Надежда патриарха - Файнток Дэвид - Страница 71

После бесконечного грохота и сильной перегрузки у меня перед глазами перестали наконец мелькать красные пятна. Я втянул ртом воздух, отстегнул ремни и выплыл из кресла.

Сзади меня освобождался от ремней счастливый Ансельм. Майкл позеленел и хватал ртом воздух.

– Даже не думай об этом! Сядь прямо! Возьми себя в руки!

Это сработало. Перепугавшись, парнишка забыл, что его едва не вырвало.

– Дыши глубже, медленнее, сынок, – сказал я уже мягче. – Все с тобой будет хорошо. А если начнет тошнить – возьми пакет.

– Да-а-сср. – Он вцепился в гигиенический пакет, как утопающий в борт шлюпки.

– Дэнил, попробуйте вместе с Майклом отыскать орбитальную станцию. – Салаг часто в таких ситуациях выворачивает наизнанку. Если их как-то отвлечь – это порой помогает.

Дерек понимающе подмигнул.

– Как ты себя чувствуешь, дорогой? – подплыла ко мне Арлина.

– Хорошо. – Ребра у меня болели, но упоминать об этом было незачем.

Дверца кабины открылась, и второй пилот, перебирая руками по поручням, приблизился к нам:

– Господин Генеральный секретарь! Сообщение чрезвычайной важности от начальника вашей администрации.

– Отлично.

Я взял написанную от руки записку:

«Адмирал Маккей погиб от декомпрессии во время несчастного случая на околоземной станции. Кем бы вы хотели его заменить? Если вы не предложите кого-либо, Адмиралтейство назначит Хоя».

Не успев подумать, я распрямился. В невесомости у меня снова появилась свобода, о которой я так мечтал.

– Мне надо поговорить с Бранстэдом. У вас есть секретная линия?

– Конечно, сэр. В кабине.

Он с пилотом, конечно, услышат мою часть разговора, но другого выхода не было:

– Если вас не затруднит.

– Ник? – Арлина смотрела на нас.

– Неприятности на околоземной станции. Сейчас вернусь. – Перебирая руками, я поплыл вперед, волоча безжизненные ноги за собой.

Я набрал номер:

– Джеренс?

– Все произошло очень быстро. – Голос Бранстэда потрескивал.

– Как это случилось?

– Странный несчастный случай. Во время внешнего ремонта кто-то потерял контроль за автономным контейнером, и он врезался в иллюминатор.

Я выругался. Автономный контейнер был размером где-то между снабженным двигателями скафандром и космической шлюпкой. Достаточно большой и неуклюжий, чтобы им было трудно управлять. Я такие ненавидел и никогда не пользовался ими на космических кораблях.

– А вы уверены, что это именно несчастный случай?

– Конечно, будет проведено расследование. Но я думаю, что кто-то из матросов отвлекся. Как бы то ни было, Маккей погиб.

– Ладно. А что вы знаете о Хое?

– Вы разве не встречались с ним на околоземной станции?

– А, да. – На совещании у адмирала Маккея, где мне рассказывали о «Галактике». Крохотный человечек, вертлявый, чрезвычайно озабоченный ролью Флота в колониальных делах. – А у нас есть более предпочтительный кандидат? Можете кого-то порекомендовать? – Точка зрения Джеренса в любом случае заслуживала внимания, вне зависимости от его преданности.

– Особенно некого. Я мог бы просмотреть список, но в Адмиралтействе все на уши встанут, если узнают.

– Тогда сделай это с их человеком. И собери совет Адмиралтейства на совещание, как только я вернусь на Землю. Отведи на это целый день. – Мне надо было предупредить их, чтобы не лезли в политику, и сообщить о том, что «Олимпиада» и другие подобные корабли строиться не будут. – И пошли обычные соболезнования семье Маккея. – Я не очень хорошо знал погибшего.

– Будет сделано. Обещайте, что позвоните, как только повидаетесь с Дженили.

– Позвоню.

– Удачи вам во всем. – Он отключился.

Я проплыл по салону к своему месту. Майклу стало получше, и он оживленно болтал с Дереком. Как только я расположился на сиденье, в мою сторону оттолкнулся Бевин:

– Вы не заняты, сэр?

– Говори.

– Мне сказали… Мистер Сифорт поведал мне о деталях наших экологических законов. То есть ваших законов.

Сначала я был озадачен, пока не понял, что Филип его просветил.

– Ну, и?

Его лицо просветлело:

– Они великолепны, сэр. Вам следует гордиться.

– Ты берешься оценивать мою политику, в свои-то четырнадцать?

– Да, сэр, я многовато на себя беру. Но они все равно великолепны.

– Хм-м-м. Не слишком-то восторгайся. Сенат против нас.

– Вы что-нибудь придумаете. Как вы это сделали на сессии Ассамблеи, – проговорил он с горячностью молодости.

– Сомневаюсь в этом. Кроме того, это были идеи Филипа, а не мои.

– Нет, сэр, позвольте возразить. Его были идеи, но ваши действия.

Арлина, изогнувшись на своем сиденье, взъерошила ему волосы, и Дэнил глуповато улыбнулся. Ужасно! Того и гляди, посадит его себе на колени. Как можно ждать, что кадеты станут при нашем воспитании настоящими мужчинами, если она так с ними нянчится? Иногда Арлине не хватало здравого смысла.

Когда стала приближаться околоземная станция, я приник к иллюминатору, надеясь увидеть признаки аварии, что унесла жизнь адмирала Маккея. Но я знал, что это безнадежно: станция так велика, что место инцидента вряд ли можно разглядеть. Как ни обидно, но вероятность того, что он оказался на этом месте в момент удара, была один к десяти тысячам. Хотя на его месте мог бы оказаться кто-то другой. Мы максимально старались снизить возможность несчастных случаев во время космических полетов, однако опасность оставалась. Был, хотя и небольшой, риск брать в полет Майкла. Беспокоиться об этом следовало мне, как его стражу на данный момент.

Предложение Арлины родить еще одного ребенка изумило меня. Несмотря на мое собственное детство – а я никогда не видел родной матери, – у нас с женой были старомодные взгляды на воспитание детей. Можем ли мы рассчитывать, что будем живы и в добром здравии достаточно долго, чтобы вырастить нашего сына или дочку?

Положа руку на сердце, я по нынешним временам был не так уж и стар. На Флоте служили капитаны, которым перевалило за восемьдесят, а старый Хоскинс даже ходить не мог без посторонней помощи. В отличие от красивеньких фильмов корабельные команды получали приказы от опытных капитанов, а не от юных героев спортивного вида, с пылающими взорами, поигрывающих типовыми лазерами.

Хотел ли я еще одного сына? И если на то пошло, следовало ли нам выбирать пол будущего малыша? Смогу ли я взрастить дочь? Не задушу ли я собственными руками первого же гардемаринчика, который на нее взглянет?

Так сидел я, размышляя, пока наш корабль приближался к станции. Для стоянки нам отвели место на седьмом уровне, в середине грузовых причалов Флота.

Это было не совсем обычно, хотя такое практиковалось – закрепить вход у причального гнезда до выгрузки; некоторые грузовики были военными и секретными. Мы подплыли к пустынному причалу и сразу юркнули к лунному шаттлу. Майкл был сильно разочарован, он надеялся погулять по станции. Дерек отвел его в сторонку и довольно строго отчитал, пока я не успел и рта раскрыть. Хороший был бы я отец – никакого терпения. Один Господь Бог знает, как Фити вырос таким хорошим.

Еще через несколько часов мы были в Лунаполисе.

Клиника доктора Дженили располагалась на самом краю довольно чистого, но перенаселенного муравейника, на третьем от поверхности уровне. Лицо мое наполовину было закрыто повязкой-маской. Мы катили через толпы равнодушных людей, проезжали через предохранительные шлюзы и мимо редких магазинов к входному люку.

В клинике меня поместили в довольно скромную палату. Я бы предпочел отель, но об этом и думать было нечего, если мы хотели сохранить секретность. Даже если бы я оказался в подведомственном Флоту районе, рано или поздно о моем присутствии там все бы узнали. В клинике персонал был лучше обучен обеспечивать конфиденциальность лечения. Если на то пошло, Дженили сам являлся ярым поборником защиты окружающей среды, а потому чрезвычайно радовался возможности мне помочь.

Арлина и Дерек хлопотали, чтобы устроить меня поудобнее. Мне не хватало только моего механизированного кресла. Чтобы доставить его сюда, надо было сжечь неимоверно большое количество горючего – но с какой целью?