Повелитель желания - Джордан Николь - Страница 94

Кроме того, Алисон также делала все возможное, чтобы помочь арабскому народу, и поддерживала мужа, старавшегося сохранить шаткий мир между французами и алжирцами, победителями и побежденными. Оказалось, что Джафар принял правильное решение, согласившись сотрудничать с де Бурмоном. Эрве сдержал обещание бороться за лучшее будущее Алжира. Арабские и берберские племена получили по крайней мере еще один голос в свою защиту во французском правительстве, а всевозраставшая жадность французских поселенцев столкнулась с серьезным сопротивлением. Кровопролития же почти прекратились. Дядя Оноре сумел вырастить плодоносные виноградники, не боясь угрозы нападения. Эрве тоже был доволен жизнью, поскольку женился на молодой француженке, обожавшей его. Даже Чанд нашел счастье в Алжире. Отказавшись оставить Алисон, он мужественно отправился вслед за госпожой в горы, там женился на двоюродной сестре Тагар и уже обзавелся несколькими озорными детишками.

Как и предсказывал Джафар, племя Бени Абесс приняло Алисон, в отличие от европейского общества. Во многих благородных семьях ее попросту не было велено принимать. Однако Алисон мало заботили подобные вещи. Ей был нужен один лишь Джафар. Именно он сумел потушить безумную жажду приключений, горевшую в ее крови. Больше ей ни к чему было путешествовать по свету в поисках новых впечатлений, в попытке избавиться от одиночества или гоняясь за вечно ускользавшим чувством покоя. Она нашла свой дом.

– Так много одежды, – шепнул Джафар, нагибаясь, чтобы прижаться губами к белоснежному полушарию, открытому вырезом сорочки.

Ощущение было восхитительным, непозволительно непристойным – Алисон почти обнажена, а Джафар все еще был полностью одет в элегантный черный фрак с накрахмаленным белым галстуком и тщательно причесан. Алисон нетерпеливо запустила пальцы в эти выгоревшие на солнце пряди, казавшиеся в полумраке темно-золотыми. Но Джафар отказывался спешить и лишь изредка припадал к ее губам короткими дразнящими поцелуями.

– К чему торопиться? – мягко упрекнул он. – Я хочу наслаждаться тобой.

При этом обещании кровь в ее жилах закипела, и Алисон беспрекословно подчинилась, когда муж подвел ее к постели и, заставив сесть на край, продолжал сводить с ума неспешными ласками. Он медленно снял сначала одну, потом другую туфельку, массируя стройные ножки, и дюйм за дюймом стянул прозрачные чулки с подвязками. Только потом он нежно уложил Алисон на спину.

Алисон, почувствовав, как тонет в мягкой перине, неожиданно поняла, что совсем отвыкла от европейских кроватей. Как ей недоставало восточных циновок, ковров… и мускулистого тела мужа, прижимающегося к ней.

Алисон попыталась притянуть его к себе, но Джафар, отстранив ее руки, опустился на колени и прижался горячими влажными губами и языком к мягкому холмику, чуть выделявшемуся под тонкой тканью панталон. Алисон задохнулась.

– Джафар… – пролепетала она, не помня себя.

– Нет, Эхереш. Еще нет.

Эхереш . Непокорная. Он осыпал ее любовными словечками, становившимися с каждым годом все более цветистыми и нежными: гордость моего сердца… солнце моей жизни, обожаемая роза… Но его любимым обращением по-прежнему оставалось «Эхереш». Она, бывало, давала ему причины так называть себя, но теперь такое случалось все реже. Возможно, потому, что Джафар, со своей стороны, не часто давал ей причины противоречить ему. Ни один мужчина не мог быть более внимателен к ее желаниям. Ни один мужчина не мог быть более чудесным мужем, более восхитительным любовником.

Говоря по правде, Алисон и сама изменилась. Стала мягче, возможно, не настолько, чтобы называть мужа «господином», но иногда все же целовала на людях руки Джафара, как это делают берберские женщины, желая выказать уважение мужу.

Она и теперь поцеловала бы его руки, эти волшебные, умелые, сильные руки, но Джафар не позволял ей шевельнуться. Вынужденная лежать спокойно, она могла лишь стонать и беспомощно цепляться за стеганое покрывало, пока Джафар наслаждался своим излюбленным способом пытки, – еще раз убеждаясь, сколькими способами и как сильно может возбудить ее.

Он осыпал Алисон чувственными ласками, наслаждаясь ею, словно старым крепким вином, сходя с ума от пламенных прикосновений, и вскоре она, потеряв голову, выгнулась навстречу его жадным губам. Тихие крики наполнили комнату.

Только тогда Джафар, удовлетворенно улыбнувшись, почти сорвал оставшуюся одежду с Алисон и начал раздеваться сам.

Все еще содрогаясь в последних конвульсиях экстаза, Алисон не сводила затянутых дымкой наслаждения глаз с мужа, восхищаясь скульптурными линиями его тела, способная думать лишь о грядущем блаженстве. Он снова и снова станет брать ее, с неукротимым пылом, а она будет отвечать безумным исступлением, забыв обо всем. Так было всегда между ними: буйство чувств и ощущений, радость жизни и горячая любовь.

И когда наконец Джафар остался обнаженным, во всем своем гордом великолепии, Алисон с готовностью протянула ему руки. И когда он лег на постель, легко, одним толчком, войдя в колыбель ее женственности, Алисон удовлетворенно вздохнула. Обхватив ногами его бедра, она приняла мужа в свое тело еще глубже, впитывая дар мужской силы, стискивая, словно тугими ножнами, напряженный стальной клинок.

– Госпожа моего сердца, – шепнул Джафар, жадно глядя на жену пылающими глазами, начиная сладостный настойчивый ритм, который унесет их в рай для двоих, на радужное облако, куда могут попасть лишь влюбленные.

– Да… – прошептала в ответ Алисон, отдаваясь его ласкам со всей страстью пылко любящей женщины.

– Да! – вскрикнула она мгновение спустя, выражая в крике ослепительное счастье, переполняющее сердце.

Примечание автора

Многие историки считают берберов потомками вандалов, чем объясняется преобладание светлых волос и голубых глаз у представителей этого народа. Нет сомнения, что берберы захватили Северную Африку задолго до арабов и исламская религия распространилась на этом континенте в VII – VIII веках.

Абдель Кадер – реальный исторический персонаж, возглавлявший священную войну против французских захватчиков. В конце концов он был вынужден капитулировать, частично по причине того, что не сумел объединить племена берберов и арабов. В1852 году, после пятилетнего заключения во Франции, Абдель Кадер поселился в Дамаске, где написал, помимо других трудов, философский трактат и книгу о великолепных конях Сахары. Правоверный и глубоко благочестивый мусульманин, он, однако, известен тем, что спас жизни тысяч христиан во время мусульманского восстания в Алжире.

Кроме того, он, обращаясь к французским завоевателям, произнес памятные слова о том, что они всего-навсего временные гости и, даже если останутся здесь, как турки, на триста лет, все равно будут вынуждены покинуть страну. Более века спустя, в 1962 году, пророчество Абдель Кадера сбылось. Алжир получил независимость.