Надежда гардемарина - Файнток Дэвид - Страница 43

Мне стало легче. Мы изливали друг другу душу. Потом я услышал свой голос, неестественно громкий. Поднялся, чтобы пойти в туалет, но на меня стала надвигаться стена, и я закрыл руками лицо. Еще помню, что Макэндрюс меня поддержал.

Смутно припоминаю, как главный инженер стаскивал с меня туфли, расстегивал ремень. И чей-то голос:

– Спасибо, Маки. Какое милое имя для такого замечательного человека, а?

Кто-то хихикнул. Потом я заснул.

На следующее утро после тщательных и многократно повторенных по моей просьбе расчетов мы вошли в синтез. Голова у меня буквально раскалывалась, и это осложняло положение. Вакс что-то сказал. Голос его прозвучал слишком громко. Я рявкнул на него. Похоже, он не обиделся. На следующий день я успокоился, решил исправить положение и по окончании вахты по-дружески побеседовать с Ваксом.

– Собираетесь лечь, мистер Хольцер?

– Нет, сэр. Иду в спортзал.

– Мне следовало об этом знать. Идете туда с кем-нибудь из гардемаринов?

– Нет, сэр. У меня там встреча с мистером Кэрром. – Я удивился. – Он извинился и попросил возобновить занятия, сэр. Мы занимаемся уже четыре дня.

– Ах вот как.

– Да, сэр. Вчера провели в спортзале целых два часа. Еще есть вопросы, сэр?

– Можете идти. – Интересно. Кажется, я знал, что будет дальше. Не знал только, когда именно.

Неделя прошла без происшествий. Члены экипажа усвоили наглядный урок дисциплины и, успокоившись, принялись за свои обычные дела. Не было ни мрачных взглядов, ни случаев неповиновения. Матрос, который сверкнул глазами на Алекса, получил несколько нарядов вне очереди на целый месяц. Герни, исполненный благодарности за отмену приговора, отбывал свое наказание на гауптвахте.

Аманда холодно выслушала мои извинения. Она позволила мне высказаться, а потом ушла, не сказав ни слова. Я оставил ее в покое. Командир не должен оказывать давление на пассажира.

Случившееся через несколько дней не явилось для меня неожиданностью.

Мы как раз закончили ужин, и я посмотрел на часы.

– Благодарю за приятный вечер, миссис Донхаузер, мистер Каа Лоа, мистер Кэрр. – Я встал, собираясь уйти. Дерек тоже поднялся:

– Сэр, могу я поговорить с вами наедине, когда вам будет удобно?

– Мне будет удобно на мостике примерно через час.

– Благодарю вас, сэр. – Он продолжал вежливо стоять, пока я не отошел.

Я сидел за своим пультом, когда в дверь постучали. Мистера Кэрра сопровождал Сэнди. Пассажир не имеет права пройти на мостик один.

Я повернулся в кресле лицом к люку. Дерек нерешительно вошел, держа в руках головид. Он окинул взглядом сложный комплекс приборов и экранов. И, похоже, не остался равнодушным.

– Спасибо за разрешение прийти на мостик.

– Что вам угодно, мистер Кэрр? – спросил я холодно. Он стоял, как провинившийся ученик, и не сразу заговорил:

– Командир Сифорт, я был вне себя от ярости, когда вы сказали, что я не вынесу жизнь гардемарина. В нашей семье все добивались того, к чему стремились. Я, сэр, полагаю, что вы были не правы.

Я слушал его спокойно, но где-то внутри затеплилась надежда.

– Командир, я готов стать гардемарином. Конечно, одних слов мало, и я решил доказать это делом. Вы считаете, что я не признаю дисциплины? Но до недавнего времени я никого не называл «сэр», в том числе и отца. А вас называю. И так будет всегда. Единственное, чего я хочу, это чтобы вы относились ко мне без предубеждения и не делали поспешных выводов. Пожалуйста… сэр.

Я внимательно слушал:

– Продолжайте.

– В школе я учил геометрию и тригонометрию, но у нас не было матанализа. Вы не поверили мне, когда я сказал, что смогу это освоить. Посмотрите, пожалуйста. – Он протянул мне свой головид. Я включил его.

– В корабельной библиотеке есть учебник по матанализу. Я решил все задачи из первой главы и почти все из второй. Знаю дифференциальные уравнения. Производная скорости по времени есть ускорение. Производная перемещения по времени есть скорость.

Совсем неплохо для начинающего, который занимался самостоятельно.

– Вы добились замечательных успехов, мистер Кэрр. Но зачем вам это?

– Никто никогда не говорил мне, что я чего-то не смогу, командир. Я смогу. И хочу, чтобы вы это знали.

– Итак, вы теперь подчиняетесь дисциплине.

– Да, сэр.

– И вам нравится?

– Это отвратительно! – Прозвучавшая в его голосе страсть удивила меня.

– Я ненавижу унижаться! Просто ненавижу! – Он сглотнул, – Но это меня не остановит, сэр. Я сделаю то, на что решился.

– Хорошо, мистер Кэрр. Но стоит ли?

– После того как вы тогда покинули мою каюту, я стал размышлять. Сначала я здорово разозлился и решил доказать вам, что у меня получится. Я сказал «сначала», сэр, – добавил он, видимо, заметив удивление на моем лице, – потому что понял, что ради этого не стоит вербоваться на службу. Провести пять лет взаперти, чтобы что-то кому-то доказать? Нет. Но чем тогда я буду заниматься все эти годы? Управляющий плантациями теперь сам распоряжается доверенной ему собственностью и вряд ли захочет, чтобы я ему мешал. До совершеннолетия мне придется довольствоваться мизерным содержанием и я шагу не смогу ступить без разрешения.

Он помолчал, собираясь с мыслями.

– Возможно, на службе будет не лучше. Здесь тоже придется выполнять чужую волю. Но зато я буду считаться совершеннолетним. А главное – никто не заставляет меня становиться кадетом, я сам так хочу.

– Это все? – Его аргументы не произвели на меня особого впечатления.

– Нет, не все. Я хотел сказать, не все, сэр. Простите. Я вспомнил нескольких офицеров, с которыми познакомился на корабле. Лейтенант Казенс, он был… э, прошу прощения, мне не следует этого говорить. Но мистер Мальстрем! Мы целый месяц сидели за одним столом. Он настоящий джентльмен. Как мой отец. Если такой человек мог сделать карьеру на службе в военном флоте, я тоже смогу.

– Это то, к чему вы стремитесь, мистер Кэрр? Карьера на Военно-Космическом Флоте?

– Нет, командир Сифорт. Пожалуй, нет. Просто я хочу посмотреть мир. Чему-то научиться. Пожить на корабле.

– И это, – я пренебрежительно махнул рукой, – вы называете жизнью?

Он долго смотрел на меня, потом уши у него покраснели, и он опустил глаза.

– Сожалею, сэр, – сказал Дерек спокойно. – Искренне сожалею, что сказал это.

– Вы много сказали такого, о чем стоит пожалеть, – Я давил на него, и если он не выдержит, то, безусловно, спасует перед тем, с чем ему придется столкнуться, общаясь с моим старшим гардемарином.

– Думаю, вы правы, сэр. – Теперь он весь залился краской.

– Сколько вам лет?

– Шестнадцать. Через шесть месяцев исполнится семнадцать.

– Я всего на год старше вас.

– Знаю. Еще и поэтому мне трудно называть вас сэром.

– Но я командир «Гибернии», а вы будете кадетом, в самом низу служебной лестницы.

– Да, сэр. Понимаю.

– Интересно. Вы понимаете, какая разница между кадетом и гардемарином?

– Кадет является учеником, не так ли? А гардемарин – офицер.

– Кадеты имеют особый статус, мистер Кэрр. Они, если можно так выразиться, воспитанники офицеров, которые ими командуют. Командир обладает всеми правами родителя. Кадет считается несовершеннолетним, пока не станет гардемарином. У него нет никаких прав, и командир может наказать его так, как сочтет нужным.

Я наблюдал за его лицом. Пока мне не удалось отговорить его. Я удвоил усилия:

– Кадет беззащитен, обязан делать то, что ему приказывают. Это суровая жизнь. Но кадет должен научиться преодолевать трудности. После кадетского курса, предполагающего самые тяжелые испытания, жизнь на корабле покажется легкой. Не останется больше сомнений в том, что власть капитана, как и непосредственного командира, абсолютна.

– Я понимаю, – задумчиво произнес Дерек.

– Обычно кадеты поступают в Академию в возрасте тринадцати лет. Некоторые – в четырнадцать. И очень редко – в пятнадцать. В вашем возрасте, Дерек, уже трудно переносить суровость и произвол.