Под небом Италии - Джонс Дебора - Страница 63

– Леди Франческе графине Дуччи-Монтальдо, – произнес гонец торжественным голосом, проникаясь сознанием важности собственной миссии.

При виде серого пакета и красных печатей глаза матери Катерины засияли.

– От кардинала! – воскликнула она, и в ее голосе послышалась гордость за друга детства. – Должно быть, прием в честь его воспитанницы. Очень скоро она выходит замуж.

Франческа об этом знала. Но не поэтому она так поспешно распечатала изящный пакет. Вскоре она должна была получить ответ Кристиано, и ей требовались для него сведения. Сведения о том, где находится Бельдан. Но добыть такую информацию оказалось невероятно трудно. Ни кардинал, ни Ги не отвечали на ее замаскированные вопросы и ни словом не намекнули, где прятали Арнонкура. Будто его тюрьма была самой страшной в мире тайной, а он – самым охраняемым узником.

– На сегодняшний вечер, – объяснила она, пробегая глазами приглашение. – Ужин, пантомима и другие развлечения в честь леди Кьяры и ее суженого. Кардинал пишет, что, когда колокол прозвонит к вечерне, он пришлет за мной Ги. Если я соглашусь.

– А вы согласитесь? – Мать Катерина оторвала взгляд от шитья, лежавшего на столе, и посмотрела на Франческу. Так она поступала всегда: будь перед ней хоть юная послушница, хоть забредшая отведать монастырского хлеба шамкающая старуха. Этим она давала понять, как важен для нее ответ собеседницы.

– Да, – неуверенно проговорила Франческа. – Если вы не рассердитесь.

– Почему я должна сердиться? – рассмеялась настоятельница. – Вы неделями героически приводили в порядок мои дела. Без вас я бы не справилась. А в Риме вы так ни с кем и не познакомились. Я думаю, что резиденция кардинала – лучшее место для знакомства: там собирается весь цвет города. Так, говорите, пантомима? Очень интересно.

Потом расскажете мне об этом немом театре. Меня всегда удивляло, как это люди умудряются выражать свои мысли без слов. Сама я такая говорунья, что тишина для меня – просто какое-то чудо.

Мать Катерина помолчала, и ее брови задумчиво изогнулись.

– Но вам потребуется платье. Вы же не можете явиться к кардиналу в монашеской сутане! У леди Кьяры праздник, а вы для монастырского наряда слишком красивы. Дайте-ка подумать... Ну конечно! Бросайте перо и идите за мной. Я поделюсь с вами своей тайной.

Франческа еле поспевала за энергичной настоятельницей и совершенно задохнулась, когда они оказались на верхней площадке лестницы. А по дороге ломала голову, можно ли открыться матери Катерине, рассказав, какая опасность подстерегает Бельдана, и убедить ее в том, что он невиновен. Но ее остановила мысль о дружбе монахини с кардиналом. Дружбе, которая продолжалась уже тридцать лет. Франческа подумала, что вряд ли мать Катерина разделит ее подозрения в отношении Конти.

Настоятельница толкнула скрытую за ворохом старых корзин дверь.

– Вот мой секрет! Но учтите, что об этом месте не знает никто. – Ее глаза радостно сверкнули, и она налегла плечом на деревянную створку. Дверь скрипнула, и женщины оказались в залитой солнцем просторной комнате с низким потолком. Вдоль стен стояли корзины и деревянные сундуки. – Богатства! – воскликнула мать Катерина и распахнула занавешенное белыми шторами окно. Из него открывался вид на весь Рим: от Марсова поля до голубеющего вдали Тибра. – Слава Богу, у нашего монастыря очень много друзей. Многие из них, желая помочь обители, часто присылают хорошие вещи. Обычно мы их продаем, а деньги раздаем беднякам. Но иногда, очень редко, попадается такое, от чего очень трудно избавиться. Мы приносим эти вещи сюда в надежде, что они когда-нибудь пригодятся.

Мать Катерина подняла крышку сундука из английского кедра и положила на перьевой матрас у окна пожелтевший сверток. – Упаковку мы пропитываем детской мочой. Это помогает сохранять вещи свежими и яркими. Вот, посмотрите. – В ее руке засверкала отделанная жемчугом и бисером туника. – Я сразу о ней вспомнила, как только услышала о приглашении к кардиналу. Это подвенечное платье. Его ни разу не надевали, хотя у него счастливая история.

– Ни разу не надевали, – повторила Франческа Ги, когда они ехали верхом по ведущим к центру Рима узеньким улочкам. – Его сшили во Франции для римлянки, которую принуждали выйти замуж за нелюбимого человека.

– Но она не вышла? – рассмеялся он.

– Ты смеешься, но так оно и было. Это все – больше я ничего не расскажу: разговоры о любви наводят на мужчин тоску.

– Нет, нет! – запротестовал Ги, все еще смеясь. – Мне очень интересно. Не менее интересно, чем смотреть на тебя в этом новом наряде и на жемчужины в твоих волосах.

– Меня причесала мать Катерина. Что же до любовной истории, то все это, наверное, сказки трубадуров. – Однако Франческа не могла удержаться – так ей понравился рассказ настоятельницы. – Девушка не вышла за нелюбимого, потому что встретила другого. Жених был стариком, но богатым и влиятельным человеком и очень нравился ее родным. Однако невеста встретила юношу и была готова за него умереть.

– Неужели? Но какой толк от мертвой?

– Успокойся. Она не умерла, хотя решилась на смерть – отказалась есть, пока родные не сжалились над ней и не изменили своих планов.

– Истинные христиане не позволили ей долго голодать?

– Позволили. Потому что были истинными дельцами и алчными людьми.

– Благослови Господь молодых, – рассмеялся Ги. – Они жили в любви и умерли в один день. – Он поднес к губам серебряную инкрустированную фляжку.

– Не шути, – посерьезнела Франческа. – В жизни такое случается. Я познакомилась во Флоренции с женщиной. Ее муж умер несколько лет назад. У нее две дочери. И я подружилась со старшей.

Ги повернулся к ней и посмотрел из-под набрякших век.

– Неужели ты веришь в истории со счастливым концом?

– Конечно, – ответила графиня. – Вот ты, например, получил все, о чем мы мечтали детьми. Леди Кьяру. Богатство. Власть.

– Да, леди Кьяру, – повторил он, словно резанув по имени ножом. – И скоро получу богатство и власть.

– Скоро? – переспросила Франческа.

При мысли, что Ги предал собственного брата, у нее учащенно забилось сердце. Но он вдруг спросил:

– Скажи, ты действительно веришь в любовь?

– Раньше – не знаю. А сейчас верю.

– Счастливая. – Он сделал новый глоток из фляжки. – А вот и дворец кардинала. Так что оставим романтические бредни. Здесь их не оценят.

– Раздайтесь! Пропустите гостей кардинала!

Дородный стражник и два фонарщика прокладывали дорогу сквозь толпу любопытных. Их число поразило Франческу, но в следующую минуту она поняла, что все это сторонники кардинала Конти. Они пришли, чтобы выразить ему свою верность и провести у резиденции ночь.

Их количество и отсутствие видимой цели пугало. Даже больше, чем Золотое войско или наступавшие с холма и бешено орущие французы. Толпа запрудила улицу рядом с Колизеем. И то, как люди скандировали «Конти! Конти!», наполнило душу Франчески ужасом за себя и за Бельдана.

Ги, должно быть, почувствовал ее испуг.

– Умный человек опекун моей будущей жены, – проговорил он. – Крестьянские бунты, вспыхивающие в Англии и во Франции, поистине разорительны. Чтобы управлять брожением масс, требуется хорошая голова. И у кардинала она есть. Он слишком расчетлив, чтобы тратить время на безнадежные начинания, и превосходно знает историю. Может наизусть перечислить все ошибки Кола ди Риенцо, такого же даровитого священника, который пятьдесят лет назад попытался править римским сбродом и потерял все, включая собственную голову. Конти не подвластен никаким чувствам. Он одаривает бедных и помогает заблудшим, но глубоко уверен в том, что волен использовать все и всех, чтобы добиться собственной цели.

Франческа оглянулась вокруг и поежилась. Столько людей – такая огромная сила! Неужели над ними властвует тот же служитель Божий, который смешил ее забавными рассказами в монастыре?

– Да здравствует Конти! – вопил огромный детина, в обветренной ручище которого дымилась кружка с горячим супом. – Долой налоги! К черту врагов!