На стороне бога - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 26

Все присутствующие ждали, что именно им скажет Дронго. Мужчины принесли стулья из бильярдной комнаты. На диван сел офицер полиции, не понимавший, почему никто не хочет к нему присоединиться. Остальные разместились на стульях и в креслах. Буянов принес сверху еще два стула, отдав их Погорельскому и Толдиной, которая отодвинулась от режиссера, стараясь быть ближе к сидевшему рядом с ней Сергею Буянову. В своем кресле остался Рахман Усманов. В другом кресле сгорбился Алтынбай. На двух стульях рядом сели супруги Квачадзе – Отари и Людмила. Мамуку, поседевшего от горя, посадили поближе к Отари. И наконец, Эдгар Вейдеманис поставил стул чуть поодаль.

Все смотрели на Дронго. Он почувствовал некоторое волнение, словно перед выступлением в аудитории. Впрочем, выступлений он никогда не боялся. Ему было легко и просто говорить перед людьми.

Следователь сидел чуть в стороне, ожидая, что именно скажет этот необычный человек. Он тоже немного волновался. Еще учась на юридическом факультете, он слышал о легендарном аналитике, который может распутать любую загадку. И теперь он сам мог проследить за ходом рассуждений великого аналитика. Следовательно, он твердо решил не вмешиваться в монолог Дронго, давая ему возможность высказаться без помех.

– С самого начала я не верил в преступления, совершаемые маньяком, – начал Дронго. – Мне казалось невероятным, что в такую погоду, при таком ветре и здесь, в горах, вдруг оказался сексуальный маньяк, который нападает на наших женщин. Однако обстоятельства первого убийства наводили на эту мысль.

В момент первого убийства все складывалось так, чтобы мы приняли именно эту версию. Катя Шевчук была в комнате одна, когда туда вошел убийца, который успел задушить ее и исчезнуть. Предположить, что он поднялся по лестнице и прошел по коридору, я никак не мог. Во-первых, его могли увидеть работающие на кухне женщины. А во-вторых, он не мог выйти на веранду незаметно для Отари Квачадзе. Но учитывая, что наверх поднимались двое – Сергей Буянов, что-то выяснявший у женщин, и Мамука Сахвадзе, который вызвался напоить нашего повара, так неудачно поскользнувшегося по дороге на Мархал, вполне понятно, что именно их я и должен был подозревать в первую очередь. Ведь остальные сидели рядом со мной. Был еще Алтынбай, у которого вообще не было никакого алиби и который, единственный из всех остальных, мог спокойно выйти из своей спальни, пройти за спиной художника в комнату Кати и своими сильными руками легко ее задушить.

Все посмотрели на руки Алтынбая, которые он скрестил на животе. Тот чуть смутился и убрал руки за спину.

– Вы хотите из меня сделать убийцу? – с отвращением спросил он.

– Я хочу установить истину, – возразил Дронго. – И будет лучше, если вы не станете мне мешать. Итак, число подозреваемых оказалось не столь велико. Но мне важно было понять мотив преступления. Убийца мог проникнуть в дом и с веранды. Однако дверь плохо поддавалась, и мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы открыть ее. Отсюда я сделал конкретный вывод, что убийца вряд ли мог воспользоваться этой дверью и скорее всего проник в комнату, где находилась Шевчук, через окно.

Я предположил, что так и было. Тогда получалось, что убийца, выйдя из дома, подтянулся на руках, залез на веранду, потом через окно забрался в дом и задушил несчастную женщину. Мне казалось логичным, что первое убийство произошло именно так. И я стал анализировать, кто мог незаметно выйти из дома – так, чтобы мы ничего не заподозрили.

– Все были в доме, – возразил Погорельский. – Мы знаем, где был каждый из нас. Ваша дедукция дает очевидный сбой.

– Возможно, – улыбнулся Дронго, – но я продолжу. Мне было важно установить, кто мог выйти из дома. Я разгадал эту загадку, когда произошло второе убийство. Смерть Нани Сахвадзе не вписывалась в модель моего расследования.

При этих словах Мамука вздрогнул.

– Модель, – пробормотал он, – для вас она всего лишь модель расследования.

– Извините меня, Мамука, я не хотел вас обидеть, – сказал Дронго. – Итак, произошло второе убийство. Убийца на этот раз поднялся наверх и ударил несчастную женщину ножом.

– Как это ножом? – вскочил Мамука. – Он ведь ее задушил!

– Мамука, подожди, не волнуйся, я все объясню, – поднялся следом Отари, который обратился к другу на грузинском языке.

– Что он говорит?! – кричал Мамука. – О каком ноже он говорит?! Значит, ее закололи? Закололи, как свинью? И вы мне ничего не говорили?! Значит, ей сделали больно? – От волнения он путал русские и грузинские слова.

– Сядь, Мамука, – почти силой усадил своего обезумевшего от горя друга Отари. – Нужно выслушать, что скажет этот человек, – добавил он по-грузински.

– Вашу супругу убили, – сурово подтвердил Дронго, – но ее убили по ошибке. Убийца метил не в нее. Ему нужна была Наталья Толдина.

– Он хотел убрать меня, – горько сказала актриса. – Я так и думала. Ублюдок, негодяй! Кто меня хотел убить?

При дневном свете и следователе прокуратуры она была гораздо смелее, чем вчера ночью.

– Вы не даете мне говорить, – мягко упрекнул ее Дронго. – Итак, произошло второе убийство. Я начал размышлять, почему убили несчастную Нани Сахвадзе. Ведь очевидно, что до сегодняшнего дня она никогда не встречалась с Шевчук. Но здесь я вспомнил, как пришла за сигаретами Толдина. Вы помните, что именно вы сказали, когда спустились вниз после первого убийства?

– Я ничего не помню! – резко ответила Наталья. – Я вообще хочу забыть все, что произошло этой ночью.

– Ваш режиссер предложил вам остаться внизу, с нами, но вы резко ответили, что после сегодняшней ночи вообще не хотите даже разговаривать с кем-либо из нашей компании. И я понял, что вы, может быть, знаете, почему у Шевчук произошла такая резкая смена настроения и почему она заперлась наверху в комнате. Но ваши слова слышал и убийца. Он тоже понял, что вы можете знать, из-за чего убили вашу подругу. И тогда убийца решил действовать.

– Получается, что я виновата в смерти Нани? – с вызовом спросила актриса.

– Не совсем. Вы ведь сказали это не нарочно. Просто не хотели оставаться с нами, и у вас непроизвольно вырвались эти слова. Но убийца все понял. И когда вы находились в комнате убитой, он, воспользовавшись отсутствием света, который у нас так некстати погас, прошел на кухню, чтобы взять там нож. Он ждал, когда вы выйдете из комнаты, где лежала убитая. Ведь он был уверен, что врач Нани находится в спальне, где спит повар, а вы сидите в другой, где находится ваша убитая подруга.

– Хватит! – простонала Толдина. – Мне страшно это слушать.

– Говорите, – попросил Буянов. – Мы обязаны все знать.

– Убийца стоял на кухне и ждал, когда вы появитесь. Он предусмотрительно открыл окно, чтобы все подумали, что он и на этот раз проник в дом через окно. Но влезть на второй этаж под дождем гораздо труднее, так как здесь не было никакой веранды. А если учесть, что я появился почти сразу после убийства, то можно сделать вывод, что убийца решил нас обмануть, открыв окно.

– И что ему это дало? – спросил Буянов.

– Необходимые несколько секунд, – пояснил Дронго. – Когда убийца ударил свою жертву, он отступил во тьму коридора, полагая, что убитую сразу найдут. И он правильно думал. Я, конечно, совершил ошибку, но простительную ошибку – я сразу позвал людей, надеясь еще помочь несчастной. Но именно в тот момент, когда все побежали наверх, убийца спокойно к ним присоединился. И все. В это время Вейдеманис крикнул про открытое окно, Мамука бросился вниз, и за ним поспешили все остальные. Момент был упущен, мы уже не могли вычислить убийцу.

– Интересный детектив! – сказал Погорельский. – Но вы еще не назвали имя убийцы. Кто убил наших женщин, кто стрелял в Олега Шарая? Кто совершил все эти страшные преступления?

– Шевчук не хотела признаваться в том, что в девяносто втором году на их отставшую группу напали бандиты. Тогда двух ее спутников убили. Убили у нее на глазах. – Он заметил, как блеснули глаза Толдиной, и понял, что не имеет права говорить про насилие. – Конечно, молодая женщина была тогда в шоке. Приехав сюда, она узнала в одном из гостей человека, который был в банде. Катя испугалась. Именно поэтому она и заперлась наверху в спальне.