Неприступная красавица - Фарр Диана - Страница 48

— Я так вам благодарна, что вы подумали о подушках!

— А еще я послал за хирургом. Надеюсь, что к тому времени, как мы вернемся, он уже будет в Оулдем-Парке.

— Замечательно! — воскликнула Синтия. — Мистер Уиттакер, вы позаботились обо всем!

— Приедет хирург? — испуганно спросила Ханна. — Я не думала, что мне потребуется медицинская помощь. Полежу день-два…

— Послушай, Ханна. Не надо бояться. Мы все почувствуем себя лучше, если будем знать, что тебя осмотрел специалист. Хирург посоветует тебе, что надо делать, как лечить твое колено. У тебя могут быть и другие ушибы.

Ханна посмотрела на Синтию в нерешительности, но тут, к счастью, вмешался мистер Эллсуорт:

— Моя дорогая Ханна, осторожность не помешает. Леди Синтия совершенно права. А я не успокоюсь, пока не узнаю, что вам оказана самая лучшая медицинская помощь, какая только возможна.

Это свидетельство заботы мистера Эллсуорта приободрило Ханну, так что Синтия воздержалась от нагоняя, который она собиралась обрушить на него. Странно, подумала она, как по-разному они с Ханной реагируют на поведение мистера Эллсуорта. Ханну в отличие от нее рьяная заботливость мистера Эллсуорта нисколько не раздражала, а даже наоборот — утешала. Ей она приносила облегчение. Синтия же находила его несносным. Она просто сошла бы с ума, если бы с ней случилось такое, как с Ханной, и кто-нибудь все время вокруг нее суетился, с мрачным видом предполагал худшее и предсказывал еще более ужасное будущее.

Синтия посмотрела украдкой на Дерека. Он являл собой образец рыцарского поведения. Никаких глупостей, никакой суеты, никаких пустых слов сочувствия, никаких ненужных мер предосторожности. Только действия. Умелые и решительные. Каким прекрасным мужем он будет для какой-нибудь счастливицы! Как жаль, что этой счастливицей окажется не она!

Она подавила тяжелый вздох и сосредоточила внимание на порученном ей деле: вести под уздцы лошадь мистера Эллсуорта. Мистер Эллсуорт настоял на том, чтобы ехать в двуколке вместе с Ханной, якобы для того, чтобы подхватить ее, если она, упаси Бог, начнет падать. Так что Синтия, сидя верхом, должна была вести за собой его лошадь. Дерек управлял двуколкой, а кобылка Ханны шла на привязи позади всех.

Странная кавалькада, ползущая со скоростью улитки по верховой тропе, представляла собой занятное зрелище. Однако по пути до самого Оулдем-Парка они не встретили ни души. Дерек указал кнутом на блестящий черный кабриолет, который стоял перед замком:

— Это кабриолет хирурга, леди Ханна?

Ханна едва успела повернуть голову и ответить: «Полагаю, что так», — как к ним подлетели два помощника конюха во главе с главным грумом. Одновременно открылись массивные двери герцогского замка, и появился Каммингс, а с ним два дюжих лакея. Поднялась суматоха. Ханну выгрузили из двуколки и осторожно отнесли в холл, Синтии помогли спешиться, а лошадей повели в конюшню. Мистер Эллсуорт не отходил от Ханны, все время что-то восклицая, и на каждом шагу давал указания лакеям. Синтия слышала его удалявшийся голос, пока Ханну несли в библиотеку:

— Осторожно! Не трясите ее! Не наткнитесь на стул!

Синтия поднялась по ступеням последней. Когда она входила в холл, стягивая перчатки, она увидела, как Каммингс отвел в сторону Дерека и что-то ему прошептал, от чего лицо Дерека окаменело. Он тут же подошел к ней. Она не могла не обрадоваться тому, что он, возможно, инстинктивно решил поделиться с ней тем, что было важно для него.

— Это действительно кабриолет хирурга, — тихо сказал Дерек. — Но он приехал не из-за леди Ханны. Он уже был на пути в Оулдем-Парк, когда я послал за ним. Он приехал с повитухой.

— О! Значит, леди Малком пришло время рожать? Я так рада!

Дерек кивнул:

— Я тоже рад. Возможно, ее страданиям придет конец.

Хотя я немного волнуюсь, откровенно говоря.

— Еще бы! Но я уверена, что все обойдется. А у хирурга будет время, чтобы осмотреть и Ханну, как вы думаете?

— Рождение ребенка, насколько я слышал, дело долгое.

С Натали, конечно же, будет повитуха. Ну и Малком, разумеется, тоже.

— Лорд Малком? — удивилась Синтия. — Вы, должно быть, ошиблись. Ни один мужчина не останется со своей женой в этих обстоятельствах.

— Вы не знаете Малкома. Он ни за что не отойдет от Натали ни на шаг. Когда родилась Пиппа, он к концу родов был измотан не меньше, чем Натали.

— Никогда не слышала ничего подобного. — Синтия была поражена. — Обычно мужчины уходят из дома, когда их жены рожают, не говоря уже о том, чтобы оставаться с ними в одной комнате. И я предполагаю, что большинство жен предпочли бы, чтобы их мужья отправились в свой клуб, на конюшню или еще куда-нибудь, а не слонялись бы по дому. Почему хирург это разрешает? Мне кажется, муж будет только вертеться под ногами и мешать.

— Это не относится к Малкому. Он, наоборот, всячески помогает. Разговариваете Натали, ободряет, поддерживает и все такое. Вытирает ей лоб, обмахивает лицо. В общем, делает все, что полагается.

— Ну и ну. — Синтия задумалась. Она не могла себе представить, чтобы захотела видеть рядом с собой мужа во время родовых мук. То немногое, что она знала о родах, было связано не только с болью. В такое время женщина выглядела не лучшим образом. А из того, что она знала о мужчинах, она сделала вывод, что для них внешний вид женщины и ее поведение были настолько важны, что вид рожающей жены может убить в муже любовь.

По не было ли это еще одним заблуждением, размышляла она. И не слишком ли длинным получается список этих заблуждений? Надо в этом разобраться.

Жизнь в Оулдем-Парке замерла в ожидании. Лишь изредка были слышны приглушенный топот пробегающих ноги хлопанье дверей где-то наверху. Горничные с полотенцами и тазами сновали вверх и вниз по лестницам. Их молодые лица сияли от ощущения важности происходящего. Хирург все же вышел из спальни леди Малком в сопровождении леди Графтон, чтобы осмотреть колено Ханны, но его осмотр был поверхностным, и ни он, ни мать Ханны долго около нее не задержались. Хирург порекомендовал держать ногу повыше, что и так уже было сделано, и прикладывать холодные компрессы: «Лучше всего лед, если есть. Чтобы отек спал, подержать компресс пятнадцать минут, потом на пятнадцать минут снять». Он пообещал навестить Ханну через двадцать четыре часа и очень скоро откланялся. Эта очевидная торопливость возмутила мистера Эллсуорта, но Ханна была рада его уходу. Она боялась, что хирург порекомендует старинное средство — поставить банки, а эта процедура ее пугала.

Синтия оставалась с Ханной и мистером Эллсуортом в библиотеке, поддерживая вялый разговор и чувствуя себя третьей лишней. Дерек, само собой разумеется, где-то прождал весь день, скорее всего наверху, и спустился в библиотеку лишь к пяти часам, к чаю. Он был хмур и бледен.

Синтия поднялась ему навстречу:

— Мистер Уиттакер, мы так рады вас видеть! Есть какие-нибудь новости?

Он удрученно покачал головой и взял из ее рук чашку с чаем.

— Большое спасибо, — сказал он, опускаясь в кресло. — Нет, пока никаких новостей нет. Мне сказали, что схватки начались у Натали еще на рассвете, но она никому ничего не говорила об этом, пока не убедилась… А мы к тому времени уже уехали из дома.

— Да, это занимает довольно длительное время, — посочувствовала Ханна. — Но вы ведь знаете, что ничего необычного в этом нет.

— Верно. — Он тупо смотрел на чашку, но не сделал ни одного глотка. — Я все это время слонялся по коридору второго этажа, недалеко от ее комнаты. Подходить слишком близко я боялся. — Из его груди вырвался короткий невеселый смешок. — Даже на расстоянии слышать все это невыносимо.

Мистер Эллсуорт ужаснулся.

— Сочувствую вам, Уиттакер. Почему бы вам не посидеть здесь с нами? Они же позовут нас, как только ребенок появится на свет.

— Нет, — покачал головой Дерек, — я должен быть там.

На тот случай, если понадоблюсь Натали.

Мистер Эллсуорт хмыкнул не то сочувствующе, не то презрительно.