Живая мишень - Джоансен Айрис - Страница 57

Рунн поехал к нему с радостью. Надо сказать, что визиты отца в Токио были для него единственным светом в окошке. Несмотря на юный возраст, он начал заниматься с рвением, переходящим в фанатизм, и к девятнадцати годам стал лучшим учеником в лагере. А лучших учеников… — тут Морган сардонически улыбнулся, — …необходимо использовать. В девятнадцать лет Кай Хон Шин решил снова отправить сына в Токио, в американский университет, чтобы он лучше познакомился с нашими бело-красно-синими звездно-полосатыми обычаями, традициями и языком. Следующим шагом должна была стать переброска в США.

— Корейцы собирались использовать его для… террористических операций?

— Безусловно. Рунн Шин Той был превосходным солдатом. Он был по уши напичкан коммунистической идеологией, отменно владел ножом и винтовкой и умел обращаться со взрывчаткой. К шестнадцати годам Рунн уже имел на своем счету четыре успешные ликвидации.

— Откуда ты все это знаешь? — тихо спросила Алекс.

— Когда меня послали убрать Кай Хон Шина, я не сумел к нему подобраться — его слишком хорошо охраняли. Мне пришлось искать обходные пути. Тогда я поехал в Токио и поступил на тот же факультет, где обучался Рунн.

— Что же вы там изучали?

— Изобразительное искусство.

— Изобразительное… искусство?!

Морган пожал плечами:

— Рунн был настоящим фанатиком живописи. Его отец собрал одну из самых известных в Юго-Восточной Азии коллекций картин и предметов искусства, а Рунн стремился подражать отцу буквально во всем. Честно говоря, художником он был посредственным, но, разумеется, считал себя почти гением. Удивительно, как легко можно подружиться с человеком, если говорить ему только приятное.

— Но твои работы ему, наверное, тоже нравились?

— Я и не утверждал, что наша дружба основывалась только на его самолюбии. — Морган снова пожал плечами. — Кроме того, он был молод, горяч и напоминал меня самого в те годы, когда я только поступил на службу в армию. Да, черт побери, Рунн мне просто… нравился!

— Но ты его использовал? Морган кивнул.

— Однажды я узнал, что Рунн собирается в Северную Корею, чтобы навестить отца. Они собирались вместе поохотиться, и Рунн был вне себя от возбуждения. Генерал Кай Хон Шин организовывал у себя весьма необычные охотничьи экспедиции.

— Необычные?

— Дичью в них служили политические заключенные. Разумеется, только мелкая сошка — люди, о которых мировая общественность ничего не слышала и которых никогда не стали бы искать международные правозащитные организации.

— Это ужасно! — Алекс почувствовала, как к горлу подступила тошнота.

— Я выведал у Рунна, где и когда они должны встретиться, потом поехал туда и… сделал свой выстрел. Больше я Рунна никогда не видел.

— Боже мой!

— Это была моя работа, — хрипло сказал Морган. — Я обязан был найти верный способ подобраться к человеку, которого мне приказали ликвидировать.

— Но Рунна ты не тронул…

— Убивать его мне никто не приказывал. Алекс покачала головой.

— Мне кажется, это не главная причина.

— Ты думаешь, я чувствовал себя виноватым перед ним?

— Вероятно, в какой-то степени — да. А сам-то ты как считаешь?

— Я считаю, что мои истинные причины и побуждения были насквозь эгоистичны. Как я уже говорил, я видел в нем себя. И если бы я его убрал, это было бы что-то вроде самоубийства.

— Но ты совсем на него не похож!

— Откуда ты знаешь? Ты же сама сказала, что я никого не подпускаю к себе, держу дистанцию.

— Я этого не отрицаю, только со мной у тебя плохо получается. И я все равно узнаю, что у тебя внутри, хотя, конечно, на это уйдет больше времени. Скажи лучше вот что: как-то ты упомянул, что Рунну нравилось убивать. Это верно?

— Да. Пару раз я ездил с ним на охоту — разумеется, не на ту, о которой я рассказывал, — и видел, как он идет по следу.

Алекс глотнула кофе из своей чашки. Кофе совершенно остыл, но она этого не замечала.

— А как Рунн узнал, что это ты убил его отца?

— Я предполагаю, что это дело рук Бетуорта. После того как я избежал приготовленной мне в Корее ловушки, ЦРУ решило завербовать Рунна. Зацепить его могли только на этом — все стандартные основания для вербовки в его случае не сработали бы. Как бы там ни было, он согласился работать, и Эл Лири привез его в США, снабдив документами и всем необходимым. Рунн был очень удобен: блестящая подготовка, которую он получил еще в Корее, дополнялась ненавистью и навязчивым, фанатическим желанием во что бы то ни стало настичь жертву.

— Значит, теперь Рунн работает на Бетуорта?

— Сам он, я думаю, так не считает. Рунн не любит подчиняться — для этого он слишком самолюбив. — Морган улыбнулся. — Надо сказать, пару раз он меня едва не поймал. Меня спасло только шестое чувство — инстинкт. Я чувствую Рунна, если ты понимаешь, что я хочу сказать.

Алекс невольно вздрогнула.

— Инстинкт — это как-то слишком… ненадежно. Я бы не стала полагаться только на него.

— Порой это единственное, на что в нашей работе можно полагаться. — Морган постучал согнутым пальцем по рисунку. — Запомни его, Алекс. Он не остановится. Не будет колебаться. Рунн готов сровнять с землей всякого, кто окажется на его пути.

— Как и ты?

— Да, как и я, — тихо сказал он. — Ну вот, Алекс, теперь перед тобой полная картина.

— Нет, Морган, ты не такой, — уверенно возразила она. — Я не знаю, что за связь существовала между вами и, быть может, до сих пор существует. Но я не сомневаюсь — на самом деле ее природа совсем не такая, как ты мне только что рассказал. Я думаю, подсознательно ты просто хотел спасти этого сукина сына.

— Я не миссионер и не добрый самаритянин, Алекс.

— Но ты и не Рунн! И ты больше не мальчишка, каким был, когда пришел в армию, мечтая посмотреть мир на денежки Дядюшки Сэма. Ты даже не тот человек, который застрелил Кай Хон Шина два года назад. С тех пор ты изменился, многое в своей жизни пересмотрел…

Морган насмешливо улыбнулся.

— Ты, кажется, абсолютно в этом уверена!

— Да, я уверена! — Порывисто шагнув к нему, Алекс прижалась головой к его груди. — Я должна быть уверена, иначе я просто не могу…

Она почувствовала, как Морган напрягся.

— Не надо, Алекс…

Она потерлась щекой о его колючий свитер.

— Ты первый начал. Ты сам сказал — каждый день надо проживать так, словно он твой последний…

— Я передумал.

— Поздно.

Его руки тяжело опустились на плечи Алекс.

— Послушай, Алекс, я не могу…

— Я постараюсь это исправить.

— Черт побери, Алекс, я хочу, чтобы ты осталась в живых! А со мной тебе будет грозить опасность — всегда, постоянно. Я не принесу тебе ничего, кроме неприятностей, и это в лучшем случае!

— Каждый должен сам заботиться о своей безопасности. — Она коснулась губами его подбородка. — Я не так уж много прошу, Морган. Все, что мне от тебя нужно, — это немного дружелюбия и… постель. Об остальном я позабочусь сама.

— Неправда, ты хочешь от меня большего — такого, чего я не смогу тебе дать. Тебе нужен герой. Именно героя ты искала с того самого дня, как умер твой отец. Вот почему я старался… О черт! — Он крепко обнял ее. — Не надо, Алекс. Я могу причинить тебе боль…

Она обхватила его руками за шею.

— Только если погибнешь, Джадд…

— Почему ты это сделала? — спросил Морган в темноте. — Мне кажется, это большая ошибка, и…

— Ты так не считал, когда в первый раз уговаривал меня переспать с тобой. Тогда тебе казалось, что с моей стороны это, напротив, самый разумный шаг.

— Ради бога, Алекс, ведь я — мужчина! Ты не должна была меня слушать!

— Если бы я тебя не послушала, то лишилась бы большого удовольствия. — Она пошевелилась, поудобнее устраиваясь у него на плече. — Наконец, я бы не стала тебя слушать, если бы не хотела этого сама. И перестань, пожалуйста, изрекать мрачные пророчества! Даже если все это только временно, я… мне этого достаточно. — Приподнявшись на локте, она посмотрела на него сверху вниз. — А мы, между прочим, неплохо справляемся. По-моему, мы друг другу здорово подходим. Почему бы тебе тоже не расслабиться и не получить удовольствие?