Во власти наслаждения - Джеймс Элоиза - Страница 26

— Лично я думаю, что все будут смотреть на меня, — вызывающе заметила она. — А если кто-нибудь останется для тебя, то вряд ли они обратят внимание на грумов.

— Ого! У моей милой Шарлотты отрастают коготки. Ну ладно. Филипп! — окликнула Софи своего грума.

Софи и Шарлотта вместе неторопливо ехали по многолюдным улицам Лондона. Их лошади, ткнувшись носами и пофыркав, шли голова к голове. Временами то одна, то другая вскидывала голову, демонстрируя желание пуститься вскачь. Улицу заполняли богатые и бедные жители Лондона: торговцы апельсинами протискивались между хорошо одетыми прохожими; их руки незаметно скользили по дорогим одеждам, вероятно, нащупывая и вытаскивая часы или кошелек. На запруженную народом улицу то и дело выбегали ребятишки: пробираясь между экипажами и лошадьми, они беспечно вверяли свою жизнь людям, которые в большинстве своем и медного гроша не дали бы за жизнь лондонского беспризорного мальчишки.

— Моя мама, — сказала Софи, искоса глядя на Шарлотту, — несколько беспокоится о сегодняшнем вечере.

— В самом деле? — вежливо откликнулась Шарлотта. — Полагаю, в пьесе нет ничего особенного: ведь это Шекспир?

Мать Софи воспитывалась во французском монастыре и отличалась известной всем строгостью в вопросах соблюдения приличий.

— Дело не в пьесе, а в том, что, куда бы ты ни поехала, везде появляется этот граф, и…

— Какой граф?

— Ты знаешь какой! Граф Шеффилд и Даунз, разумеется. Любимая мишень всех остряков.

У Шарлотты упало сердце. Всю последнюю неделю Софи сидела дома с простудой, так что не было удобного случая поговорить с ней. Если она тоже знала о предполагаемой импотенции Алекса, то Аделаида была права: весь Лондон обсуждал здоровье этого человека.

— Мне это не нравится, — сердито сказала она, глядя в пространство. — Как могут люди быть так вульгарны?

Софи посмотрела на нее с любопытством.

— Так это правда? — спросила она.

— Да откуда же я могу знать? — ответила Шарлотта. — Моя матушка проговорила на эту тему около часа, пытаясь мне объяснить, и лишь к концу я поняла, о чем вообще идет речь.

Софи слушала молча. Преимущество иметь няню-француженку заключалось и в том, что в детской Бранденбургов нередко велись разговоры о мужских достоинствах. Разумеется, маркиза Элоиза о них не подозревала.

— Может, ты спросишь его? — с коварной улыбкой осведомилась она.

Шарлотта резко подняла голову — на вороном жеребце к ним медленно приближался предполагаемый претендент на ее руку, Александр Фоукс собственной персоной. У Шарлотты бешено забилось сердце.

— Леди Шарлотта, леди Софи, — спокойно произнес Александр, натягивая поводья, чтобы остановить коня рядом с Шарлоттой.

Он снял шляпу. На нем были серый редингот и высокие сапоги, и он выглядел истинным джентльменом с головы до ног. Шарлотта смотрела на него несколько озадаченно: как у нее хватило глупости принять его за лакея?

— Сэр, — поклонилась она.

Софи удовольствовалась озорной улыбкой. Ей нравился этот поклонник Шарлотты, яростный взгляд его черных глаз и мощный торс. Он, такой большой и такой мрачный, не для нее. Но, вынуждена была признать она, он прекрасно подходит Шарлотте. Естественно, если только все эти слухи лживы.

— Не составите ли нам компанию, милорд? — спросила Софи.

Алекс колебался, глядя на опущенную голову Шарлотты. Стоило ему только увидеть ее, как его охватывало пламя страсти. Даже сейчас его единственным желанием было схватить ее, стащить с лошади и унести… куда? К себе домой, быстро подсказал его внутренний голос.

Ресницы Шарлотты были такими темными и густыми, что от них на щеки ложились тени. Это было невероятно!

— Сожалею, но я не могу, — ответил он, не спуская глаз с очаровательного профиля Шарлотты.

Если он не ослышался, с ее губ при этих словах сорвался легкий вздох.

Софи вопросительно посмотрела на него.

— Мой слуга передал мне, что, если я сегодня днем не приеду к Шульцу, он откажется обслуживать меня, а это никуда не годится.

Софи хихикнула.

— Вы ведь понимаете мои трудности, леди Софи. — Изогнутая бровь поднялась еще выше. — Меня страшно раздосадует, если Китинг решит меня покинуть. Ах эта жизнь денди… Шульц займет целый день на примерку одного фрака, а затем весь вечер уйдет на то, чтобы натянуть на себя другой, и еще пара часов потребуется, чтобы уложить волнами мой шейный платок. — Он глубоко вздохнул.

Шарлотта не могла сдержать улыбки. Она украдкой взглянула на Алекса — его редингот прекрасно сидел на нем, но это никоим образом не превращало его в денди.

— Увы, — сладким голосом произнесла она, — боюсь, что с таким низким воротником, каким вы щеголяете сегодня, сэр, да еще с таким простым шейным платком… Боже, Боже! Вам и в самом деле надо спешить к Шульцу. Я посоветовала бы вам какие-нибудь лимонно-желтые панталоны.

— Бог мой, — оценив ее шутку, Алекс наклонился и, оказавшись в опасной близости, заглянул Шарлотте в глаза. — Знаете, я восхищен вашей смелостью. Вы назвали вслух принадлежность мужского костюма, которую обычно никто не упоминает, не говоря уж о том, чтобы критиковать ее.

Шарлотта слегка покраснела. Это правда: ни одна настоящая леди не будет обсуждать с джентльменом его панталоны. Алекс впился в нее взглядом. Неожиданно его конь вскинул голову, и Алекс резко осадил его, чтобы не толкнуть лошадь Шарлотты.

Софи с удовлетворением заметила, что если Шарлотта раскраснелась, то и Александр Фоукс тоже выглядел несколько разгоряченным. Алекс встретился взглядом с глазами Софи, и на секунду на его губах промелькнула печальная улыбка. Этот человек не может быть импотентом, решила Софи. Она даже собиралась сделать все, что было в ее силах, чтобы содействовать браку самой близкой подруги и этого графа!

— Мы с Шарлоттой только что обсуждали пьесу Шекспира, которую будем сегодня смотреть, — весело сообщила Софи. — «Король Лир», кажется. Вам знакома эта пьеса, сэр?

— Нет, но мне очень хочется увидеть Кина в этой роли, — ответил Алекс с довольной улыбкой.

Шарлотта удивленно перевела взгляд с Софи на Алекса. Она и не подозревала, что эти двое знают друг друга. Почти всю неделю Софи просидела дома — когда же они познакомились?

Алекс снова снял шляпу и, выразив надежду, что будет иметь удовольствие увидеть их сегодня вечером, уехал. Все его существо протестовало, когда он удалялся от своей восхитительной любви, особенно желанной в этой амазонке, четко обрисовывавшей каждую линию ее фигуры. Его глаза потемнели; в своем воображении он видел, как, подняв Шарлотту, кладет ее на стол в своей библиотеке, отбрасывает ее изящные юбки и раскрывает… Его рука невольно натянула поводья, и конь протестующе поднялся на дыбы. О Боже! Алекс поехал быстрее. Рассказ о Шульце был пустой выдумкой: на самом деле он должен вернуться домой, до того как проснется Пиппа.

Он был крайне раздражен, когда, бросив поводья ожидавшему груму, вошел в холл Шеффилд-Хауса. Он на минуту остановился и настороженно прислушался: тишина не нарушалась пронзительными воплями, значит, Пиппа еще не проснулась. Алекс прошел в библиотеку, где его приветствовал с выражением отчаяния на лице Роберт Лоу, секретарь. На столе Алекса лежала целая гора бумаг, ожидавших его уже несколько дней, — куда бы он ни пошел, секретарь не отставал от него, требуя подписать их. Алекс поморщился, вспомнив, какой упорядоченной была его жизнь до появления Пиппы.

Он сел за стол и начал быстро разбирать огромную груду бумаг, бросая их секретарю с указаниями, как следует на них отвечать. Вдруг он замер в удивлении. Перед ним лежал газетный листок — из тех скандальных изданий, что выходят ежедневно. Стрелка указывала на абзац:

Вчерашним вечером лорд Л. известный

Застигнут был в объятьях леди Д. прелестной.

А если миссис Б. продолжит флирт,

То мы надеемся, что скоро прекратит,

Иначе наш листок ее разоблачит.