Слуга царю... - Ерпылев Андрей Юрьевич - Страница 31

31

– А если не выйду?

– Ваша команда частично пленена, частично… Скажем, уничтожена. У вас остался всего один человек – ваш слуга.

– Ну и что?

– Численный перевес на нашей стороне. Сдавайтесь. Гарантирую вам…

– Себе гарантируй! Через час тут будет сторожевой корабль, и тогда проверим, кто, что и кому гарантирует!..

* * *

– … Через час тут будет сторожевой корабль и тогда проверим, кто, что и кому гарантирует!..– донеслось из капитанской каюты.

Что-то чересчур он самоуверенно себя ведет. Может, действительно ждет подмоги? Каким образом?

– Господин Мустафа, – обратился Владимир к несколько полинявшему толстяку, выковырнутому с большими трудами из камбуза (каким образом такая туша втиснулась в наполовину пустой ларь с мукой – одному богу известно), которого, приставив к горлу кривой кинжал, держали под белы рученьки два страховидных окровавленных горца. – А нет ли у вашего господина какого-нибудь средства связи с берегом?

Чем черт не шутит, что-то там Мишка Королев рассказывал про чудо здешней техники, напоминающее детекторный приемник. Может быть, турки дальше запорожцев ушли в технологическом плане и сейчас из капитанской каюты на весь свет несется: «SOS… SOS… SOS…»

– Какой такой господин? – перетрусивший помощник капитана почему-то начал изъясняться на ломаном немецком, хотя еще несколько минут назад тараторил вполне грамотно. – Шайтан, собак, не господин! Рабовладелец! Преступник!..

– Ну мы еще разберемся, кто из вас больший преступник, – туманно пообещал Бекбулатов и заорал: – Есть связь с берегом или нет, подонок?!

– Есть, есть!..– испуганно закивал толстяк, на глазах становясь раза в полтора меньше оригинального размера, так, что удивленному горцу пришлось передвинуть кинжал, чтобы снова приблизить его к горлу пленника. – Такой маленький штучка с проводами… Стучишь железка, она пищит, а далеко-далеко из такой же слышно…

Так и есть – радио…

Владимир и сам теперь видел тонкую, тянущуюся из отверстия над дверью капитанской каюты к грот-мачте[35] проволоку, на которую сначала не обратил никакого внимания. Обрезать ее было секундным делом, но сколько турецких и крымских кораблей уже успели поймать призыв Фарука о помощи? Похоже, на нейтрализацию засевшего в своей берлоге главаря остаются считаные минуты.

– Что, Фарук-ага, не работает радио, а? – поинтересовался он, чтобы по звуку голоса определить, далеко ли от двери находится капитан.

Дверь, конечно, забаррикадирована, но… Много ли барахла наберется в каюте моряка-аскета? А что, если через кормовое окно? Или как оно там у моряков называется? Привязать веревку к кормовому поручню и, как тогда, на Серафимовской, когда брали Никишку Картавого? Правда, тогда операция завершилась неудачно…

– Слушайте, Ашот, – обратился он к армянину, уже перевязанному и бодрому, хотя и бледноватому. – Я сейчас попробую подобраться с тыла, а вы с горцами пока тревожьте капитана всеми силами. Постреливайте, возитесь у двери… Только под пулю не подставьтесь – у него пистолет там многозарядный…

– Револьвер, – кивнул Ашот. – У моего дяди тоже есть такой.

– Тем более… Значит, с его действием вы знакомы. Осторожнее, запомнили?

Еще один кивок.

– Тогда я пошел. Не поминайте лихом…

Пшимановский тут же вцепился в рукав Бекбулатова:.

– Не ходите, Владимир! Бог с ним, с капитаном…

Поляка пришлось отцеплять деликатно, но с заметным усилием.

– Так нужно, Войцех… Пожелайте мне лучше «ни пуха…».

Клинок сабли, зажатой в зубах, не дал закончить…

* * *

Идрис на пальцах показал хозяину, что радио не работает, но Фарук-ага уже и так понял, что восставшие рабы перерезали провод. Сам виноват: не нужно было чересчур распространяться на эту тему…

Пуля рванула обшивку возле двери и впилась в противоположную стену с чмокающим звуком, заставив капитана инстинктивно пригнуться. Перешли к решительным действиям? Ерунда! Добротно сложенную баррикаду не снести и тараном. А вот на выстрел нужно ответить… Диван, правда, жалко…

Сделав два прицельных выстрела в середину двери, Фарук-ага швырнул простые, однозарядные пистолеты Идрису, чтобы перезарядил. Револьвер он пока пускать в ход не собирался – патронов не так уж много – все никак не собрался пополнить запас: дорогие, шайтан их побери!

Еще пара выстрелов снаружи, еще две дыры в дорогом сердцу капитана диване, к тому же одна пуля рикошетом свалила на пол кальян. Неужели испортили дорогую вещицу? Из самого Эр-Рияда привезена, триста курушей отдал за нее. Да за это на кол мало посадить мерзавцев! Тщательно оструганный и хорошо смазанный бараньим салом…

Фарук-ага кошкой подскочил к баррикаде и выстрелил в самый угол двери, туда, где, по его мнению, должен был находиться один из стрелков. Короткий стон подтвердил правильность его предположения.

– Ага! Дети шайтана, вы мне ответите за свои штучки!

Ответом был целый шквал выстрелов, пережидать который обороняющимся пришлось лежа ничком на полу, пока над их головами роем разъяренных пчел жужжали пули.

– Что, отродье Иблиса,[36] не сладко получать такие подарки? Я убью каждого…

– Не успеете, уважаемый Фарук-ага! – раздалось сзади.

Капитан едва успел повернуться на звук голоса, как какая-то неведомая сила вырвала у него из руки револьвер улетевший в угол каюты. Вид крови, хлещущей из обрубков двух пальцев, снесенных почти под корень, смутил бывалого головореза лишь на мгновение, и секунду спустя в каюте вовсю звенели клинки.

«Каким образом этот ифрит[37] появился в тылу? – пронеслось в голове капитана, с некоторым трудом отражавшего фейерверк незнакомых фехтовальных приемов со стороны неведомо как возникшего за спиной Бекбулата. – Творить такие чудеса простой абордажной саблей? Да это же просто отточенная железяка – никакого баланса! Не иначе ему помогают темные силы! Но ничего, дамасская сталь возьмет его не хуже чем любого смертного…»

Краем глаза Фарук-ага нашел оглушенного Идриса, залитого кровью, струящейся из раскроенной гардой бекбулатовской сабли головы, тяжело ворочающегося на полу. Ладно, пусть слуга немного оклемается, а против двух добрых клинков этому безрассудному храбрецу не устоять, будь он хоть сам турпал[38] Эла…

Это настоящая песня – звон певучих клинков в руках мастеров! Никакой танец не сравнится с поединком…

* * *

«Хороший все-таки бинокль у капитана! – думал Владимир, озирая пустынную полоску кирпично-красного обрывистого берега, о который с шумом разбивались густо-синие пенистые валы. – Был…»

«Роксолана», кашляя слабосильным движком и мучительно содрогаясь, плелась вдоль восточного, почти незаселенного берега Азовского моря. Увы, для управления парусным судном, кроме покойного капитана, подло жившего, но павшего в честном бою, специалистов на борту не нашлось, а пленные матросы то ли были полными идиотами, то ли хорошо ими прикидывались, бестолково суетясь без всякого толка. Жирный Мустафа клялся, что Фарук-ага, чтоб ему вечно гореть в аду, и близко не подпускал к управлению судном, свалив на его слабые плечи все хозяйственные заботы, поэтому от него в качестве шкипера тоже было мало толку.

В конце концов Бекбулатов плюнул на попытки использовать команду захваченного судна по назначению и, велев загнать ее в «рабский» трюм, взял командование на себя. Не Тихий же океан, это даже не Черное море – миниатюрное Азовское! Керосиновая «лобогрейка», приводящая суденышко в движение, тоже ничуть не сложнее танкового двигателя…

Горцев было решено высадить на пустынном восточном побережье, чтобы не везти во враждебный Азов, а самим подниматься до устья Дона. Судя по времени, которое было затрачено на переход до берега, сражение произошло в самом центре моря, может быть, даже ближе к Керченскому проливу. Пару раз вдали появлялись пароходные дымы, но принадлежали ли они безобидному транспорту, турецкому сторожевику или пресловутым генуэзским броненосцам, так и осталось неизвестным.

вернуться

35

Грот-мачта – кормовая мачта двухмачтового парусного судна.

вернуться

36

Иблис – в мусульманской мифологии ангел, противопоставивший себя Богу, то есть дьявол.

вернуться

37

Ифрит – демон в мусульманской мифологии.

вернуться

38

Турпал Эла – «витязь», «богатырь». Зять пророка Мухаммеда, прославленный своей доблестью.