Я убиваю - Фалетти Джорджо - Страница 5

5

– Не всегда. Иногда пытаюсь понять их, а если не удается, стараюсь хотя бы не судить.

– И в этом мы тоже одинаковы. Единственное различие – ты после нашего разговора можешь почувствовать себя усталым. Можешь отправиться домой и дать отдых своему мозгу, справиться со своим недомоганием. А я – нет. Я не могу уснуть по ночам, потому что моя боль не затихает никогда.

– И что же ты делаешь по ночам, чтобы справиться со своей болью?

Ответ прозвучал не сразу. Он словно проявился из тишины.

– Я убиваю…

– Как это пони…

Голос Жан-Лу прервала музыка, донесшаяся из колонок. Певучая, печальная, волнующая мелодия после его слов звучала еще и грозно. Она была слышна всего секунд десять, а потом умолкла так же внезапно, как возникла.

В напряженной тишине, последовавшей затем, все услышали резкий щелчок: связь прервалась. Жан-Лу вскинул голову и посмотрел на окружающих. Шелестел кондиционер, но мысли у всех словно заледенели, и показалось, как если бы все сразу обернулись к окну и увидели пламенеющее зарево над Содомом и Гоморрой.

Передачу кое-как удалось дотянуть до музыкальной заставки. Слушатели больше не звонили. Вернее, после странного разговора коммутатор едва не раскалился от множества звонков, но ни один из них не был выдан в эфир.

Жан-Лу снял наушники и положил их на стол рядом с микрофоном. Он заметил, что в этот вечер, несмотря на кондиционер, волосы у него оказались влажными, как после легкой пробежки.

Ни ты, ни я уже не будем прежними…

Все остальное время Жан-Лу только ставил диски, долго распространяясь по поводу странного сходства Тома Уэйтса и итальянца Паоло Конте[6] – оба совершенно нетипичные как исполнители и чрезвычайно выразительные как авторы, – затем перевел и прокомментировал тексты двух их песен. К счастью, на радио были разные другие способы выйти из трудного положения в неудачные вечера, а этот, несомненно, выдался именно таким. В запасе имелось несколько телефонных номеров, по которым всегда можно было позвонить знакомым артистам и попросить их принять участие в передаче, если она почему-либо не складывалась. На этот раз тоже обратились к ним, и четверть часа слушали в их исполнении стихи и юмористические истории Франсиса Кабреля.[7]

Дверь в студию приоткрылась, и показалась голова Лорана.

– Все в порядке?

Жан-Лу посмотрел на него, словно не видя.

– Да, все в порядке.

Он поднялся, и они вместе вышли из студии, встретив растерянные взгляды Барбары и Жака, звукорежиссера. Девушка была в голубой кофточке, и Жан-Лу заметил расплывшиеся под мышками темные пятна пота.

– С ума сойти, сколько было звонков. Двое спрашивали, не детектив ли это и когда будет продолжение, еще по меньшей мере человек двадцать возмущались недостойными методами привлечения слушателей. Директор тоже звонил и уже прилетел сюда, словно орел. Ждет нас в кабинете президента. Он тоже нагрянул и поинтересовался, не сошли ли мы с ума. Похоже, ему сразу позвонил кто-то их спонсоров, и не думаю, чтобы с поздравлениями.

Жан-Лу представил кабинет еще более прокуренным, если такое вообще возможно, и объяснение с Бикжало, куда менее восторженное, чем разговор до передачи.

– Почему коммутатор пропустил этот звонок?

– Пусть меня разразит гром, если я понимаю, что произошло. Ракель говорит, что звонок не проходил через нее. Она не может объяснить, каким образом он попал прямо в эфирную студию. Тут должен быть какой-то контакт или… Откуда мне знать, что там творится. По мне, так виноват новый электронный коммутатор, он явно начинает войну за независимость. Вот увидишь, в один прекрасный день нам всем придется сражаться с такими же машинами, как в «Терминаторе».[8]

Они вышли из режиссерской аппаратной и направились в кабинет Бикжало, не решаясь взглянуть друга на друга. Между ними стояли эти два слова.

Я убиваю…

В полной растерянности прошли мимо компьютеров. Тревожное звучание этого голоса, казалось, все еще витало тут.

– А музыка в конце? Мне кажется, я знаю ее…

– Я тоже. Если не ошибаюсь, фонограмма какого-то фильма. По-моему, это «Мужчина и женщина», старый фильм Лелуша,[9] года шестьдесят шестого года или пораньше.

– И что это означает?

– Ты меня спрашиваешь?

Жан-Лу, казалось, растерялся. Они столкнулись с чем-то совершенно новым – такого еще никогда не было в их работе. Прежде всего в эмоциональном плане.

– Что ты об этом думаешь?

– Глупости все это.

Лоран сопроводил свои слова небрежным жестом, казалось, из желания убедить скорее самого себя, нежели Жан-Лу.

– Ты так считаешь?

– Ну, конечно, если не принимать во внимание коммутатор, то это просто гадкая шутка какого-то придурка.

Они остановились у двери в кабинет Бикжало, и Жан-Лу взялся за ручку. Тут они посмотрели друг на друга. Лоран завершил свою мысль:

– Всего-навсего странный случай. Можно рассказать о нем в спортклубе, и все посмеются.

Тем не менее, по лицу его было видно, что он не так уж уверен в собственных словах. Жан-Лу толкнул дверь и, входя в кабинет начальника, задумался: звонок этот – обещание или ставка?

3

Йохан Вельдер включил электрическую лебедку и держал кнопку, пока цепь не опустилась на самое дно. Убедившись, что «Вечность» встала на якорь, он выключил мотор. Яхта – великолепная, двухмачтовая, длиной в двадцать два метра, построенная по чертежам его друга Майка Фарра на верфях в Бенето, – начала медленно разворачиваться. Движимая легким бризом со стороны берега, она встала по течению, носом в открытое море. Эриджейн, наблюдавшая, как спускается якорь, легко прошла по палубе к мостику, придерживаясь за поручни из-за легкой качки. Йохан смотрел на нее, прищурившись, и в тысячный раз восхищался ее стройной спортивной, чуть грубоватой фигурой. Глядя на крепкое тело Эриджейн, он ощутил жар где-то у солнечного сплетения, почувствовал, как возникает, подобно тихой боли, желание, и с благодарностью подумал о судьбе, сотворившей эту женщину столь близкой к совершенству – так, словно он сам задумал ее и создал.

Йохан еще не решился сказать ей, что любит ее.

Эриджейн подошла к штурвалу, возле которого он стоял, обвила Йохана руками за шею и звонко поцеловала в щеку. Он ощутил теплое дыхание и запах ее тела и снова подумал, что нет в мире лучшего аромата. В нем сочетались морская свежесть и что-то еще, что предстояло постепенно познать. Улыбка Эриджейн сияла в контражуре заката, и Йохан скорее представил, нежели увидел, отражение, блеснувшее в ее глазах.

– Я, пожалуй, спущусь и приму душ. Потом, если хочешь, прими и ты, а если после душа пожелаешь еще и сбрить бороду, то я, может быть, соглашусь на любое предложение, как провести время после ужина…

Йохан ответил ей улыбкой и столь же понимающим взглядом, и провел рукой по щеке, поросшей двухдневной щетиной.

– Странно, я думал, вам, женщинам, нравятся несколько обросшие мужчины…

Он пародировал афишу приключенческого фильма пятидесятых годов.

– Одной рукой он обнимает вас, а другой ведет свою лодку к горизонту.

Эриджейн подыграла Йохану, высвободилась из объятия и направилась на нижнюю палубу, двигаясь, как звезда немого кино.

– Мне совсем нетрудно представить себе это путешествие к горизонту вместе с тобой, мой герой, но вряд ли что-то изменится, если ты не обдерешь мне щеки.

Она исчезла за порогом, словно актриса со сцены после эффектной реплики.

– Эриджейн Паркер, твои противники думают, будто ты шахматистка, но только я знаю, кто ты на самом деле…

Эриджейн на мгновение с любопытством выглянула из-за двери.

– Кто же?

– Самый прекрасный клоун, какого я когда-либо видел.

вернуться

6

Паоло Конте (род. 1937) – выдающийся автор-исполнитель; по выражению критиков – «итальянский гибрид Тома Уэйтса и Астора Пьяццолы».

вернуться

7

Франсис Кабрель (род. 23 ноября 1953 г.) – известнейший французский автор и исполнитель современных песен, выпустивший множество альбом и снискавший известность на всех континентах.

вернуться

8

Известный фильм Джеймса Камерона, в главных ролях Арнольд Шварцнеггер и Линда Хэмильтон.

вернуться

9

Лелуш, Клод (род. 1937), французский кинорежиссер, продюсер. Фильм Мужчина и женщина был снят в 1966 году.