Зубная Фея - Джойс Грэм - Страница 29

– К тебе зашел Терри. Он ждет внизу.

Сэм оделся, заскочил в ванную, провел по лицу влажным полотенцем и спустился на первый этаж. Терри, в перчатках и с шеей, обмотанной шарфом, стоял в прихожей, по своей привычке косолапо вывернув левую стопу.

– Ты не поверишь, пока сам не увидишь, – шепнул он. Дожидаясь, когда Сэм покончит с завтраком, он нервно топтался у дверей.

– Что случилось? – спросил Сэм, наконец выйдя с ним на улицу.

– Потерпи, сейчас.

Терри повел его в сторону дома Клайва. Шагов через двести они достигли высокого забора, выкрашенного белой краской. Теперь Сэм увидел. На заборе огромными, фута в три высотой, корявыми красными буквами была намалевана надпись: «РЕДСТОНСКИЕ ШИЗИКИ».

– Кто?… – начал Сэм.

– Это еще не все. Идем.

Аналогичные надписи обнаружились на будке автобусной остановки дальше по улице и на белой стене паба. И на кирпичной кладке под окнами магазина. И на еще одном заборе. Большой дорожный указатель рядом со зданием библиотеки был «исправлен» и отныне гласил: «ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ В ШИЗАНУТЫЙ РЕДСТОН».

– Что за черт?!

– Но и это еще не все, – сказал Терри.

Граффити мелькали здесь и там на протяжении полумили. С определенного момента автору, видимо, наскучили повторы, и он стал разнообразить свой лексикон. Крепко досталось кондитерской Ройла: надписи «ЛЕГКАЯ КРЕЙЗА» и «ДИКАЯ ШИЗА» были выполнены с особым размахом, так что с кисти разлетались красные брызги. Временами художник отвлекался от стен и окон, чтобы отметиться прямо на асфальте. Даже церковь не избежала осквернения, став жертвой той же «ДИКОЙ ШИЗЫ».

– Боже, – простонал Сэм, – неужели это все свалят на нас?

– Дядя Чарли увидел это утром и сразу подумал на нас, но потом он сказал, что даже такие шизики, как мы, не настолько свихнулись, чтобы пачкать стены собственных домов.

– Похоже, нам лучше не показываться на улице.

– Почему? Ты ведь этого не делал. Ведь не делал?

– Конечно нет!

– Ты уверен?

– А ты как думаешь? – возмутился Сэм. – Думаю, что это не ты.

– Тогда, может, Клайв?

– Тоже нет.

К Клайву они не пошли, заранее зная, что не застанут приятеля дома, поскольку на тот день у него был назначен экзамен – в свои неполные тринадцать лет Клайв закончил программу средней школы.

– Может, ты и прав, – сказал Терри. – Лучше нам не светиться на улицах. Они все думают, что это мы.

– Домой я идти не хочу.

– Тогда двинем ко мне.

Когда они появились у Терри, там разыгрывалась сцена из совершенно другой оперы с другими действующими лицами. На диване в гостиной рыдала Линда. Над нею стояли Чарли и Дот, на лицах которых, сменяясь, как в калейдоскопе, мелькали выражения обиды, гнева и сильнейшего изумления. Только что к ним заезжала наставница герлскаутов, чтобы выразить глубокое сожаление по поводу отсутствия Линды на вчерашнем параде, который она должна была возглавлять с флагом в руках. «Нам всем ее так не хватало. Как ее самочувствие? Надеюсь, ничего серьезного?» Дот и Чарли, накануне видевшие, как Линда при полном параде покидает дом, а вечером наблюдавшие ее триумфальное возвращение все в той же безупречной скаутской форме, были в шоке.

Таким образом ужасная правда выплыла наружу.

Линда зарылась головой в подушки, из-под которых доносились всхлипы.

– Ты не должна крутить шашни с кем попало, если хочешь закончить школу! – орал Чарли.

В этом году Линде предстояли выпускные на обычном уровне, но, по общему мнению, ей следовало продолжить учебу в шестом классе, чтобы еще через год сдать экзамены по продвинутой программе [5].

– Мы ничего не знаем об этом твоем хахале! – Голос Дот поднялся до уровня «сверхвизга». – Совершенно ничего не знаем!

– Я уйду из дружины! – крикнула сквозь подушку Линда. – К черту скаутов!

– Школяры не должны заводить себе хахалей! – вновь перехватил инициативу Чарли, почему-то зациклившийся на старомодном слове «школяры». Возможно, оно казалось ему более солидным и наукообразным, нежели «школьницы». – Не должны!

– Ты ни разу не говорила нам об этом хахале! Ни единого разу! – Дот обернулась к Терри Сэму, наблюдавшим эту сцену из прихожей. Глаза ее были выпучены, как у испуганной лошади. – Вы что-нибудь знаете об этом хахале?

– Нет, – сказали они хором.

– А кто вчера нес флаг? – допытывалась Дот. – Кто нес флаг на параде вместо тебя?

Теперь уже было совсем сложно понять, что является предметом скандала: скауты, хахали, завершение учебы или флаг. Линда отшвырнула подушки и выскочила из комнаты, разметав в стороны Терри и Сэма, не успевших уступить ей дорогу. Она взбежала по лестнице и хлопнула дверью своей спальни. Чарли устремился вдогонку с криком: «Ты не должна! Не должна!»

Через пару минут он спустился обратно, раздувая ноздри и безумно вращая глазами, и погрозил нервно трясущимся пальцем Терри и Сэму.

– Школяры не должны заводить себе хахалей!

– Мы не заводим себе хахалей, – заверил его Терри и с трудом увернулся от оплеухи разъяренного дядюшки.

Вернувшись в гостиную, Чарли схватил газету и упал в кресло. Казалось чудом, что газета не вспыхнула в его руках синим пламенем.

– Вы что-нибудь знаете об этом хахале? – вновь и вновь обращалась к ребятам Дот. – Что вы о нем знаете?

– Конечно, это не я! – заявила Алиса. – За кого ты меня принимаешь?

– Но ведь это ты раскурочила спорткомплекс, – наседал Сэм.

– У меня были на то причины. А ты рассказывал о ваших набегах на футбольный клуб. Значит, вы способны и на другие пакости – например, разрисовать стены домов. И вообще, с какой стати мне это делать? Я не из вашей шизанутой банды.

– Из нашей.

– Кто это сказал?

– Я говорю.

Алиса покачала головой.

Этот разговор состоялся спустя три дня после появления граффити. Сэма и Терри опять посетила полиция – на сей раз участковый бобби в униформе по фамилии Сайке. Еще раньше он побывал и у Клайва. К дому Сэма полисмен подкатил на велосипеде и, войдя внутрь, начал выспрашивать, что Сэму известно об этом инциденте.

– Ты знаешь девочку по имени Алиса? – поинтересовался Сайке в ходе допроса.

– Да.

– Она может иметь к этому отношение?

– Нет.

Нев Саутхолл, слушавший их, скрестив на груди руки, вставил реплику:

– Сомневаюсь, чтобы такое могла натворить девочка.

– Я тоже сомневаюсь, – сказал Сайке, убирая в карман блокнот, в котором он не сделал ни единой пометки. – Но Клайв, приятель Сэма, показал на нее как на виновницу.

– Клайв так и сказал?! – изумился Сэм.

– Да. Но только после того, как мы нашли краску…

– Какую краску?

– Мы нашли банку с остатками красной краски за домом Клайва.

Вот каким образом обстояло дело. Клайв был пойман с поличным и заслушал стандартное предупреждение («Вы вправе говорить что угодно, но ваши слова могут быть использованы как доказательство против вас и т. п.»), хотя официальное обвинение пока предъявлено не было. Сайке заверил их, что у Клайва хорошие шансы предстать перед судом по делам несовершеннолетних и близко познакомиться с системой британских исправительных учреждений. И еще он сказал, что для начала был готов лично задать Клайву добротную порку и не сделал этого лишь потому, что Эрик Роджерс выполнил работу еще до него, судя по здоровенному фингалу на лице юного пачкуна. Сэм не стал рассказывать Алисе о том, как припертый к стене Клайв пытался перевести стрелки на нее. Ему не верилось, что Клайв – умница Клайв, соображавший получше многих взрослых, – допустил такую нелепую оплошность и оставил важную улику на заднем дворе собственного дома. Клайв просто не мог так поступить. В то же время он очень хотел верить в невиновность Алисы.

– Поклянись, что это не ты.

– Что? – спросила Алиса. – Ладно. Клянусь всем, что есть на свете святого! Я готова дать любую клятву, какую ты захочешь. Тебе этого довольно?

5

Обязательная программа обучения в британских средних школах, рассчитана на пять классов (для детей с 11 до 16 лет), но способные ученики могут продолжить учебу в дополнительном, шестом классе, по окончании которого и успешной сдаче так называемых «продвинутых экзаменов» им обеспечено поступление в колледж или университет.