Упраздненный ритуал - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 12

– Габышев всегда работал на Москву, – вкрадчиво сообщил он, – мы об этом давно знаем. Но после того случая в горах, когда сотрудники прокуратуры допрашивали Габышева, к нам официально обратилось российское посольство. Потом были сообщения и по нашей линии. Мы ведь союзники, и у нас принято обязательство не вести разведывательную работу друг против друга. Поэтому мы пошли навстречу Москве. Или вы считаете, что было бы лучше, если бы мы арестовали Габышева и потом выдворили его из нашей республики? Мы проверяли. Он действительно приезжает в родной город, чтобы встретиться с друзьями и родственниками. Кстати, сегодня мы его вызвали, чтобы попросить не встречаться завтра в школе с бывшими одноклассниками.

– Вы все-таки боитесь?

– Нет. Но у нас есть некоторые опасения. Кстати, чтобы вас успокоить, могу сообщить, что он хочет завтра прийти в эту школу. Мы, конечно, поставим своих людей и постараемся, чтобы ничего не случилось.

– В таком случае, почему вы так нервничаете из-за моего приезда?

Говоривший посмотрел на генерала, и тот кивнул в знак согласия. В кабинет принесли чай, сахар, конфеты.

– Габышев работал несколько лет в военной разведке, – пояснил незнакомец, – он был нелегалом в Венгрии, Франции, США. У него и сейчас там есть некоторые интересы. Было бы нежелательно его подставлять. В общем, вы должны понимать наши мотивы.

– А если он убийца? – вдруг спросил Дронго. – Понимаете, какую ответственность вы на себя берете? Вы по-существу покрываете маньяка. Он ведь прошел специальную подготовку. Вполне вероятно, что он был «ликвидатором». Это вы не проверяли? Может, его отозвали и он теперь в резерве? Ведь это он поссорился с Рауфом. Вам не кажется, что его нужно хотя бы проверить на детекторе?

– Все, – сказал генерал, – мы больше ничего не обсуждаем и вам не сообщаем. Завтра вы улетите, и мы пожелаем вам счастливого пути. А с убийцей или с убийцами мы сами разберемся.

– У меня в школе завтра тоже день выпускников, – напомнил Дронго, – но мой самолет только через два дня. В ночь с понедельника на вторник. Вы же знаете, что рейсы «Люфтганзы» только три раза в неделю.

– А какую школу вы заканчивали? – спросил генерал.

– По случайному совпадению как раз ту самую, где произошли все эти события. Я надеюсь, вы не собираетесь запретить мне завтра участвовать в традиционной встрече выпускников школы?

Генерал снова посмотрел на своих офицеров и громко выругался. Потом вдруг рассмеялся.

– Меня ведь предупреждали, что с этим Дронго нужно договариваться. Давить на него не имеет смысла, все равно ничего не выйдет. Ладно, выпейте хотя бы чаю. И давайте договоримся, что о нашем разговоре никто не узнает. Ни один человек.

– Это я могу обещать. Кстати, почему вы не проверили самого Керимова и Аббасова?

– Керимов – начальник отдела прокуратуры, – пояснил генерал, – чтобы проверять такого человека мы должны получить санкцию либо прокурора города, либо прокурора республики. И тогда нам придется многое объяснять. Аббасова мы специально не трогали. Я думал, вы поймете, почему.

– Чтобы создать алиби Габышеву? – мгновенно понял Дронго.

– Вот именно, – сказал генерал, – мы сделали все как нужно, а тут появляетесь вы и пытаетесь все испортить. Я не верю в маньяка, но если он существует, то завтра мы его возьмем. Обязательно возьмем. Больше никаких убийств не будет. Никакого дурацкого ритуала. Хотят встречаться выпускники – пусть встречаются. Но убийства мы отменим. Упраздним этот ритуал. Завтрашний день пройдет спокойно, это я вам обещаю.

– Надеюсь, – кивнул Дронго, пододвигая к себе стакан с чаем. – А где сейчас находится Габышев? Дома его не было, у вас его тоже нет.

Заместитель министра посмотрел на Ахмедова, разрешая ему сообщить, где находится Габышев.

– В отеле, на берегу моря. На Шихово, – доложил майор, – наши двое сотрудников следят за ним. Он сидел до двенадцати в ресторане «Дикий Запад» с какой-то красивой женщиной, а потом они пошли в номер, который он снял. Сейчас они в номере. Наши ребята, конечно, не подслушивают, но догадаться, чем занимаются мужчина и женщина ночью в гостиничном номере, я думаю, можно без труда.

– Кто это женщина? – спросил Дронго.

– Красивая женщина, – ответил Ахмедов, – мне так доложили. Габышев тоже красивый парень. Когда он у нас был, все девушки в обморок падали. Очень симпатичный. Я даже думаю, что с такой внешностью его специально взяли на работу в разведку. Легче входить в контакты, соблазнять женщин.

– Интересно, – сказал Дронго. – У меня последний вопрос. Вы запугали Аббасова и сообщили в Москву, чтобы его припугнули и там? Верно?

– Мы на такие вопросы не отвечаем, – быстро сориентировался Ахмедов, взглянув на генерала. Тот согласно кивнул.

– Понятно. Чай у вас хороший. Спасибо. Уже два часа ночи. Может, нас довезут до отеля? Если это, конечно, возможно.

– Возможно, – кивнул хозяин кабинета, – только договоримся напоследок. Ничего не предпринимать без нас, никаких расследований. Это моя личная просьба. Всего один день потерпите, а потом делайте, что хотите.

– У меня осталось только последнее предположение, – улыбнувшись сказал Дронго, – конечно, оно фантастическое, но весьма правдоподобное. Вдруг эти убийства осуществляет российская разведка? Они вам не доверяют и решили взять дело в свои руки. Убирают всех, кто знал Габышева. Создают «выжженную зону» для разведчика. Если это так, то тогда все убийства объяснимы. Как вы думаете?

Ответа он так и не услышал. Когда они сели в машину, Вейдеманис, давясь от смеха, спросил:

– Надеюсь, ты не станешь настаивать на своей последней версии?

– Посмотрим, – улыбнулся Дронго, – каждая версия имеет право на существование. Судя по их озабоченным лицам, они сейчас бросятся проверять все убийства заново. Это тебе подобная версия кажется несерьезной. В «руку Москвы» здесь верят до сих пор. И в других республиках верят. Верят и очень боятся.

– А почему боятся?

– Инерция мышления. С одной стороны, им всегда кажется, что Москва хочет снова загнать их в единый союз, а с другой – слишком много людей в новых республиках об этом только и мечтают. Во всяком случае, подавляющее большинство народа так думает. Но разве им дадут высказать свое мнение! Разве позволят новые лидеры независимых государств отнять у них подобные статусы. Власть, деньги, неограниченные возможности, бесконтрольные действия. Демократия начинается только тогда, когда кто-то из бывших первых секретарей уходит в отставку. Как Ельцин в России. И хотя он ушел под давлением целого ряда обстоятельств, можно считать, что в России демократия уже состоялась.

– А в других странах? – спросил Вейдеманис.

– В других странах... – повторил Дронго. – Ты знаешь, я однажды рассказал анекдот двум президентам закавказских республик. Тогда как раз была их совместная встреча. Суть анекдота очень простая. Несколько президентов приходят к Господу и спрашивают, когда у нас все будет хорошо. Господь посмотрел на президента США и сказал – через сто лет в Америке будет рай, но ты этого не увидишь. Посмотрел на президента России и сказал – через тысячу лет в России будет рай, но ты этого не увидишь. Потом долго смотрел на остальных президентов – закавказских и среднеазиатских. И, вздохнув, сказал – ребята, может, когда-нибудь у вас и будет рай, только я этого не увижу.

– Грустный анекдот, – заметил Вейдеманис, – не оставляет надежды.

– Вот я и хочу поверить в надежду, – сказал Дронго, – но после того как разорвали мою страну на клочки, я стал меланхоликом. Неужели это так заметно?

– Иногда, – дипломатично ответил Эдгар.

Автомобиль остановился у отеля. На часах была уже половина третьего ночи.

Глава шестая

Утром Эдгар спустился к завтраку, уже зная, что Дронго не придет. Его напарник не любил завтракать по утрам, ограничиваясь чашкой чая или вообще не спускаясь на завтрак. Дронго обычно вставал поздно, когда в большинстве отелей время завтрака уже заканчивалось. После завтрака Эдгар поднялся к себе в номер, и не успел он войти, как раздался телефонный звонок.