Практическая магия - Смит Дебора - Страница 66

– Его и надо благодарить. Его и Медведицу, – негромко ответила я.

Моя бывшая одноклассница бросила на меня удивленный взгляд, но все же повела по изящной лестнице на второй этаж, где были расположены спальни. Я постучала в белоснежную дверь.

– Эсме? Это Урсула.

Я услышала мягкие шаги и какой-то шум. Она постучала в ответ.

– Привет. – Ее голос звучал очень тихо.

– Я привезла тебе печенье. Джанин сказала, что арахисовое – твое любимое. Лиза его испекла. Можно мне войти?

– Если я открываю дверь, то начинаю д-дрожать. Я не м-могу.

– Ладно, тогда давай сядем по обе стороны двери и поговорим.

– Ты… ты такая забавная. На пол сесть?

– Да. – Я уселась в коридоре и скрестила ноги. – Я собираюсь съесть печенье. – Я развернула фольгу, достала печенье и принялась громко его жевать, издавая звуки величайшего наслаждения. Тень Эсме закрыла нижнюю часть двери. Я услышала, как она устраивается на ковре.

– Ты можешь просунуть печенье под дверь, – сказала она.

Я так и сделала, и мы обе молча ели печенье.

– Как Артур? – прошептала Эсме. – Я слышала, что он болел.

– Да. Он по тебе скучает. Ему нужен друг.

– Я слышала… – ее голос дрогнул, – что некоторые друзья дяди Джона говорили, что никто из моей семьи теперь не может ездить в “Медвежий Ручей”.

Я чертыхнулась про себя.

– Нет, дорогая, это неправда.

– Дядя Джон такой грустный. Я знаю, что он сделал с Железной Медведицей. Теперь она сломана.

– Нет, с ней все в порядке. Мы ее починили.

– Правда? – Ее голос оживился.

– Она теперь как новенькая. И мне нужен особенный человек, чтобы вылечить Артура.

Эсме застонала.

– Я могла бы… Я знаю, что могла бы, но только боюсь выходить на улицу. Стоит человеку выйти на улицу, как на него обязательно кто-то наедет.

– Артур так плохо себя чувствует, что он тоже никуда не выходит.

– О, Артур!

– У нас с Джанин появилась идея, как ему помочь. И я думаю, что ты можешь в этом участвовать. – Я посвятила Эсме в наш план, и она притихла.

– Я попытаюсь, – ответила девушка дрожащим голоском. – Ради Артура и ради Медведицы.

– Очень хорошо. – Я просунула под дверь еще несколько штук печенья и сказала, что оставлю коробку на столе в коридоре. Когда я уже шла к пикапу, я услышала негромкое постукивание по оконному стеклу. Я обернулась и увидела Эсме, машущую мне рукой из окна.

На ней была ее футболка с Минни, подружкой Микки-Мауса.

Мы с Квентином стояли на вылизанной лужайке позади величественного особняка, некогда принадлежавшего мисс Бетти. Сейчас здесь жила ее внучатая племянница Лузанна. Пожилая женщина не сводила глаз с окон. Старшая сестра мистера Джона сложила пухлые руки под внушительным подбородком.

– Надеюсь, это поможет, – прошептала она.

– Я бы сказала, что уже помогло, – также шепотом ответила я.

Артур сидел на краю что-то нежно лепечущего фонтана и косился на дом. Он не двигался уже пять минут.

– Милый, идем, – позвала я его. – Мы должны зайти в гараж.

– Я подожду здесь. – Мой брат продолжал смотреть на таинственные окна.

– Он ее видел, – высказал догадку Квентин. – Давайте сделаем вид, что мы ничего не заметили.

– Я отправлюсь в дом и посмотрю, может быть, смогу чем-то помочь, – сказала Лузанна и поднялась по ступеням с максимальной скоростью, которую ей позволяли развить пораженные артритом колени.

Я вздохнула и отправилась следом за Квентином в сарай, в былые времена служивший мисс Бетти гаражом. Мы очутились в полутьме. Я объяснила Артуру, что мы с Квентином должны поискать там старые вещи, чтобы создать второго Медведя. Я кое о чем вспомнила, но не была уверена, что эта вещь сохранилась.

В сарае выстроились современные металлические полки, на полу лежали грязные квадраты ковра. Коробки и забытые ящики стояли на уровне глаз. В воздухе висела пыль. Я подхватила пальцами паутину и отвела ее в сторону.

– Лузанна считает, что если эта вещь еще цела, то она должна быть в том углу.

Квентин протиснулся между старыми стульями и торшером.

– Раз уж мы здесь оказались, давай заодно поищем Атлантиду и сокровища инков. В этом сарае может быть спрятано что угодно.

Я подошла к нему и с его помощью принялась методично двигать ящики и садовые инструменты. Место было узким и теплым. Мы слышали дыхание друг друга, и во время работы наши тела соприкасаясь помимо нашей воли.

– Вот она, – наконец проговорила я, одновременно с облегчением и с разочарованием.

Мы смотрели на коляску, в которой провели первые месяцы своей жизни дочери мисс Бетти и ее любимый внучатый племянник мистер Джон. Кожаный верх расползся, металлическая основа погнулась, двух колес не хватало, атласная обивка внутри пожелтела и порвалась. Ей было никак не меньше ста лет, но она сохранила прежнее величие.

– Мисс Бетти тоже катали в этой коляске, когда она была маленькой, – пояснила я. – Коляска принадлежала еще ее матери, Бетине Грейс. Так что этот антиквариат в некотором смысле принадлежит и Пауэллам.

Квентин нахмурился и принялся осматривать еле живую реликвию.

– Возможно, я сумею использовать часть остова в качестве элемента украшения. – Он помялся. – Я не смогу создать основу скульптуры из такой ерунды. Я предполагаю купить для этого стальной прокат.

Я понимала его сомнения. Превратить семейный хлам и лом в абстрактную скульптуру мог только его отец, наделенный удивительным талантом, но не Квентин. Он только начинал понимать, насколько трудно дается любое решение. Я попыталась облегчить ему жизнь.

– Ладно, мы возьмем коляску с собой на тот случай, если она тебе пригодится. Если нет, она все равно отправится на окружную свалку. В конце концов мы здесь только для того, чтобы дать возможность Артуру и Эсме встретиться.

Квентин потер рукой подбородок и покачал головой.

– Ты думаешь, что между ними все настолько серьезно? Они ведь встречались только раз.

– Они родственные души.

Квентин многозначительно поднял бровь.

– Артур и Эсме – родственники.

– Очень дальние. Настолько дальние, что это вовсе не имеет значения. – Я посмотрела на него. – Что ты имеешь против влюбленности?

– Для нее требуется слишком много простодушия.

– Ты хочешь сказать, что люди, которые ищут романтику в своей жизни, глуповаты?

– Нет. Влюбленность требует полной самоотдачи, а многим это не нужно, в том числе и мне. Так зачем в это играть?

– Полагаю, твоя подруга Карла наслаждается, когда ты ведешь подобные разговоры. – Я повернулась к нему спиной, чтобы он не увидел выражения моего лица, и принялась рыться в вещах, сложенных у самого края полки. – Ты, случайно, не ищешь ей замену? Тебе по силам опубликовать такое объявление: “Требуется преданная, ничем не связанная женщина, желающая до гробовой доски называться другом”. – Я с грохотом отодвинула старую лейку, какая-то коробка съехала к самому краю и угрожающе нависла над моей головой.

Квентин сделал шаг ко мне и подхватил ее.

– Что ты ищешь? – настаивала я. – Цветочки и сердечки тебе определенно не нужны.

Он аккуратно задвинул коробку на место. Его бедро прижалось к моему.

– Я перестал думать о сердечках и цветочках в довольно юном возрасте, когда сообразил, что большинство женщин хочет получить деньги и машину.

– Это неправда.

– Нет, но откровенность куда лучше, чем притворство.

Совершенно неожиданно для меня самой я резко повернулась к нему. Нас разделяли какие-то дюймы.

– Так тебе нужно просто кого-то трахать?

Квентин обхватил ладонями мое лицо.

– Мне нужна ты.

Не слишком ясный ответ на вопрос, зато исключительно эффективный. Квентин поцеловал меня, и я не остановила его. Мы прижимались друг к другу, уворачиваясь от окружающих нас полок, наши объятия были нежными и исступленными одновременно. Вокруг нас громыхали контейнеры, ерзали какие-то коробки. Я ощутила его возбуждение и выгнулась ему навстречу. Руки Квентина скользнули вниз по моему телу.