Экстаз - Джордан Николь - Страница 34

— Пожалуйста, Чарлз… У вас ведь обида на меня, не на Келла. Он тут ни при чем. Я одна заслуживаю вашего гнева и осуждения.

— И это так, мадам. И до тех пор, пока не остынет печь в аду, я не забуду того, что вы мне причинили.

Она прикусила губу.

— Неужели ничто в вашем сердце не заставит вас подарить мне прощение?

Герцог поднялся с кресла, смахнул невидимую пыль с костюма.

— Думаю, что нет, дорогая, — печально ответил он. — На это у меня не хватит великодушия. Однако ради вас я не стану пытаться лишить его жизни. Но зато сделаю одной из целей своей жизни погубить его. — Глаза герцога сверкали, как кусочки льда. — Ваш избранник проклянет день, когда задумал украсть вас у меня!

Рейвен оставалась в гостиной под впечатлением от неприятного визита Холфорда и особенно от его последней угрозы, когда служанка доложила, что к ней приехала Бринн Тремейн, графиня Уиклифф.

Рыжеволосая красотка Бринн прошлым летом совершенно неожиданно для себя и без особого желания поймала на крючок одного из наиболее влиятельных молодых британских лордов. Однако, несмотря на некоторые сложности характера каждого из них, в скором времени в их браке возобладала любовь, перешедшая во взаимную страсть, которой Бринн всецело подчинилась. Рейвен, с которой ее подруга была предельно откровенна, не могла не вспомнить по этому поводу несчастную любовь и страсть своей матери — правда, по отношению к отсутствующему возлюбленному. Она была рада за Бринн, даже немного завидовала ее чувствам, но в то же время говорила себе, что никогда не допустит, чтобы ее душу и тело настолько захватила любовь.

Как всегда, Бринн была в элегантном наряде: сшитое на заказ прогулочное платье из зеленой мериносовой шерсти и короткий кремового цвета жакет. Наряд несколько скрывал ее округлившийся живот — она ожидала ребенка. Однако прическа ее была по-девичьи легкомысленной — рыжие пряди свободно вились надо лбом.

Она заговорила не сразу. Сначала молчала с выражением глубокого сочувствия и смотрела на Рейвен зеленоватого оттенка глазами, в которых блестели слезы. Рейвен зарыдала и бросилась в объятия подруги. Ей стало немного легче — после двух суток беспрерывного напряжения она могла поплакать вволю.

Бринн гладила ее по голове и бормотала какие-то ничего не значащие, но такие необходимые слова утешения.

Наконец, всхлипнув последний раз, Рейвен успокоилась и произнесла твердым голосом:

— Прости меня. Я прямо водосточная труба…

— Думаю, ты заслужила право как следует выплакаться, — великодушно сказала Бринн, вынимая из сумочки платок и отирая лицо Рейвен. — Ты не очень пострадала? Какие-нибудь ушибы, раны, не дай Бог?

— Нет-нет, — отвечала Рейвен, не желая вдаваться в подробности.

— Мы страшно беспокоились. Люсиан поднял на ноги половину Лондона, чтобы отыскать тебя. Слава Богу, получили твою записку.

Рейвен не сомневалась, что подруга почти не преувеличивает действия своего супруга. Люсиан служил по иностранному ведомству, и в его распоряжении была чуть не армия сыщиков и агентов. По крайней мере она так считала… Неужели все они бегали по улицам Лондона?

— Я очень сожалею, что доставила ему столько хлопот, — сокрушенно сказала Рейвен.

Бринн не приняла ее извинений.

— Ну что ты! — воскликнула она. — Люсиан все время жалуется, что скучает в своем министерстве. Уверена, это для него было хорошей разрядкой… Но шутки в сторону, мы так рады, что ты в безопасности! И к тому же вышла замуж!.. Расскажи скорее обо всем, что случилось!

Она потянула Рейвен на кушетку, они уселись там, и Бринн не успокоилась, пока не узнала все, что произошло. От начала до конца.

Рейвен не скрыла от нее почти ничего. Рассказала, как ее похитил Шон Лассетер, как она очнулась в постели старшего Лассетера, о том, в какую ярость пришли ее родственники. Поведала и о том, что была вынуждена… посчитала чуть ли не единственным выходом из положения… выйти замуж за своего спасителя, Келла Лассетера. Принеся ему, как бы в благодарность, эту жертву.

Она не стала, конечно, упоминать о своих опасных, пусть и мимолетных, чувствах к нему — ведь они не имеют никакого отношения к тому главному, что уже произошло.

Когда она закончила рассказ, Бринн озадаченно нахмурила свой гладкий лоб под рыжими кудряшками. И потом сказала:

— Я мало что знаю о твоем мистере Лассетере. Слышала краем уха, что у него дурная репутация. Но мало ли что о нас говорят? Люсиан, кажется, немного знаком с ним, где-то они встречались. Зато наш Смельчак, наш Джереми Норт, хорошо знает его и посещает игорный клуб.

Джереми Адэр Норт, маркиз Вулвертон, по прозвищу Смельчак был в настоящее время признанным лидером Лиги адского огня. Многие молодые люди ценили в нем бесшабашность, храбрость, дружелюбие и умение наслаждаться жизнью. Превращать ее в непрерывную цепь удовольствий. За что вторым его прозвищем было Принц Наслаждений.

Услышав от Бринн это имя, Рейвен задумчиво кивнула. Конечно, уж кто-кто, а Смельчак должен многое знать о Келле Лассетере и о его темном прошлом.

— Интересно, что за человек твой мистер Лассетер? — спрашивала тем временем Бринн. — Напоминает своего брата, который тебя так преследовал?

— О нет! — решительно воскликнула Рейвен. — Слава Господу, они совсем разные. Келл, он…

Она замолчала, не зная, как описать человека, ставшего ее мужем.

Он опасный, таинственный, неотразимый, привлекательный, заботливый, решительный… И еще он — ироничный, умный, готовый защищать оскорбленных, а также тех, кто с ним одной крови… Что еще сказать?

Ничего этого она не сказала, а смущенно произнесла:

— Лучше, если ты сама составишь о нем мнение, когда увидишь.

— Прекрасно. Но где же он? Я горю от нетерпения познакомиться.

Рейвен отвела глаза.

— Кажется, он отправился к себе в клуб… Знаешь, — добавила она, — мы пришли с ним к соглашению не торчать над душой друг у друга. Наш брак, пойми это, Бринн, и не осуждай меня, просто деловое соглашение, заключенное в необычных обстоятельствах.

Теперь пришла пора призадуматься Бринн.

— Но как же?.. А жить ты будешь здесь?

— Какое-то время. Но только чтобы соблюсти внешние правила приличия. Впоследствии я переберусь в собственный дом. Где он будет, я еще не знаю.

Рейвен не удержала вздоха. Вздохнула и Бринн. Снова обе замолчали.

Бринн заговорила первая, нарочито веселым голосом, оглядывая комнату.

— А здесь все вполне прилично выглядит. У мистера Кел-ла Лассетера, как видно, очень неплохой вкус, несмотря на его занятия игорным бизнесом. Лучше, чем у многих истинных джентльменов, известных мне.

У Рейвен эти слова вызвали невольную улыбку.

— С первого момента нашей встречи, — сказала она, — Келл постоянно пытался мне доказать, что не хочет иметь ничего общего с теми, кого считают джентльменами. Только ему это не очень удавалось.

— Во всяком случае, — так же оживленно произнесла Бринн, — настоящий джентльмен все же не умчался бы с утра в клуб, оставив тебя одну в таком состоянии в чужом доме.

Рейвен покачала головой.

— Я не в обиде на него. Он и так сделал достаточно. Сама посуди: помог мне хоть как-то выпутаться из ужасного положения, спас, можно сказать, от полного краха. Принес в жертву собственную мужскую свободу. Конечно, не ради меня, а ради своего брата: чтобы мой дед не засудил его. Но все равно…

— Да, конечно… ты права… — Бринн проговорила это немного рассеянно, думая о чем-то своем, и сразу добавила: — Мы с Люсианом будем рядом с тобой. Я его заставлю, если он посмеет сопротивляться. И мы вместе подумаем, как тебе пережить период бури, пока погода не наладится. Одной тебе оставаться нельзя… А вообще тебе нужно как можно скорей войти в прежний ритм жизни. Возобновить прогулки в парке, визиты по вечерам. Пускай никто не думает, что ты скрываешься или боишься.

Рейвен слегка скривилась.

— Я не собираюсь скрываться и никого особенно не боюсь. Но в то же время, скажу тебе откровенно, не испытываю никакого удовольствия, когда думаю обо всех этих усмешках, о шепоте и переглядывании, о злорадном удовлетворении некоторых, что я не стала герцогиней.