Символы распада - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 54

В комнату вошла Маша. Она была в длинном черном шелковом халате. Было заметно, что под халатом у нее ничего нет. Она прошла к столу, увидев на нем деньги. Дима встал с дивана, хромая, подошел, забрал пачки и, не считая, положил их в небольшую сумочку, которую держал в руках.

– Давай имя и адрес, – сказал он, – я им все передам.

– Ты же сказал, завтра, – удивился Хорьков.

– Это когда ты один сидел. А когда вас двое... – показал на женщину Дима. – Ты ведь знаешь мои правила. Никому и никогда не верить.

– Хам, – громко сказала женщина, – наглый хам.

– Напрасно ругаешься, – миролюбиво заметил Дима. – Если бы не мои принципы, ты бы сейчас в Бутырке сидела.

– Гнида, – она отвернулась.

– Хорошо, – согласился Хорьков. Он достал из ящика стола визитную карточку Ревелли. – Вот его телефоны и адреса. В Риме и в Париже. Запомнишь или перепишешь?

– Может, карточку подаришь?

– Не подарю, – угрюмо ответил Хорьков. – Я не меньше твоего никому не верю.

Он увидел одобрение на лице Маши, которая кивнула ему головой. Дима понял, что попал в собственную ловушку.

– Давай перепишу, – хрипло предложил он, – потом сам сожгу.

– Бери, – протянул визитную карточку Хорьков, – только не забудь потом бумажку выбросить.

Дима усмехнулся, взял ручку, бумагу и старательно переписал все незнакомые буквы и цифры на бумагу. Внимательно сравнил. Потом удовлетворенно кивнул головой, убирая бумагу.

– Срок какой? – спросил он у хозяина дома.

– Чем раньше, тем лучше, – быстро ответил Хорьков, – но чтобы без дураков. Сам проверь. Чтобы наверняка, без промаха.

– Когда у нас промахи бывали? – повернулся к дверям Дима и, хромая, пошел к выходу. Потом повернулся к Хорькову. – Когда все сделают, сообщу. Прощайте, дамочка, – улыбнулся он Маше и вышел из кабинета.

– Грязное быдло, – передернулась Маша, – и с такими типами тебе приходится общаться.

– Он нужный человек, – задумчиво заметил Хорьков.

Она подошла к дивану, где сидел гость. Взглянула и прошла дальше, усаживаясь в кресло.

– Он слишком много о тебе знает, – вдруг сказала она, выразительно глядя на Хорькова, – это опасно, Сережа.

– Он надежный человек, – не очень уверенно произнес Хорьков.

Она покачала головой.

– Надежных не бывает. Ему кто-нибудь больше предложит, и он сразу тебя сдаст. Ты ведь знаешь, что я права.

– Чего ты хочешь? – не понял Хорьков.

– Когда они закончат с Ревелли, нужно будет решать и его проблему, – хитро улыбнулась Маша. – Зачем тебе такой свидетель? Он ведь и у Сиротина дома был.

Хорьков с удивлением посмотрел на молодую женщину. Он вдруг подумал, что совсем ее не знает.

Париж. 15 августа

В августе Париж бывает переполнен туристами, но здесь почти не остается служащих, которые дружно отправляются на приморские курорты в разные концы Франции. И Елисейские Поля заполняются приехавшими гостями, которые бродят густыми толпами по городу, скупая все подряд. В этот день было особенно жарко, и Ревелли, включивший в своем автомобиле кондиционер, все время чувствовал, как ему не хватает воздуха.

Он приехал в «Крийон» рано утром на встречу с Абделем и позвонил снизу, от портье, сообщив о своем приезде. Они ничего не стали говорить по телефону, и Ревелли, отойдя в сторону, начал нервно прогуливаться по небольшому залу, где обычно принимали гостей. Прибывших встречали за двумя столиками и оформляли им номера. Вся процедура занимала не больше минуты, гости «Крийона» не должны были ждать. Но и это бывало достаточно редко. Здесь останавливались высшие руководители государств, для которых сотрудники посольств готовили все заранее.

Ревелли увидел спустившегося Абделя и рванулся к нему.

– Доброе утро, – хмуро сказал он, – у вас есть время? Я бы хотел, чтобы мы куда-нибудь уехали из отеля.

– Хорошо, – кивнул Абдель, – поедем. Я скажу, чтобы из гаража взяли мой автомобиль. Или вызову водителя.

– Не нужно, – возразил Ревелли, – моя машина рядом с отелем. Пойдемте.

Они направились к машине Ревелли. Рядом с отелем «Крийон» в нескольких десятках метров с левой стороны, если смотреть с площади Конкорд, находилось американское посольство. Выходивший из отеля Абдель зло обернулся на посольство и передернул плечами. Ворота посольства охраняли морские пехотинцы.

– Что-нибудь случилось? – спросил Абдель, едва усевшись на сиденье.

– У нас все в порядке, – сказал Ревелли. – Вы можете переводить оставшуюся часть денег. Следующий груз придет через пять дней.

– Как через пять дней? – чуть не задохнулся от гнева Абдель. – Я ведь предупреждал вас, что мы не успеем. Нам они нужны уже сегодня.

– Вы получили первый ящик, – успокаивающе заметил Ревелли.

– Послушайте, Ревелли, – разозлился Абдель, – вы не понимаете, что делаете. Вы напрасно тянете время. Если у вас нет второго ящика, так нам и скажите.

– У нас есть второй ящик, – невозмутимо заявил Ревелли, – через пять дней вы его получите.

– Но он нам нужен сегодня.

– Ничего не могу поделать. Нас подвели русские. С ними невозможно работать.

– Остановите машину, – приказал Абдель, – я не хочу ехать с вами.

Ревелли мягко затормозил. Абдель вышел из машины, сильно хлопнув дверцей. Потом обернулся, наклонился к своему собеседнику.

– Мне говорили, что вы можете подвести, но я не думал, что настолько серьезно.

– Через пять дней, – угрюмо повторил Ревелли.

– Если ровно через пять дней ящик не будет в Париже, если вы опять нас подведете, то можете не рассчитывать на оставшуюся часть денег. Выборы состоятся двадцать третьего. Вы доставите его двадцатого. Хотя нет, подождите... – Он задумался, потом быстро спросил: – Вы сможете доставить его на Сицилию? Хотя бы на это у вас хватит времени?

– Конечно, – усмехнулся Ревелли. – А почему именно на Сицилию?

– Так нужно. Я надеюсь, что там у вас не будет проблем с русскими или со скандинавами. Ровно через пять дней второй ящик должен быть на Сицилии. Успеете?

– Да.

– До свидания. – Абдель резко повернулся и пошел по улице.

Ревелли завернул за угол, прибавил скорость. Потом достал мобильный телефон, набрал одной рукой номер. Телефон был установлен с таким расчетом, что он мог говорить, не трогая сам аппарат. Кто-то взял трубку.

– Френваль, это ты? – быстро спросил Ревелли.

– Да. Что случилось?

– Я уговорил его на пять дней. Только пять дней, ты меня понял? Значит, у нас четыре дня. Двадцатого груз должен быть на Сицилии.

– Где?

– Неважно. У нас есть всего четыре дня. Ты меня понял?

– Не успеем.

– Больше не получилось. Нужно успеть, иначе все пропало. Мы обязаны успеть, Френваль.

– А что говорят русские?

Ревелли громко выругался по-итальянски. Потом зло сообщил:

– Они уже ничего не говорят. Даже не хотят возвращать наши деньги.

– Я все понял, Ревелли. Постараюсь успеть за четыре дня.

– Четыре, – еще раз сказал он, снова сворачивая на какую-то улицу. – Я надеюсь, что хоть ты меня не подведешь.

– Все понял. До свидания.

Ревелли отключил телефон. На его губах промелькнула усмешка. Он снова прибавил скорость, и его «Альфа-Ромео» обогнала идущий впереди «Ситроен».

Москва. 15 августа

В своем кабинете генерал Земсков чувствовал себя значительно более уверенно, чем в далеком сибирском поселке. Он словно обрел второе дыхание. Генерал проводил совещание доброжелательно, с мягким юмором, снисходительно выслушивая офицеров, докладывавших каждый по очереди. Земсков подвел итоги и уже заканчивал говорить, когда позвонили из комендатуры и сообщили, что к нему пришел посетитель.

– Пропустить, – сразу приказал генерал, – пропуск ему сейчас спустят.

Он закончил совещание, попросив остаться Машкова и Левитина. Все остальные офицеры вышли из кабинета. Земсков посмотрел на своих спутников, побывавших с ним в Чогунаше, и усмехнулся: