Рассудок маньяка - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 13

Зинков и Григорьев переглянулись.

– Нормальная молодая женщина, – ответил Зинков, – симпатичная. У нас вообще всегда самые симпатичные девушки работают, – добавил он, улыбаясь.

– Может, она с кем-то не ладила, ссорилась? – допытывался Дронго.

– Да, нет, – смутился Зинков, – кажется, ни с кем.

– У нас с ней были хорошие отношения, – быстро вставил Григорьев, видя смущение своего начальника.

Дронго заметил, как они переглянулись, но промолчал.

– У вас в отделе восемь сотрудников? – уточнил он.

– Десять, но научных сотрудников восемь, – подтвердил Зинков, – трое наших сейчас в соседнем помещении, в лаборатории. Если хотите, можем туда пройти, посмотрите, как мы работаем.

– С удовольствием, – согласился Дронго.

Зинков вышел из кабинета первым. За ним Дронго и Михаил Михайлович. Григорьев замыкал процессию. Они вышли в коридор и прошли к другой двери. Зинков открыл ее. В большой комнате никого не было. Они прошли через всю комнату, направляясь к лаборатории, находившейся в глубине здания.

– Я же говорил, что они работали в лаборатории, – тихо напомнил Сыркин.

В лаборатории стоял неприятный резкий запах. Сыркин поморщился.

– Опять не соблюдаете правила противопожарной безопасности, – хмуро заметил он.

– Соблюдаем, – весело блеснул глазами Зинков. – Вот знакомьтесь, товарищи. Или господа, как кому нравится. Это господин Алексанян, – он указал на мужчину лет пятидесяти, с седыми редкими волосами, крупным носом и уставшими глазами. Кивнув без интереса вошедшим, Алексанян продолжал что-то писать в журнале, лежавшем перед ним.

– Это господин Коренев, – Зинков кивнул на молодого человека, который заметно покраснел, почувствовав себя в центре внимания. Он стоял у приборов, отмечая данные в блокнот.

– Результаты есть? – спросил Зинков.

– Хотел вам показать, – тихо сказал Коренев, протягивая шефу блокнот.

– Потом посмотрю, – отмахнулся Зинков, – сейчас у нас гости. Где Олег Сергеевич?

– Пошел в основное здание, – ответил Алексанян. По-русски он говорил с небольшим кавказским акцентом, – понес наши данные Елене Витальевне.

– Я же сказал, чтобы сначала показали мне, – нахмурился Зинков. – Вообще у нас в отделе какой-то странный бардак. Вещи стали пропадать, документы уносят без моего согласия. Нашли «ручку», которая чистила печь?

– Нет, – вздохнул Коренев, – я помню, что она на столике лежала.

– У нас есть запасная, – вставил Алексанян.

– При чем тут запасная? – недовольно буркнул Зинков. – Я говорю об отношении к работе. Ну ладно, потом поговорим. Вы все-таки поищите, может, найдете. Это ведь не школьная ручка, чтобы затеряться.

– У вас что-то пропало? – спросил Дронго.

– Ничего, – отмахнулся Зинков. – У нас всегда что-то пропадает. Несколько месяцев назад пропал халат Шенько. Теперь вот снова. Типично научный бардак, если можно так выразиться.

– Это вчерашние данные, – извиняющимся тоном сказал Алексанян, – а сегодняшние мы еще не обработали.

В лабораторию вошел мужчина лет сорока пяти. Высокий, даже очень высокий, Дронго определил на взгляд, что «новенький» даже выше него. Но из-за непропорционально длинных рук и ног Шенько выглядел каким-то нескладным. У него была немного вытянутая голова, напоминавшая тыкву, и унылое выражение лица. Мятый халат сидел на нем плохо. Левая рука была перебинтована.

– Это Шенько, – пояснил Зинков, – еще один сотрудник нашего отдела. Что у вас с рукой, Олег Сергеевич?

– Порезался, – виновато пояснил Шенько, – ничего страшного. Сегодня утром порезался. Мне Оля сделала перевязку, думаю, ничего серьезного.

– Я совсем забыл про Олю, – сказал Зинков, и Дронго заметил, как переглянулись Коренев с Алексаняном. – У нас в отделе работают еще два младших научных сотрудника – Игорь Садовничий, специалист по компьютерам, и Ольга Финкель. Вот, собственно, и все, если не считать двух наших техников. Но один из них сейчас на стажировке, как раз в Чогунаше. А второй уволился месяц назад, но формально считается пока на работе. Он сам попросил уволить его с пятнадцатого.

– Дружный у вас отдел, – заметил Дронго.

– Был дружный, – вздохнул Зинков, – до тех пор, пока этот ужасный случай... с Аллой... Все мы были в шоке.

– Ну, это понятно, – кивнул Дронго, – трудно реагировать иначе.

– Вы считаете, что убийца – из сотрудников института? – вдруг спросил Зинков.

– Я пока ничего не считаю. Просто проверяю и уточняю всю информацию.

В этот момент зазвонил телефон. Коренев подошел к аппарату внутренней связи, поднял трубку.

– Алло, здравствуйте. Да, он у нас. Да, в лаборатории. Георгий Ильич, это вас к телефону ваша супруга, – он передал трубку Зинкову.

– Слушаю, – взял трубку Зинков, чуть нахмурившись, – нет, я буду пока здесь. Подойду позже.

Едва он положил трубку, телефон зазвонил снова. Зинков нервно схватил трубку снова.

– Да, – немного раздраженно произнес он. И вдруг выражение его лица переменилось. В нем появилась настороженность.

– Слушаю вас, Елена Витальевна, – холодно произнес Зинков. – Да, результаты немного другие. Просто я просил сначала показывать их мне, чтобы я мог скорректировать с прежними данными. Да, я понимаю, что и вы должны были их посмотреть. Да, я все понимаю. Нет, просто мы немного задержались. Пропала наша «ручка», которой мы чистили печь. Не знаю, куда пропала, но мы взяли запасную. Думаю, сегодня результаты будут немного другими. Но я прошу вас не торопить наших сотрудников, чтобы мы имели более конкретный и устойчивый результат. Нет, но мы постараемся сегодня закончить. Да, конечно, да, я все понимаю.

Он еще несколько раз согласился с чем-то, потом, не прощаясь, почти бросил трубку на рычаг.

– Опять что-то не поделили, – шепотом прокомментировал Михаил Михайлович.

– У вас много работы. Не будем вам мешать. До свидания. – Дронго направился к двери.

– До свидания, – поспешно произнес Зинков. Остальные просто кивнули на прощание.

– А насчет «способов проникновения» мы с вами еще поговорим, Григорьев, – грозно сказал на прощание Михаил Михайлович, выходя следом за Дронго. Пока они не покинули здание, он хранил молчание.

– Мне кажется, что вы хотели задать им еще несколько вопросов, – сказал Михаил Михайлович.

– Хотел, – согласился Дронго, – но не стал. У вас есть какие-то свои проблемы, а я не люблю мешать людям, когда они заняты делом.

– Понятно, – вздохнул Сыркин. – Вы думаете, все-таки виноват Павел?

– Вы меня неправильно поняли, – улыбнулся Дронго, – просто свои вопросы я задам позже, когда узнаю больше подробностей.

– Куда сейчас? Вас еще что-нибудь интересует?

– Да, если можно. Я хотел бы познакомиться с Еленой Витальевной. И с остальными сотрудниками, которые находились в тот вечер на территории института.

Когда они вошли в основное здание, к Михаилу Михайловичу подбежал невысокий крепыш лет тридцати пяти. Явно не красавец. Нос короткий и приплюснутый, торчащие уши, прижатые к круглой, низко стриженной голове.

– Вас срочно ищут из прокуратуры. Климов два раза звонил, – сказал он, обращаясь к Сыркину.

Тот кивнул, торопясь к лифту. На ходу обернулся к Дронго.

– Быстрее, – попросил он.

– Это был Носов? – спросил Дронго.

– Он самый, мой помощник. Бывший десантник, спецназовец. Неплохой парень. Туговато соображает после контузии, но парень надежный.

– Контуженый, говорите? – переспросил Дронго.

– Думаете, маньяк? – вдруг мрачно спросил Сыркин, нажимая кнопку четвертого этажа. Створки кабины лифта захлопнулись. Они поднимались наверх.

– Я ничего не думаю. Просто уточнил, он контуженый?

– Да, был легко контужен. В Приднестровье. У них в военной части взорвалась граната. Двое погибли, трое были ранены. Виновных так и не нашли. Ну а его после госпиталя комиссовали.

– И с тех пор он работает у вас?

– Нет, к нам пришел не сразу. Сначала работал в какой-то охранной фирме. Потом я взял его сюда. Он мой помощник и заодно нечто вроде завхоза. Все хозяйство лежит на нем. – Створки лифта открылись на четвертом этаже, и они вышли. Сыркин поспешил к своему кабинету. Достал ключи, открыл дверь, вошел в кабинет и сразу же направился к телефону, номер оказался занятым. Только с третьего раза он дозвонился до следователя.