Хочу бабу на роликах! - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 26

- Да! - с гордостью ответила девчонка. - Но мы хотели сказать, может быть, вам нужно что-нибудь, ну какая-нибудь помощь по дому или сбегать куда...

Вы не стесняйтесь!

- Спасибо, девочки, - растрогалась я. - Но ей-богу, пока ничего не нужно. Честно!

- Но если понадобится... Хотите, я вам свой телефон оставлю? Можете звонить в любое время, это мобильник! Если что, я примчусь!

- Ну надо же, спасибо! А как тебя зовут?

- Лиза. Там написано! - Она протягивала мне заранее заготовленную бумажку.

- Спасибо, Лиза, я тронута.

- И еще одна просьба, Александра Андреевна, вот... - Она вытащила из сумочки пачку фотографий Глеба. - Попросите Глеба Евгеньевича подписать.

Это ведь нетрудно, правда?

- Действительно! Хорошо, девочки, сделаю!

Но тут подъехал Тимур, и я простилась с симпатичной девчонкой.

- Что, поклонницы одолели? - хохотнул Тимур. - Они уж третий день тут крутятся, выспрашивают всех, во народ, делать им нечего. Ты, Саша, гнала бы их в шею.

- Зачем? И потом, это бесполезно. К тому же Глебу на первых порах будет приятно.

- Смотри, а то мало ли...

- Ох, Тимур, от всего на свете не убережешься.

И пусть эти девчонки будут самой большой моей проблемой.

- Ну, можно сказать и так. Ты не ревнивая, что ли?

- Да вроде не очень.

- Повезло Глебу, а вот моя Фатима - это ужас какой-то. Ревнует к любой юбке.

Всю дорогу Тимур рассказывал мне про свою ревнивую жену, которую нежно любил - и это чувствовалось в каждом его слове, хоть по видимости он и жаловался на нее.

Но вдруг машина как-то дернулась, ее протащило несколько метров, Тимур громко выругался.

- Что? - испуганно выдохнула я.

- Прокол, мать его...

Он выскочил на дорогу. Я за ним.

Действительно, колесо спустило.

- Это надолго?

- Да нет, сейчас запаску поставлю.

Однако, когда мы подъехали к аэропорту и я стремглав кинулась к справочной, выяснилось, что самолет из Рима приземлился уже полчаса назад. Я понеслась к выходу и вдруг увидела Глеба, быстро идущего навстречу. Он шел не один, с ним были еще трое.

- Глеб! - закричала я. - Глеб!

Он остановился, удивленно глядя на меня. На нем был шикарный незнакомый костюм, и весь он был какой-то новый и.., немного чужой.

- Сашка! - улыбнулся он, и я, облегченно вздохнув, кинулась ему на шею.

- Глеб, я чуть тебя не пропустила, у Тимура колесо прокололось.

- Санька, я же просил не встречать меня, я сейчас не могу ехать домой, мы прямо отсюда едем на телевидение. Это важно! Ты уж прости...

- Может быть, я с тобой?

- Не получится, Санечка, в машине просто не будет места, нас четверо, и еще водитель, да и зачем тебе? Езжай домой, а меня потом привезут. Сашка, я соскучился!

Он чмокнул меня в щеку и, не познакомив ни с кем, ушел.

Я осталась стоять как оплеванная. Боже, что это?

Кровь бросилась мне в лицо. Неужели он мог так со мной поступить? Иначе как чудовищным хамством я это назвать не могу. Мне было физически дурно.

Во рту пересохло, голова закружилась. Но я взяла себя в руки, продышалась и медленно побрела к машине.

- Саш, ты чего такая белая, случилось что? Где Глеб-то? Не прилетел?

- Прилетел, но его сразу увезли на телевидение.

- Да? Ну дела! Небось будут в прямом эфире показывать. Бремя славы! Не расстраивайся!

- Да нет, я ничего...

Он смотрел на меня с таким явным сочувствием, что я чуть не разревелась. Почти всю дорогу он тактично помалкивал и только уже у Белорусского вокзала тихо сказал:

- Саш, ты это.., закаляйся. Говорят, от славы у людей часто крыша едет. Бывает! Ты не расстраивайся по пустякам. Ну с кем не случается! На мужа не надо обижаться. Он же не со зла, а сдуру...

Интересно, я ведь ничего Тимуру не говорила, но, похоже, вид у меня был достаточно красноречивый.

- И ты это.., не думай, я никому ничего не скажу, даже Фатимке. И еще, Саш... Там небось эти дуры дежурят, ты уж не делай им такого подарка, чтобы они все по твоему лицу поняли. Постарайся выглядеть нормально, все-таки столько лет с артистом живешь.

Действительно, а я и думать забыла о поклонницах! Но Тимур подвез меня прямо к дверям, и я проскочила внутрь никем не замеченная. Но тут же вспомнила, что дома меня ждет свекровь. Ох, не было печали!

- Саша, а где же Глеб? - испугалась Светлана Георгиевна, - Что случилось? Самолет разбился, да?

Говори же!

- Нет, нет, бог с вами! Все живы-здоровы, просто Глеба увезли на телевидение.

- На телевидение? Зачем? Почти ночь на дворе!

Или в прямой эфир? Что там в программе? У тебя есть программа?

- Нет, кажется, нет.

Она включила телевизор, пробежалась по всем каналам, но ничего интересного для себя не обнаружила.

- Знаешь, я, пожалуй, поеду домой, у меня телевизор лучше, думаю, его не сразу выпустят в эфир...

Как ты могла не спросить, что за передача, не понимаю, Саша!

Я молчала из последних сил, мне хотелось как можно скорее остаться одной и дать наконец волю слезам. Но когда свекровь удалилась, слез у меня не было. Просто страшно болело сердце. Вот тебе и сюрприз, Сашка! Я поплелась в ванную, напустила воды и улеглась в пахнущую хвоей пену. Закрыла глаза. Вода всегда меня успокаивает. И минут через десять боль стала отступать. Ну что особенного случилось? Ну обхамил меня муж на пятнадцатом году совместной жизни, подумаешь, большое дело. И обхамил, как верно заметил Тимур, сдуру, а не со зла.

Он же говорил, что не надо его встречать, а я поперлась, вот и получила... Сама во всем виновата, а он просто от неожиданности растерялся. Он ведь спешил, его ждали люди, и знакомить меня с ними у него времени не было. Хотя сколько времени нужно, чтобы сказать: друзья, это моя жена. Кстати, я не разглядела, что это были за друзья. Странно, первое ощущение при виде Глеба было - он какой-то чужой... Такого со мной еще не бывало. Так, может, дело не в нем, а во мне? Может, это я чувствую себя ему чужой? Недаром же все вокруг твердят, что мне сейчас будет трудно. Вот это и была первая трудность. Так неужели я с ней не справлюсь? Ерунда, и не с таким справлялась! Куда хуже было, когда однажды ночью мне позвонили и сказали: "Слушай, ты, скажи своему мужику, чтоб вернул бабки, а то мы его морду попортим, ох как попортим, а еще и яйца отрежем. Зачем он тебе такой?" Вот тогда было по-настоящему страшно, без шуток. А это.., ерунда!