Срок приговоренных - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 28

– Секретарь дала нам список сотрудников, которые вчера к нему приходили, – продолжал Зоркальцев, – у него вчера вечером было несколько наших сотрудников.

– Сколько времени они беседовали? – спрашиваю я, уже примерно зная, каким будет его ответ, и заранее оттягивая тот вопрос, который я должен ему задать.

– Смотря кто. Некоторые задерживались, некоторые выходили сразу.

– Кто задерживался больше всех? – Я обязан задать именно такой вопрос.

– Вы, – прямо отвечает Зоркальцев. Я успеваю заметить и взгляд Кислова. – Только вы заходили к нему два раза и оба раза задерживались больше чем на десять минут.

– У меня было к нему много дел, – ответил я уклончиво, стараясь увести разговор от этой темы. – А кто еще?

– Вот список, – протягивает Зоркальцев.

Я взял список. Облонкова среди них нет. Впрочем, он бы и не пришел сюда, в кабинет. По своему статусу он стоит гораздо выше, и Семен Алексеевич мог только напроситься к нему в кабинет. Зоркальцев ничего больше не спросил, но мне очень не понравился его взгляд. Он так пристально на меня посмотрел, словно считал меня главным подозреваемым. Но все неприятности только начались. Откуда мне было знать, что они уже нарастали целой лавиной, которая должна была обрушиться на меня и поглотить.

– Он куда-нибудь выходил? – спросил я. – Нужно узнать, куда он выходил и на сколько. Кстати, почему Симы нет в приемной?

– Ее вызвал Дубов. Он как раз сейчас допрашивает ее вместе с Лобановым, – пояснил Кислов.

В отличие от сумрачного Зоркальцева, Кислов производит более приятное впечатление. Открытое чистое лицо, цепкий умный взгляд. Даже волосы отпускает чуть длиннее обычных, вольнее, чем принято в нашей службе. Впрочем, он молод, а в его возрасте все простительно.

Они продолжали обыск, словно этого неприятного быстрого разговора между нами и не было. В кабинете можно было найти немало интересного, но ничего такого, что могло бы дать ниточку к истоку преступления. Если не считать той самой записной книжки, в которой моя фамилия была связана с фамилией Цфасмана. Зоркальцев и Кислов продолжали обыск, а я смотрел на лежавший теперь передо мной календарь. Получалось все же, что банкир врал. Именно его фамилия содержалась в списке дел. И фамилия, и имя-отчество.

Я уже тогда думал, что объяснять ничего нельзя. Получалось, что за счет покойного я свои личные проблемы решал. Я сидел и смотрел на эту жирную черту, соединившую наши две фамилии, и размышлял об Игоре. Меньше всего я думал в этот момент о стервеце банкире.

– Интересно, – вдруг сказал Кислов, – кто такой этот Цфасман? Вы его не знаете?

– Нет, – ответил я, продолжая смотреть на эту жирную черту. – Кажется, банкир, который финансировал строительство нашей базы.

– Точно, – кивнул Зоркальцев, – я слышал его фамилию. А почему Семен Алексеевич соединил его фамилию с вашей?

– Не знаю, – сказал я, заставляя себя не смотреть на эту запись, – не могу понять.

Я встал и снова подошел к окну, заметив в отражении переглянувшихся Зоркальцева и Кислова. Я думал об Игоре и видел черту. Черту, которую провел Семен Алексеевич, соединяя мою фамилию с фамилией Цфасмана. И этой чертой предопределил две наши судьбы.

Эпизод десятый

Когда день начинается удачно, настроение уже не могут испортить никакие досадные сбои. Позвонивший ему помощник сообщил, что все в порядке, и Марк Александрович, ничего не уточняя, положил трубку. Он знал, как важно принять участие в проекте, который сулил такие бешеные деньги. Каждый вложенный рубль оборачивался в итоге десятикратной прибылью. И когда в полдень раздался звонок по его мобильному сотовому телефону, он взглянул на трубку, чтобы узнать заранее, кто именно ему позвонит. Абонент предложил принять участие в очень прибыльном деле несколько лет назад. Теперь он же планировал новую операцию. Марк Александрович взял трубку.

– Слушаю вас, – сказал он самым любезным тоном.

– Марк Александрович, нам нужно срочно встретиться, – сказал президент крупнейшего межбанковского объединения «Савой», не просто влиятельный человек в стране, но и один из самых богатых людей в Европе.

– Что-нибудь случилось? – удивился Цфасман.

– Расскажу при встрече, – уклонился от ответа президент «Савоя». – Когда вы можете приехать?

– Когда скажете. Вы хотите, чтобы я приехал прямо сейчас?

– Да, желательно.

– Сейчас приеду. – Марк Александрович убрал телефон и поднялся, взглянув на часы. Странно, что этот звонок прозвучал именно сегодня, когда все шло так благополучно.

Он вызвал машину и, подождав, пока к подъезду подъедут два автомобиля, спустился вниз. Цфасман уже давно ездил с охраной. Во второй машине, обычно в джипе, находилось трое-четверо телохранителей. В его собственном «Мерседесе» почти всегда усаживались личный охранник и водитель.

Марк Александрович был сравнительно молодым человеком. Ему шел сорок четвертый год. Он сумел сделать свое состояние несколько лет назад, когда создавался основной капитал на разнице внутренних и внешних цен на энергоносители. Затем, приобретя огромные деньги, он начал активно внедряться в нефтеперерабатывающий и нефтедобывающий комплекс, позднее занялся банковским бизнесом, финансированием строительства, в чем особенно преуспел. Его банк быстро стал одним из самых крупных банков страны. А сам Цфасман прочно утвердился в когорте самых богатых и влиятельных людей страны. При этом он старался не выделяться, редко давал интервью, неохотно общался с журналистами и почти не появлялся на многочисленных презентациях и различного рода аукционах, которые так любили его коллеги.

Сидя в своей машине, он вспомнил, что не успел позвонить в банк, чтобы проверить сообщение помощника. Делал он это не потому, что не доверял своему помощнику. Привычка контролировать каждого человека, каждого работника, лично проверять наиболее важную информацию также выгодно отличала Марка Александровича от других банкиров.

Набрав номер, он коротко уточнил информацию, переданную ему помощником. Услышав подтверждение, он удовлетворенно кивнул и убрал телефон. На встречу со своим собеседником он приехал в закрытый клуб «Будапешт», где обычно встречались люди их уровня, скрывавшиеся от назойливых глаз журналистов, всевидящего ока спецслужб, и те, кто опасался каверз со стороны своих конкурентов. Некоторые даже утверждали, что фактическим владельцем «Будапешта» является позвонивший Цфасману владелец межбанковского объединения «Савой», и Марк Александрович отлично знал, что это не только слухи.

Стол в отдельном кабинете, где они обычно встречались, был девственно чист. На нем не стояла даже массивная пепельница, которую обычно убирали во время их встреч. Оба они не курили. А есть или тем более пить во время деловых встреч им даже не приходило в голову. Они были деловыми людьми того уровня, при котором люди не могут себе позволить расслабляться во время деловых встреч.

– Добрый день, Марк Александрович, – приветливо поздоровался хозяин «Савоя», протягивая руку.

– Добрый день. – Цфасман пожал руку своему собеседнику, усаживаясь за столик напротив. В последние годы он несколько располнел и с неудовольствием посмотрел на своего сухопарого и подтянутого коллегу. – Что-то случилось?

– Хотел уточнить, как у вас идут дела.

– Хорошо, – кивнул Цфасман, – у меня все готово. Сегодня мы закончили часть нашей работы. Как мы и договаривались. Двадцать миллионов долларов уже приготовлены. Пришлось напряженно поработать несколько дней. Это было достаточно сложно и интересно.

– Да-да, понимаю. Значит, у вас все в порядке?

– Конечно. Как мы и рассчитывали, все в полном порядке, – удивился Цфасман и тут же спросил: – А что, собственно, могло произойти? Или вы решили отменить операцию?

– Нет-нет, – успокоил его хозяин «Савоя». – Конечно, нет. Мне было важно услышать подтверждение именно от вас.

«Что-то случилось, – почувствовал неладное Марк Александрович. – Почему он спрашивает? Но что именно произошло?»