Европа судит Россию - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 48

Ситуация, аналогичная финляндской, сложилась и на Украине. СНК признал и независимость Украины, провозглашенной Центральной радой. В своем «Ответе товарищам украинцам в тылу и на фронте» 12 декабря 1917 года Сталин писал, что «Совет Народных Комиссаров… ничего не имеет… против того, чтобы украинский народ выделился в независимое государство». Однако он обращал внимание на недружественную политику Центральной рады, указывал на то, что она сотрудничает с антисоветским Донским правительствам Каледина.

В новой, быстро менявшейся обстановке руководители большевиков были вынуждены менять свой политический курс в отношении национальных окраин России. Поощрение самоопределения наций вплоть до отделения постепенно уступало признанию значимости унитарного государства для решения первоочередных задач экономического развития общества и острых социальных проблем трудящихся всей страны. В своем докладе по национальному вопросу, с которым он выступил 15 января 1918 года на III Всероссийском съезде Советов, Сталин прямо поставил вопрос о новой трактовке «права нации на самоопределение». Он заявил: «Все указывает на необходимость толкования принципа самоопределения как права на самоопределение не буржуазии, а трудовых масс данной нации. Принцип самоопределения должен быть средством для борьбы за социализм и должен быть подчинен принципам социализма». Подобным же образом был составлен и его проект резолюции о федеральных учреждениях Российской республики, представленный съезду. Сталин предлагал, что области, отличающиеся «особым бытом и национальным составом», войдут в состав Российской республики в качестве «областных советских республик».

Аналогичным образом по мере развития Гражданской войны на окраинах страны и в связи растущей враждебностью почти всех других партий в центре страны, большевики были вынуждены переходить к более жесткой позиции и в отношении оппозиционных к ним политических сил. Уже 26 октября (9 ноября) 1917 года по постановлению Военно-революционного комитета Петроградского совета были закрыты правые газеты «Речь», «День» и ряд других, которые вели особенно ожесточенную антисоветскую пропаганду. О том, что эта пропаганда направлена на поддержку вооруженных выступлений против советской власти свидетельство-ват мятеж юнкеров в Петрограде 29 октября (11 ноября). Мятеж был организован Комитетом спасения родины и революции во главе с правым эсером Гоцем. (Мятеж был разгромлен в тот же день.)

3 ноября был раскрыт заговор, во главе которого стоял крайне правый политический деятель России В.М. Пуришкевич (он был великим мастером заговоров, о чем свидетельствовало его участие в организации убийства Григория Распутина.) Незадолго до своего ареста Пуришкевич писал Каледину: «Организация, во главе которой я стою, работает не покладая рук над спайкой офицеров и всех остатков военных училищ и над их вооружением. Спасти положение может только создание офицерских и юнкерских полков. Ударив ими и добившись первоначального успеха, можно будет затем получить и здешние воинские части… Мы ждем вас сюда, генерал, и к моменту вашего подхода выступим со всеми наличными силами». (3 (16) января 1918 года Пуришкевич был открытым судом приговорен к 4 годам принудительных работ, но 1 мая 1918 года был амнистирован. Затем он уехал на юг, где примкнул к контрреволюционному движению.)

Обострялись отношения у большевиков и с социалистическими партиями. В день, когда юнкера подняли мятеж, возник острый конфликт в связи с Всероссийским исполнительным комитетом железнодорожного профессионального союза (Викжель), в котором решающую роль играли эсеры и меньшевики. 29 октября (11 ноября) 1917 года Викжель принял резолюцию с требованием сформирования правительства из представителей всех социалистических партий, а не только из большевиков. В случае отказа принять его требования Викжель отказывался обеспечить переправку просоветских воинских частей из Петрограда в Москву, которая еще находилась в руках противников Советов.

Обострение отношений с другими социалистическими партиями вызвали кризис и внутри большевистского руководства. В ходе переговоров между ЦК большевистской партии и Викжелем представители последнего предложили не только ввести в состав Совнаркома представителей эсеров, меньшевиков и народных социалистов, но и заменить Ленина правыми эсерами Авксентьевым или Черновым. Хотя представители ЦК (Каменев, Сокольников, Ногин, Милютин, Рыков) отвергли предложение о смене председателя СНК, они согласились с требованиями Викжеля о введении представителей других социалистических партий. Большинством голосов ЦК осудил позицию Каменева и других. В знак протеста против этого решения Зиновьев, Каменев и другие вышли из состава ЦК, Рыков, Милютин, Ногин и Теодорович ушли с постов наркомов, а Каменев подал в отставку с поста председателя ВЦИК. Эти отставки свидетельствовали о том, что видные руководители большевистской партии считали немыслимым установление монополии своей партии на власть.

Кризис внутри руководства большевистской партии и в отношениях большевиков с другими партиями принял такие масштабы, что Ленин подготовил специальное обращение «Ко всем членам партии и ко всем трудящимся классам России», которое было опубликовано от ЦК РСДРП(б) 5(18) ноября 1917 года. В нем Ленин вновь объявлял о готовности большевиков «разделить власть с меньшинством Советов, при условии лояльного, честного обязательства этого меньшинства подчиняться большинству и проводить программу, одобренную всем Всероссийским Вторым съездом Советов и состоящую в постепенных, но твердых и неуклонных шагах к социализму».

Слова Ленина о готовности большевиков «разделить власть с меньшинством Советов» нашли отражение в решении ВЦИК от 25 ноября (8 декабря) назначить левого эсера А.Л. Колегаева комиссаром земледелия. 9 (22) декабря в состав Совнаркома было введено еще несколько левых эсеров: И.З. Штейнберг(ко-миссар юстиции), П.П. Прошьян (комиссар почт и телеграфа), В.Е. Трутовский (комиссар городского и местного самоуправления), А.А. Измайлович (комиссар по дворцам республики), В.А. Алгасов и В.А. Карелин (комиссары без портфеля для работы в коллегии по внутренним делам). Так Советское правительство стало коалиционным.

В то же время, говоря в своем обращении от 25 ноября (8 декабря) о наличии в Петрограде «корниловцев», Ленин не преувеличивал. Гражданская война велась не только в отдаленных городах между сторонниками советской власти и ее противниками, не только на окраинах страны между рабочими отрядами и казачьими частями Дутова и Каледина, но и на невидимом фронте, который проходил в контролируемых советской властью землях, в том числе в столице России.

Многие враги революции исходили из того, что большевики, свергнув правительство Керенского, фактически лишь расчистили путь для военной диктатуры правого толка. После установления советской власти в Петрограде продолжала открыто заседать городская дума, не признававшая власти Советов. Участник этих заседаний, написавший свои воспоминания под псевдонимом «Ан-ский», замечал: «Настроение думы… оставалось все-таки оптимистическим настолько, что целые заседания посвящались обсуждению вопроса об учреждении нового правительства: все были убеждены, что через несколько дней большевики падут».

Параллельно Совнаркому существовали другие органы власти, не признававшие Октябрьскую революцию. А. Демьянов вспоминал: «В дни перехода власти к большевикам жизнь в министерствах шла своим чередом… Министерства как учреждения продолжали существовать, а вместе с ними продолжали существовать и чиновники… Они выделили из себя особые комитеты для выработки общих директив, как вести себя с большевистским начальством. Комитеты отдельных министерств снеслись между собою, и в конце концов создался единый центральный орган, руководивший деятельностью чиновников в этом отношении. Этот центральный комитет объединил в себе почти все ведомства, он действовал почти открыто. В секрете не могли держаться его заседания, и большевики отлично знали о его существовании… Чиновники решили применить на службе саботаж… Этот саботаж чиновников на первое время много крови испортил большевистским комиссарам».