Сталин. Путь к власти - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 29

Порой Сталин настолько приближался к поэтическому стилю в своих официальных работах, что переходил на стихотворный слог. В приветствии «Рабочей газете» от 21 января 1925 года он писал: «Помните, любите, изучайте Ильича, нашего учителя, нашего вождя».

Это свидетельствует о том, что занятия поэзией не прошли для Сталина бесследно и, вероятно, оказали многообразное воздействие на формирование его личности. Еще Шота Руставели писал: «Стихотворство – род познанья, возвышающего дух». Не исключено, что в поэтических занятиях проявилась и стала развиваться способность Сталина увлечен но и беспристрастно изучать информацию по самым разным вопросам. В то же время поэзия помогала ему понять самых разных людей и «почувствовать себя» исполнителем самых различных исторических ролей, отвечавших как высоким идеалам добра, так и беспримерной жестокости.

Американский философ Джордж Сантаяна писал, что «мир представляется поэту или художнику гораздо прекраснее, чем обычному человеку». Одновременно философ подчеркивал, что поиск идеала заставляет поэта или художника особенно остро реагировать на реальные пороки: «Привычка искать красоту во всем заставляет также обнаруживать недостатки… Критика и идеализация идут рядом друг с другом».

Не исключено, что идеалы, которые воспевал Иосиф в поэзии, были проявлением протеста против семинарских порядков. В конечном счете этот протест увел его далеко от православного храма.

Глава 6.

ДОРОГА В РЕВОЛЮЦИЮ, КОТОРАЯ УВЕЛА ОТ ХРАМА

Позже Сталин говорил: «Из протеста против издевательского режима и иезуитских методов, которые имелись в семинарии, я готов был стать и действительно стал революционером, сторонником марксизма, как действительно революционного учения». Из этого замечания, в частности, следует, что его отход от религии объяснялся не разочарованием в самой православной вере.

Однако превращение юного семинариста в революционера не состоялось бы, если бы его возмущение действиями начальства не подкреплялось моральной поддержкой со стороны окружавших его людей, разделявших революционные взгляды. Такую поддержку он мог получить и от тех, кто признал в нем значительного поэта. На пути к Парнасу легко можно было сойти с дороги к храму. В XIX веке многие поэты, прозаики и литературные критики России видели главную свою задачу в борьбе против общественной несправедливости.

Как и во всей империи, многие поэты и прозаики Грузии были активными участниками и организаторами движения, оппозиционного самодержавию. Рафаэл Эристави, которому Иосиф посвятил одно из своих стихотворений со словами: «И в сердце каждого грузина ты памятник воздвиг себе», Акакий Церетели, Даниил Чонкадзе, Илья Чавчавадзе, книгами которых зачитывался юный Coco, еще в конце 1870-х годов составили группу активных сторонников изменения политических и социальных порядков. Печатным органом этой группы стала созданная в 1877 году Ильей Чавчавадзе литературная газета «Иверия», в которой было опубликовано первое стихотворение И. Джугашвили. О радикализме настроений этой группы свидетельствовала реакция Акакия Церетели на сообщение об убийстве царя Александра II. В Грузии прекрасно поняли, что в стихотворении «Весна», написанном им в начале марта 1881 года («Сегодня ласточка прощебетала…»), поэт выражал свою радость не только по случаю прилета весенних птиц.

Однако более радикальные элементы сочли, что чисто литературная деятельность является недостаточно революционной. В начале 1880-х годов сформировалась организация «Вторая группа», или «Меоре-даси», очень близкая по взглядам к русским народникам. Эта группа стала издавать другую литературную газету – «Квали» («Борозда»). В ней в 1896 году Иосиф последний раз опубликовал свое стихотворение.

Как бы ни старались власти семинарии, бунтарские и революционные настроения проникали в это учебное заведение. Еще задолго до поступления Джугашвили в семинарию это учебное заведение потряс скандал. Семинарист Сильвестр Джибладзе ударил ректора Чудетского за то, что тот назвал грузинский язык «языком для собак». На следующий год другой бывший ученик, исключенный из семинарии, убил Чудетского. Пока Coco учился в Гори (в 1890 и 1893 годы) в семинарии произошли две стачки, каждая из которых длилась неделю. Семинаристы требовали прекращения обысков и слежки, а также увольнения наиболее жестоких представителей администрации. После стачки 1893 года 83 семинариста были исключены из семинарии, а 23 из них были высланы из Тифлиса.

В семинарии у Иосифа были единомышленники. В 1896 году они создали свой кружок. Сняли комнату в городе, где стали хранить книги, запрещенные начальством. Там же они собирались и в послеобеденные часы до переклички. В своем рукописном журнале члены кружка обсуждали вопросы, которые поднимались на страницах «Квали».

Очевидно, молодые люди не желали быть в стороне от бурных событий конца XIX века и стремились пополнить свои знания об окружавшем их мире. На их глазах истекало столетие, которое началось во времена карет и парусных судов, свеч и писем, написанных гусиными перьями, а завершалось во времена бурного развития железных дорог и трансокеанского пароходного сообщения, электрического освещения, телеграфа и телефона, первых автомобилей и радиопередатчиков. Как и всюду, молодые люди конца XIX века не могли не видеть, что плоды прогресса распределяются неравномерно, а борьба между различными странами и классами лишь усиливается.

Столетие, начавшееся наполеоновскими войнами в Европе, завершалось империалистическими войнами, охватившими весь мир от Филиппин до Южной Африки. Антифеодальные революции конца XVIII – начала XIX века, объединявшие население городов под лозунгами «свобода, равенство, братство», сменились массовыми забастовками быстро растущего класса пролетариев, беспощадно эксплуатируемых капиталистами.

В отличие от классов, существовавших веками (дворянство, городская буржуазия, крестьянство), с их кристаллически строгими внутренними структурами, класс наемных городских рабочих не был устойчивым и четко оформленным социальным образованием. Городской пролетариат постоянно пополнялся крестьянами и одновременно его покидали те, кто возвращался в деревню или превращался в городскую буржуазию. Выступая на пленуме ИККИ 7 декабря 1926 года, Сталин, исходя из традиционных марксистских представлений о классе пролетариата, выделил в нем три слоя. «Первый слой», по Сталину, – «это основная масса пролетариата, его ядро, это та масса «чистокровных пролетариев», которая давно уже порвала связи с классом капиталистов». «Второй слой» – «недавние выходцы из непролетарских классов, из крестьянства, из мещанских слоев, из интеллигенции. Это выходцы из других классов, недавно только влившиеся в состав пролетариата и внесшие в рабочий класс свои навыки, свои привычки, свои колебания, свои шатания. Этот слой представляет наиболее благоприятную почву для всяких анархистских, полуанархистских и «ультралевых» группировок». (Сталин мог бы также указать, что эта часть пролетариата создает благоприятную почву для идеологии фашизма и нацизма, которая уже сложилась к 1926 году. Выходцы из непролетарских слоев населения Муссолини и Гитлера некоторое время находились в рядах городского пролетариата. При этом Муссолини несколько лет был одним из видных лидеров социалистической партии Италии.)

«Третий слой», по словам Сталина, – это «рабочая аристократия, верхушка рабочего класса, наиболее обеспеченная часть пролетариата с ее стремлением к компромиссам с буржуазией, с ее преобладающим настроением приспособления к сильным мира, с ее настроением «выйти в люди». Этот слой представляет наиболее благоприятную почву для откровенных реформистов и оппортунистов».

Обращая внимание на неоднородность пролетариата и на способность пролетариев к социальной трансформации, Сталин исходил из того, что «потомственные пролетарии» являются устойчивым социальным образованием и постоянно находятся в состоянии классовой борьбы с буржуазией, в то время как еще не сложившиеся или, напротив, разложившиеся слои пролетариата капитулируют перед капиталистами или проявляют непоследовательность в этой борьбе, сбиваясь на ультралевизну или анархизм. Марксисты принимали «кипящее состояние» «потомственного пролетариата» за его постоянное свойство, считая, что по мере накопления этой «кипящей массы» она расплавит капиталистические порядки и в ходе пролетарской революции сложатся новые формы общественной организации без антагонистических классов и государства.