Путь кинжалов - Джордан Роберт - Страница 142

Не зная, нужно ли смеяться, Ранд не сводил взгляда с Кадсуане.

– Тебя учили этому? – спросил он. – Я имею в виду – давать обещания так, словно это угрозы.

– Ах да, понимаю. Тебе нужны правила. Что бы ни говорили, но мальчишкам нужны правила. Очень хорошо. Давай подумаем. Я не выношу грубости. Так что будь вежлив со мной, с моими друзьями и моими гостями. Если не догадываешься, это значит, что на них нельзя воздействовать Силой, что нужно сдерживать свой нрав, который мне весьма памятен. Это относится и к твоим... товарищам в черных мундирах. Будет жаль, если мне придется отшлепать тебя по вине одного из них. Достаточно? Если надо, могу и другие правила ввести.

Ранд поставил чашку рядом со стулом. Чай стал холодным и горьким. Под окном намело сугробик снега.

– Вроде бы безумцем суждено стать мне, но ты, Айз Седай, уже сошла с ума. – Поднявшись, он зашагал к двери.

– Надеюсь, ты не воспользовался Калландором? – любезным тоном спросила Кадсуане. – Слышала, он пропал из Твердыни. Один раз тебе удалось спастись, но дважды может не получиться.

Ранд остановился как вкопанный, оглянулся через плечо. Женщина вновь взялась за иголку и протыкала ее через ткань в пяльцах! Дунул ветер, закружив снежинки, а она и головы не повернула.

– Что ты хочешь сказать?

– Что? – Кадсуане даже головы не подняла. – О-о, даже в Башне очень немногие знали, что такое Калландор, до того как он попал тебе в руки, но в затхлых уголках библиотеки Башни сокрыто столько удивительного! Несколько лет я там копалась, с тех пор как у меня впервые возникли подозрения, что ты уже, быть может, сосешь материнскую грудь. Как раз перед тем, как я решила на покой удалиться. Младенцы – грязнули известные, и я ведать не ведала, как отыскать тебя, пока ты пачкаться не перестанешь.

– Что ты хочешь сказать? – грубо повторил Ранд.

Кадсуане подняла голову. Ее волосы теребил ветер, на платье блестели снежинки, но выглядела она по-королевски величественно.

– Говорили же тебе: я не терплю грубости. Если ты просишь у меня помощи, то проси вежливо. И ты еще не извинился за свое сегодняшнее поведение!

– Что ты говорила о Калландоре?

– В нем есть изъян, – кратко отозвалась Айз Седай. – Отсутствует преграда, защита, благодаря которой другими са’ангриалами можно пользоваться без опаски. И, видимо, поэтому порча усиливается, ввергая разум в безумие. Во всяком случае, пока человек пользуется клинком. Единственный безопасный для тебя способ воспользоваться Мечом-Который-Не-Меч, единственный способ использовать его без риска погубить самого себя или же натворить Свет знает каких безумств, – это соединиться с двумя женщинами, причем одна из них должна управлять потоками.

Стараясь не сутулиться, Ранд зашагал прочь. Значит, Эдли погубила не просто необузданность саидин. Он убил его в тот момент, когда отправил за Калландором Наришму.

Голос Кадсуане настиг Ранда.

– Запомни, мальчик, – ты должен просить вежливо. Ты должен извиниться. Я прощу тебя, если твои извинения будут по-настоящему искренни.

Ранд едва ли ее слышал. А он-то надеялся вновь воспользоваться Калландором. Теперь остается единственный шанс, приводивший его в ужас. Он будто наяву слышал голос другой женщины, голос мертвой женщины: Ты мог бы бросить вызов Создателю.

Глава 28

Багряный терн

Место и время случившегося мало подходили для того взрыва, которого опасалась Илэйн. Харлонский Мост – деревня средних размеров, с тремя гостиницами, и домов в ней было немало, так что никому не пришлось ночевать на сеновале. Когда утром Илэйн и Бергитте спустились в общую залу, госпожа Дилл, кругленькая хозяйка гостиницы, тепло улыбнулась и, насколько ей позволяла комплекция, присела в реверансе. И вовсе не потому, что Илэйн была Айз Седай. Госпожу Дилл радовало, что гостиница полна постояльцев. Завидев Илэйн и Бергитте, завтракавшая Авиенда торопливо сунула в рот последние куски хлеба с сыром, смахнула крошки с зеленого платья и, подхватив темный плащ, поспешила к ним.

Солнце еще только выглянуло из-за горизонта. Изумительно голубое небо, несколько облачков, белых и пушистых, вовсе не предвещали снегопада. День для путешествия казался лучше не придумаешь.

Но по заснеженной улице торила тропку Аделис, беловолосая сестра тащила за руку женщину из Родни, Гарению Розойнде. Узкобедрая салдэйка выглядела лишь на несколько лет старше Найнив. Сейчас ее раскосые глаза были широко распахнуты, а с уст срывались бессловесные причитания. Следом двигалась растущая кучка Родни, женщины высоко поднимали юбки, шептались между собой. Впереди, с угрюмыми лицами, шли Реанне и ее товарки из Объединяющего Круга; Кирстиан казалась бледнее обычного. Алис тоже была в толпе, и на лице у нее застыло весьма озадаченное выражение.

Аделис остановилась перед Илэйн и подтолкнула к ней Гарению. Та упала в снег да так и осталась стоять на четвереньках. Позади сбилась кучкой Родня.

– Я пришла к тебе, потому что Найнив занята, – сказала Коричневая сестра. Иными словами, Найнив где-то милуется с Ланом, раз выпала минутка, но впервые по губам Аделис скользнула лишь тень улыбки. – Тихо, дитя мое! – рявкнула она на Гарению. Та тут же умолкла. Аделис довольно кивнула. – Это не Гарения Розойнде, – сказала она. – Я ее наконец узнала. Это Зария Алкайсе, послушница, сбежавшая незадолго до того как мы с Вандене решили удалиться на покой и написать историю мира. Она призналась. Удивительно, как это Кареане не опознала ее раньше: они вместе были послушницами два года.

Закон ясен, Илэйн. Беглянка должна вновь надеть белое платье, и ее нужно содержать в строгости, пока она не вернется в Башню и не подвергнется строгому наказанию, после которого даже помыслить о бегстве не посмеет!

Илэйн медленно кивнула, стараясь сообразить, что сказать. Гарения – или Зария – одна из тех, в ком Сила буквально кипит; Башня не отпустит ее, пускай она всю жизнь потратит на то, чтобы заслужить шаль. Но Илэйн припомнила кое-что из сказанного этой женщиной при первой встрече. Тогда смысл ее слов ускользнул от нее, но сейчас... Как Зария вновь отнесется к послушничеству, прожив сама себе хозяйкой семьдесят лет?

Долго раздумывать Илэйн не пришлось. Внезапно Кирстиан пала на колени, вцепившись рукой в юбки Аделис.

– Я признаюсь, – промолвила она (в лице ни кровинки). – Меня вписали в книгу послушниц почти триста лет назад, а я убежала меньше чем через год. Я признаюсь и... и прошу милости.

Теперь уже Аделис округлила глаза. Кирстиан заявила, что сбежала из Белой Башни, когда сама Аделис была еще младенцем! Большинство сестер по-прежнему до конца не верили возрасту женщин из Родни. С виду Кирстиан едва ли больше сорока, ну, от силы пятьдесят.

Аделис быстро пришла в себя. В конце концов, она много лет была Айз Седай. Ее окружала аура возраста и авторитета.

– Если это так, дитя мое, – ее голос чуть дрогнул, – боюсь, нам придется и тебя облачить в белое. Вы все равно будете наказаны, но признание несколько смягчит наказание.

– Потому я так и поступила. – Ровный тон Кирстиан вряд ли бы кого обманул. – Я знала, что рано или поздно вы меня обнаружите.

Аделис кивнула, будто соглашаясь с очевидным, хотя как она вывела бы Кирстиан на чистую воду, оставалось лишь догадываться. Вряд ли эту женщину с рождения звали Кирстиан Чавин.

– Вздор! – прорезался сквозь ропот Родни хриплый голос Сарейнии Востован. Не обладавшая достаточным уровнем Силы, чтобы стать Айз Седай, не настолько старая, чтобы занимать высокое положение среди Родни, она тем не менее с самым решительным видом шагнула из толпы. – С какой стати нам отдавать их Белой Башне? Мы помогали убежавшим женщинам, и правильно делали! В правилах ничего такого не сказано!

– Держи себя в руках! – осадила ее Реанне. – Алис, пожалуйста, возьми на себя заботу о Сарейнии. Она, по-видимому, забыла слишком много правил, которые ей положено знать.