Последний синклит - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 46

– Но тогда при чем тут Важевский? – спросил, кусая губы, Хеккет. Ему было неприятно торжество своего соперника.

– В его смерти отчасти виноваты и вы, Хеккет, – ответил Дронго.

– Сейчас вы сделаете и меня Клеменсевичем, – зло пробормотал Хеккет. – Или я родственник Холдера?

– Нет, к счастью, вы не их родственник. Но во время нашего разговора с миссис Холдер вы обратили внимание на ее необычный акцент. Вы даже спросили у нее, откуда она приехала. Кажется, вы отметили, что у нее не лондонское произношение. Помните?

– Конечно, помню. Но она мне не ответила. Миссис Холдер сказала, что познакомилась с мужем в Чикаго, но не сказала мне, что она полька.

– Вот именно. Когда мы закончили наш разговор, напуганная миссис Холдер сообщила о нем эксперту, который ее консультировал. И они пришли к выводу, что следующий разговор, с Важевским, может оказаться для нее роковым. Ведь он поляк и легко мог определить ее акцент, если его заметил даже Хеккет. Следующей парой, которая должна была допрашивать Тиллиха и миссис Холдер, были эксперты Симура и Важевский.

Рисковать подобным образом она не могла и не хотела. Ведь в таком случае Стивен Чапмен мог вспомнить о польке-секретаре, уволенной три года назад. И тогда было подготовлено виртуозное преступление против Важевского.

– Да, – кивнул Хеккет, озадаченно посмотрев на молодую женщину, – она перевела все в шутку и не ответила конкретно на мой вопрос. Я это точно помню.

– Покойный Анджей сказал мне, что его очень интересует один человек. Очевидно, он имел в виду именно миссис Холдер, – вспомнил Симура. – По каким-то неуловимым признакам он понял, что они земляки.

Сэр Энтони внезапно закашлялся. Все вздрогнули. Стивен обернулся к отцу, и только миссис Холдер продолжала сидеть неподвижно. Сэр Энтони закончил кашлять, достал носовой платок и вытер им лицо. Он тихо, очень тихо, спросил:

– Кто был напарником миссис Холдер?

– Этот вопрос волновал меня более всего. Но убийство Тиллиха расставило все по своим местам, – пояснил Дронго. – Ведь напарнику миссис Холдер нужно было обеспечить себе абсолютное алиби. Он боялся, что Тиллих заговорит и выдаст настоящего убийцу, которого он сознательно прикрывал.

– Что вы хотите сказать? – спросил Хашаб. – Назовите имя эксперта, который помогал миссис Холдер.

– Вспомните, как было совершено убийство Важевского, – продолжал Дронго. – Сам Важевский находился в джакузи, и в бассейне рядом с ним были только вы, Хашаб.

– Надеюсь, на этом основании вы не считаете, что я убийца? – усмехнулся Хашаб.

– Нет. Я рассказываю, кто и где находился. Хеккет сидел в сауне. Тиллих – в мужской раздевалке. Миссис Холдер и миссис Бердсли находились в женской раздевалке, причем не видя друг друга. И наконец, мистер Квернер сидел в холле. А Никита Полынов был в тренажерном зале.

– Все верно, – кивнул Хеккет, – так и было.

– Верно. Но одна небольшая деталь. Арчибальд в этот момент готовил на кухне еду для нас. И ему помогали Линда и Альма. Линду два раза звали наверх к сэру Энтони. Когда в первый раз она прошла через холл, там никого не было. Когда она появилась второй раз, там находился мистер Квернер.

– Правильно, – кивнул Квернер, – а до этого я беседовал с вами.

– Миссис Холдер должна была выйти и пройти через весь холл, чтобы подняться на первый этаж, – продолжал Дронго, – а мистер Квернер уверял нас, что никого не видел. Он наверняка не должен был увидеть свою сообщницу, но не увидеть Тиллиха он не мог. А это значит, что его самого не было в этот момент в холле. Миссис Холдер за это время не могла добежать до первого этажа и вернуться обратно. Это сделал сам Людвиг Квернер. Он все рассчитал по минутам. Но Линда испортила его показания. Она не сразу поднялась к сэру Энтони, а спустя некоторое время, так как зашла к себе в номер. И когда спускалась на первый этаж, увидела идущего ей навстречу Стивена Чапмена. А это значит, что его номер был пуст именно тогда, когда он проходил к лифту. В это время мистер Квернер поднимался в другом лифте на первый этаж, а Тиллих бежал по лестнице.

Тиллих успел вбежать в номер Чапмена и поговорить по телефону в тот самый момент, когда Квернер вызвал короткое замыкание. Но он еще не знал, что Тиллиху удалось за это короткое время проскользнуть в комнату Стивена Чапмена. Конечно, Тиллих не видел Квернера, иначе бы сразу его выдал, но на первом же допросе мы бы легко выяснили, что Тиллих пробегал через холл, когда там никого не было. Ему было невыгодно об этом рассказывать, а мистер Квернер этого не знал. Поэтому он так уверенно сказал, что никто не проходил мимо него. Вы ошиблись, Квернер. Вы хотели гарантировать алиби своей напарнице и в результате сами подставились.

Квернер мрачно усмехнулся, достал трубку, а потом положил ее на столик.

– Я никогда не доверял агентам Восточного блока, – хрипло сказал он, сверкнув глазами. – Вы очень опасный человек, Дронго.

– У меня оставались только трое подозреваемых, – сказал Дронго, глядя ему в глаза. – Когда мистер Симура ушел, мы узнали о телефонном звонке с аппарата Стивена Чапмена. Разумеется, многие эксперты поняли, что это был Тиллих, которому во что бы то ни стало нужно было предупредить корейцев. Кроме того, именно он собирал у нас мобильные телефоны и мог точно знать, у кого остался хотя бы один аппарат.

И я понял, что возможный напарник убийцы должен сделать все, чтобы убрать Тиллиха. Из комнаты, в которой мы находились, ушли трое. Вы, мистер Хашаб и мистер Хеккет. Потом мы нашли вас у номера Тиллиха. Не сомневаюсь, что и в этот раз вы обеспечивали алиби своей напарнице. Несчастный Тиллих заперся в одном из номеров, когда к нему вошла Элиза Холдер. Она попыталась его успокоить и налила ему коньяк. Когда он вспомнил об Эндерсе и отказался пить, она ударила по стакану, и в результате несчастный сделал один глоток. Она очень торопилась и поэтому засунула Тиллиху карточку-ключ от номера Эндерса, смяв фотографию во внутреннем кармане. Ей хотелось свалить всю вину за преступления на Тиллиха. После чего она вернулась к вам. – Дронго сделал шаг вперед, глядя на Квернера и стоя боком к женщинам. – Я не сомневаюсь, – продолжал он, – что сейчас миссис Бердсли скажет нам, что она довольно долго простояла с вами и что миссис Холдер присоединилась к вам позже. Когда мы подошли к дверям номера, где проживал Тиллих, миссис Бердсли сказала мне, что Хеккет куда-то убежал, а Элиза Холдер только сейчас подошла. Она появилась из коридора, – сказал Дронго, глядя в глаза Квернеру и не поворачивая головы, – верно, миссис Бердсли?

– Да, – ответила Сюзан Бердсли сдавленным от ужаса голосом, посмотрев по сторонам, – все так и было.

– Вот видите. – Дронго даже не повернулся в ее сторону. – Вы проиграли, Квернер. Слишком много ошибок допустила ваша напарница.

– Это все ваши фантазии, Дронго, – сказал Квернер, взяв со столика трубку и медленно набивая ее табаком. – У вас нет доказательств.

– Есть, – усмехнулся Дронго, – и любой суд присяжных примет их. И дело даже не в том, что Элиза Холдер была сестрой Ядвиги Клеменсевич. У меня есть конкретные доказательства. Я думаю, что полиция легко установит, что голос звонившего экспертам идентичен голосу Марка Холдера, бывшего супруга миссис Холдер-Клеменсевич.

– Возможно, – посмотрел на него Квернер, – но при чем тут я? Кроме ваших домыслов о моем участии в этих преступлениях, у вас ничего нет.

– Есть, – сказал Дронго. – Вы ведь любите пиво, мистер Квернер, как настоящий баварец. – Трубка в руках Квернера начала дрожать. Зрачки стали расширяться от ужаса. – И поэтому, – продолжал Дронго, – никогда не останавливаетесь в частных английских пансионах или на квартирах. Вы ведь всегда живете в отелях. Вот последний факс из отеля «Виктория», находящегося в двух километрах от имения Чапмена в Ричмонде, который поступил только что. Вы жили в этом отеле, мистер Квернер, даже не потрудившись зарегистрироваться под чужим именем. Ровно три года назад, как раз за пять дней до убийства Роберта Чапмена, вы, якобы случайно, оказались в этом отеле. Как вы полагаете, присяжные заседатели поверят в подобную случайность?