Братья по оружию или Возвращение из крестовых походов - Джемс Джордж Рейнсфорд - Страница 36

– Что ты имеешь в виду? Во имя неба, добрый Галон, ответь мне, есть ли хоть капля правды в той, что ты сообщил?

– Добрый Галон! Ха-ха-ха! Если все так пойдет, то он, пожалуй, назовет меня еще и милым!.. – гримасничал шут. – Вы глупец, де Кюсси!

– Да ты кого угодно выставишь дураком! Ради всего святого, Галлон, скажи хотя бы раз в жизни настоящую правду! Что говорил король-убийца этому изнеженному отпрыску из рода Гюйонов?

– Сказать вам всю правду? – уточнил Галон, разыгрывая возмущение. – Так вы считаете меня лжецом? Или полагаете, что я недостаточно умен, чтобы в точности передать все услышанное? Смею уверить, у меня нет недостатка в разуме и я повторяю вам собственные слова короля так же верно, как если бы они были сказаны мне самому. «Вильгельм де ла Рош, – говорил он с довольным видом, словно кот, лакающий сливки, – вы поддержали меня в трудную минуту, и я не забуду этого!»

И, говоря это, Галон-простак с такой точностью воспроизвел жесты и интонации монарха, что невозможно было усомниться в искренности его слов.

– А еще, – продолжал шут, – сей великий правитель посоветовал нашему слабовольному юнцу похитить прекрасную Изидору из замка Мулино, что вблизи Руана, в котором мудрый отец прячет ее, полагаясь на покровительство леди Плюмдумплинг. Прошу простить, но если я и соврал, называя имя этой достойной дамы, то лишь потому, что до сих пор так и не разобрался в этих мудреных английских фамилиях. Так вот, Иоанн Анжуйский милостиво позволил Вильгельму увезти Изидору, куда ему будет угодно и как можно скорее. Могу добавить еще, что этот любезный властелин, желая до конца осчастливить своего подданного, предложил ему выбор: либо жениться на благородной красавице, если Вильгельм влюблен еще и во владения ее отца, либо сделать ее наложницей.

– Клянусь небом, насмешник, я заставлю тебя раскаяться, если ты мне солгал! Берегись, если ты сам сочинил эту историю! Нет, я отказываюсь поверить, что сир Джулиан решился расстаться со своей дочерью – этого не может быть!

– Боюсь, что так все и было, – вмешался Эрмольд де Марей, который, приняв живейшее участие в освобождении своего господина, завоевал себе право говорить с рыцарем почти на равных. – Мне пришлось много ездить в поисках выкупа, и в каждом из городов я узнавал что-нибудь новое о намерениях сира Джулиана. Могу сообщить, что вскоре после взятия Мирабо англичанами он оставил двор короля Иоанна с тем, чтобы вооружить своих вассалов и объединиться с войском, которое, как говорят, должно выступить против Филиппа-Августа. Именно по этой причине он оставил свою дочь на попечение леди Плинлиман Корнуэлльской, хозяйки замка. Да, то, что сказал Галон, вполне вероятно.

Все это время, пока паж говорил, шут неотрывно и с каким-то особенным удовольствием следил за выражением лица де Кюсси. Реакция рыцаря не замедлила проявиться, что дико обрадовало злого насмешника. Давясь от хохота, Галон завопил громко:

– Вот это да! Посмотрите, как он взбешен! Ну, храбрый воин, какая же казнь ожидает теперь Вильгельма Гюйона? Какой из способов вы изберете: рассечь его от плеча до пояса или разбить его безмозглую голову? Ха-ха-ха! Думаю, второй вариант понадежнее. Расколите эту ореховую скорлупку и оставьте в ней мозга не более финиковой косточки. Ха-ха-ха!

ГЛАВА II

Группа путешественников, проезжая плодородными долинами и живописными холмами, разбросанными между Пуаси и Рильбуазом, медленно и осторожно продвигалась вперед. Во главе процессии можно было заметить несколько тех воздушных платьев, которые, развеваясь по воле ветра, во все века придают нежным созданиям, носящим их, необычайную легкость и еще большее сходство с бабочками, внушая мужчинам страстное желание поймать их в свои сети. И казалось, что только боязнь спугнуть этих грациозных прелестниц заставляла облаченных в доспехи воинов, следовавших за ними, ехать так тихо.

Вся кавалькада состояла человек из пятидесяти, среди которых лишь трое или четверо, судя по их обмундированию, были рыцарями; прочие же выглядели куда скромнее и имели при себе либо мечи и щиты оруженосцев, либо луки и колчаны простых воинов.

Впереди всех на сильной лошади выступал наблюдатель, следом за ним, как мы уже сказали, ехали прелестные всадницы, и замыкал всю группу отряд воинов, не слишком большой, но достаточный, чтобы защитить своих очаровательных спутниц.

Один из рыцарей, в великолепном вооружении, богато украшенном золотой насечкой, и шлеме с необыкновенно красивым пером, время от времени приближался к молодой и прекрасной девушке, ехавшей несколько впереди всех и заговаривал с ней мягким приятным голосом. Он, то спрашивал, не устала ли она, и предлагал отдохнуть, устроив привал, то интересовался, не холодно ли ей. Но чаще он рассыпался перед ней цветастыми комплиментами, касающимися цвета ее лица, губок и прелестных молочно-жемчужных зубок.

Если на первые вопросы со всей возможной учтивостью, односложно и суховато еще отвечала, то что касается комплиментов рыцаря, иногда весьма сомнительных, ответом на них был лишь взгляд больших черных глаз выражавших негодование пополам с прозрением. Впрочем, наш рыцарь был отнюдь не из тех подлинных рыцарей духа, и подобной, в его понимании, безделицей, его было не смутить. В свою очередь дама обратилась к своему спутнику только с одним единственным вопросом: где и когда она встретится со своим отцом. Услышав, что они его найдут пятьюдесятью милями далее, близ Дре, она удовлетворилась этим ответом, по-прежнему храня молчание и по поддерживая попытки рыцаря ее разговорить.

Дорога стала часто поворачивать, следуя изгибам Сены, и просматриваясь лишь до следующего поворота. Рыцарь с сожалением покинул свою прелестную спутницу и подъехал к отряду воинов.

– Не мешало бы удвоить осторожность и выдвинуть вперед разведчиков, – сказал рыцарь и отдал соответствующие распоряжения. – Осмотрительность не помешает, раз мы едем еще по вражеской территории, – продолжил он.

– Эй, Арпельт! Посмотри, не увидишь ли где парома, – крикнул рыцарь. – Да смотри хорошенько. Нам необходимо переправиться как можно быстрее.

– Паром должен стоять за этим мысом, который так зарос густым лесом, – отвечал оруженосец. – Отсюда не далее как полмили. Здесь нет ни села, ни деревни, и никто не помешает нам переправиться.

После этого ответа всадники продолжили движение по дороге, с одной стороны которой рос густой лес, а с другой поднимались высокие холмы.

Рыцарь подъехал к основному отряду, который следовал в нескольких шагах за всадницами, и заговорил со своими воинами.

Неожиданно прямо из леса выехал отряд и с такой быстротой напал на охрану, что сразу отрезал весь конвой от своих прекрасных подопечных.

Можно было решить, что это быстрое отчаянное нападение, не более как безумие, так как весь отряд нападавших состоял из семи человек. Но, видимо, значительное численное превосходство противника их не смущало. Всадник, скакавший во главе с громовым криком: «Де Кюсси, де Кюсси!» как молния обрушился на нашего рыцаря и одним ударом копья выбил его из седла. Оруженосца Арпельта ожидала та же участь, так же как и еще одного из воинов конвоя. Нападавшие сражались с такой храбростью, воодушевляемые своим доблестным предводителем, что и первые же минуты на траве оказалось несколько убитых охранников, а оставшиеся оттеснены в сторону леса. Но замешательство обороняющихся скоро прошло. Несколько рыцарей и воинов, находившихся в авангарде, увидели, что они имеют дело лишь с небольшой горсткой людей. Трое из них тотчас же напали на де Кюсси, в то время как еще один собрал своих, рассеянных внезапным нападением солдат, для организации ответной атаки. Теперь в свою очередь уже сир Гюи должен был отступать и защищаться, что он и делал, с большой ловкостью отражая сыпавшиеся на него удары и временами атакуя одного из противников.

Между тем, девушка, о которой мы говорили, и сопровождавшие ее женщины, двигаясь вперед по дороге, старались побыстрее удалиться от этой неожиданной и кровавой сцены. Однако ехавший рядом с ними стражник, как и они отрезанный от конвоя нападавшими, увидев начавшееся сражение, схватил лошадь молодой леди под уздцы и придержал.