Хелен, иногда мне кажется, что по той же причине я в свое время наводнил дом русскими балеринами, которые танцевали у меня на обеденном столе. Именно после этого ты ушла от меня.

Хелен закусила губу.

— Не забывай, Рис, что мы были несчастливы в браке. Твой отец не имеет к этому никакого отношения.

— Тем не менее я вел себя с тобой как настоящий ублюдок. Я постоянно оскорблял тебя, Хелен. В нашей семье не привыкли разговаривать друг с другом.

От его горькой усмешки у Хелен сжалось сердце. Она хотела утешить мужа, но не находила нужных слов.