Катастрофа на Волге - Адам Вильгельм - Страница 49

— Так и есть. Поэтому Паулюс тотчас же после своего прибытия в котел приказал всем частям точно взять на учет запасы продовольствия, обмундирования, боеприпасов и горючего и доложить, сколько имеется в наличии. Квартирмейстерам и интендантам приказано позаботиться о равномерном распределении. Не знаю, все ли честно и правдиво доложили, каковы запасы. Мы не имели возможности проверить донесения.

— Следовательно, мы должны признать, что большинство солдат находящейся в котле армии уже много дней голодают. Чем меньше число прибывающих самолетов, тем быстрее растет ежесуточно недостача продовольствия. Где же выход, Эльхлепп?

— Выход заключается в бесперебойном, возможно большем снабжении по воздуху и в успехе наступления армии Гота.

— В реальность воздушного моста мы оба не верим. Мне представляется также весьма сомнительным, чтобы деблокирующей армии Гота удалось перебросить к нам наземный мост. Ваш оптимизм делает вам честь, дорогой мой. Но может быть, мы поддаемся гибельному самообману?

— Конечно, оба моих предположения еще находятся под большим вопросом. Но ведь и мы не сидим сложа руки. Хотя Гитлер приказал удерживать Сталинград, нами проведены все подготовительные мероприятия для того, чтобы суметь в самые ближайшие дни пробиться навстречу армии Гота. Мы не должны терять веру в успех.

Генштабист полковник Эльхлепп принадлежал к тем десяткам тысяч офицеров и солдат, которые искренне верили в авторитет начальства. В основе их послушания лежало доверие к верховному командованию, они были готовы рисковать своей жизнью ради него, будучи при этом твердо убеждены, что оно со своей стороны оправдывает доверие тем, что его поступки и решения проникнуты чувством высокой ответственности. Доверие в ответ на ответственность, ответственность в ответ на доверие — такова была формула солдатского мышления и поведения. Большинство из нас было воспитано в этом духе, так мы жили и сражались. Но как же быть, если верховное руководство злоупотребляло нашим доверием, если оно по каким-то причинам, может быть даже по легкомыслию, пренебрегло лежащей на нем ответственностью?

Меня терзали сомнения. Эта естественная вера, непоколебимое доверие к командованию вермахта были во мне основательно подорваны. Формула «Доверие в ответ на ответственность, ответственность в ответ на доверие» показалась мне спорной, упрощенной, даже наивной в свете горького опыта последних недель. Не прав ли все же генерал фон Зейдлиц? Но пока что надо было разобраться в других делах.

— Еще один вопрос, Эльхлепп. Можем ли мы как должно заботиться о раненых и больных, особенно о тяжелораненых?

— К сожалению, нет. Как вы знаете, все крупные госпитали расположены к западу от Дона. Около города и в степи размещено лишь несколько небольших полевых госпиталей. Они давно переполнены, хотя мы каждую машину, летящую в обратный рейс, полностью загружаем тяжелоранеными. Но ведь дело не только в недостатке места, прежде всего не хватает перевязочного материала, наркотических средств, медикаментов, хирургических инструментов. Пополнение ничтожно. Врачи и медицинский персонал перегружены, все чаще и они валятся с ног. Начальник санитарной службы или квартирмейстер могут вам рассказать о подлинных трагедиях.

После беседы с начальником оперативного отдела я стал осведомленнее, но отнюдь не спокойнее. Я отправился к себе — в убежище командующего армией. Текущей почты было немного. Пока я давал распоряжения обер-фельдфебелю Кюпперу, открылась дверь и вошел Паулюс.

— Много дел, Адам?

— Да, господин генерал. Утверждено несколько представлений к Рыцарскому кресту и Немецкому кресту в золоте. Я их сейчас разошлю по корпусам.

— Рыцарский крест за проигранное сражение. Вам не кажется, что это смешно?

Паулюс усмехнулся и продолжал:

— Вы были сегодня утром в штабе LI корпуса. Есть какие-нибудь новости?

— Нет, господин генерал, или, собственно, все же есть. Я узнал кое-что новое. Корпусной адъютант рассказал мне, что все дивизии на северном и восточном участках котла подчинены генералу Зейдлицу. Я этого еще не знал.

Паулюс слегка кивнул головой и отвечал несколько обиженным тоном:

— Да, таково переданное по радио приказание Гитлера. Можете потом его у меня прочитать. Я сам не знаю, что это, собственно, должно означать. Возможно, Гитлер хочет проверить, действительно ли хватит у Зейдлица мужества нарушить приказ. Но возможно и другое — что Гитлер особенно высоко ценит Зейдлица.

— Это мне непонятно, господин генерал. Сначала Гитлер подчеркивает, что он вполне полагается на командующего армией. Днем позже он передает большинство дивизий под командование генерала Зейдлица. В этом есть тем большее противоречие, что именно Зейдлиц требовал, чтобы мы вернули себе свободу действий, отнятую приказом фюрера. Какова, собственно, сейчас точка зрения Зейдлица по этому вопросу?

— Я спросил его об этом в присутствии генерала Штрекера. Он мне ответил: «При данных обстоятельствах я должен подчиниться». Пойдемте, я покажу вам радиограмму Гитлера.

В своем рабочем помещении Паулюс вынул из папки лист бумаги и дал его мне. Я прочел следующие строки, под которыми значилась подпись «Адольф Гитлер»:

«Прорыв из котла исключен. Снабжение по воздуху обеспечено. Под командованием генерала Гота сосредоточивается новая армия для прорыва котла извне. Все дивизии, действующие на волжском и северном участках фронта, передаются под командование генерала фон Зейдлица».[61]

Дополнительно было указано, что за генералом Паулюсом сохраняются права и власть, связанные с общим руководством войсками, находящимися в котле.

Позднее, оставшись один, я долго размышлял, сопоставляя Паулюса и Зейдлица. Два противоположных характера: Паулюс — добросовестный, все тщательно продумывающий генштабист, мыслитель, но нерешительный человек; Зейдлиц — значительно менее образованный и менее знающий генерал, нежели Паулюс, однако человек решительный и смелый до безрассудства. Зейдлиц безоговорочно защищал свою точку зрения и даже в споре с Паулюсом оказался в конфликте с прочими генералами. Тем не менее он вынужден был замолчать, когда получил приказ Гитлера, узнал, что его отличили, предоставив более высокий командный пост. И генерал фон Зейдлиц повиновался, несмотря на свое особое мнение. В качестве первого адъютанта армии я часто имел возможность наблюдать, как продвижение по службе, повышение в звании или получение высокого ордена влияли на взгляды, по меньшей мере, на поведение многих офицеров. И Зейдлиц тоже уступил. По таким же или аналогичным мотивам — это для меня так и осталось неясным.

Армия пожирает лошадей

Дни после 12 декабря были особенно волнующими. Штаб армии подготовлял прорыв. Операция Гота «Зимняя гроза» (так она была закодирована) провалилась. По сигналу «Удар грома» 6-я армия должна была разорвать кольцо изнутри и двинуться навстречу Готу. Имелось в виду, что всех раненых повезут на грузовиках. Если бы только снабжение было хоть немного более успешно! Вплоть до 12 декабря ежедневно доставлялось по воздуху не больше 100 тонн продовольствия, боеприпасов и горючего. После неустанных просьб армии о помощи объем снабжения несколько увеличился. Но и тогда он ни разу не приближался к цифре 300 тонн в день, а такова была минимальная потребность в одних лишь продовольственных грузах. Голод все сильней терзал тело и душу людей, попавших в окружение. В некоторых частях число солдат, обессилевших от голода, уже превышало число раненых. В каждом убежище, каждом окопе, в каждом дивизионном медицинском пункте лежали изможденные солдаты и офицеры, которые уже больше не могли встать на ноги. В этом бедственном положении армия забрала лошадей румынской кавалерийской дивизии, которые все равно уже были полумертвыми из-за недостатка корма. Начальник снабжения армии капитан Тепке разрешил забить 4000 лошадей. Пока имелись мясо и кости лошадей, можно было хоть временно несколько улучшить продовольственное снабжение. Это дало немного, хотя бы потому, что с 15 декабря хлебный паек был снижен до 100 граммов. Два Ломтика хлеба в день, жидкий суп из конины, несколько чашек горячего овощного чая или солодового кофе — и при таком питании солдаты должны были жить, драться, противостоять морозу, снегу и бурану.

61

Архив автора.