Дом там, где сердце - Фаррел Шеннон - Страница 38

Малколм тяжело опустился на диван, слишком ошеломлен­ный, чтобы дать ответ.

– Августин никогда не был таким категоричным! – наконец раздраженно заявил он.

Его жена попыталась сдержать его, положив руку ему на плечо.

Мюйрин заметно нахмурилась и бросилась в защиту.

– Не ради себя, мистер Стивене. Вы наверняка это знаете! Я делаю все возможное, чтобы снова поставить Барнакиллу на ноги. Я отказываюсь выгонять людей с их земли, позволять, чтобы их высылали из Ирландии против их воли, просто из-за жадности недальновидных землевладельцев. Я в состоянии возродить могущество Барнакиллы, предоставить этим людям пристойный дом и, если они готовы к тяжелому труду, даже некоторый комфорт. Вот как работала я! – Она показала ла­дони, чтобы он увидел волдыри и мозоли. – Все это я делала для них! Я не знала никого из этих людей, а сейчас мы одна семья. Вы все что угодно сделаете для своей семьи, для своих сыновей. Я увидела это в ваших глазах. Конечно, вам придется продать мне часть их земли, их наследства. Но вы получите воз­можность разбогатеть, если благодаря судам моего зятя получи­те доступ к иностранным рынкам. Вы собирались предложить мне за землю хорошую сумму. Но чем платить друг другу день­гами, не хотите ли вы взять деньги за землю из процентов с вашей прибыли на продолжительный период, а получение остальной суммы мы отложим до подписания контракта на загрузку и раз­грузку судов моими работниками? – Малколм вопросительно взглянул на нее, но она твердо добавила: – В данный момент пастбище, о котором мы говорим, не возделано, и деревья, ко­торые растут на нем, всегда создавали неудобство, отделяя поля одно от другого. Малколм ответил:

– Забирайте и то, и другое, если предоставите мне доступ к озеру по вашей земле.

– И еще я установлю определенные дни для погрузки и раз­грузки товара, выделю вам опытных рабочих и обеспечу вас мясом, лесоматериалом и рабочими на время сбора урожая или стрижки овец и производства пряжи, как мы договоримся, если забудем о былой вражде, – с энтузиазмом сказала Мюйрин. – Я не гордая и не боюсь просить от имени своих людей.

Малколм поднялся и стал вышагивать взад-вперед перед ка­мином.

– Вы не должны просить, мисс Грехем. Я обсужу ваше пред­ложение со своим адвокатом и управляющим завтра утром. Вместе с вами они смогут установить приемлемую цену, кото­рая будет изыматься из прибыли, скажем, через полгода, так как. сейчас вы находитесь в затруднительном положении. Может, когда-нибудь, когда вы будете не так заняты, вы присоеди­нитесь к нам за обедом? – предложил он.

– Я бы с радостью, но мне действительно очень сложно най­ти свободное время. В любом случае, боюсь, мне даже нечего надеть, у меня нет ни вечерних платьев, ни украшений, ни даже коляски. Я все продала, когда овдовела, и оставила лишь то, в чем стою.

Присцилла Стивене грустно посочувствовала ее бедам, и, попивая чай, они втроем обсудили приключения Мюйрин с мо­мента ее приезда в январе.

В конце концов Малколм решил забыть прошлое и подру­житься с необычной шотландской девушкой.

– Разумеется, вы тоже приезжайте к нам в гости, – пригла­сила их Мюйрин. – Приезжайте через несколько недель – по­смотрите, как устроились новые жители, и берите с собой маль­чиков. Я уверена, им понравится играть с ягнятами. Некоторых еще нужно кормить из бутылочки. Они смогут помочь мне.

– Малколм, правда, очень занят, но я бы с удовольствием приехала к вам, – добродушно сказала Присцилла. – Говорят, вы просто чудеса творите в своем поместье.

– Спасибо.

Мюйрин с облегчением отметила, что, кажется, расположи­ла к себе женщину.

Когда каминные часы пробили шесть, Мюйрин вскочила.

– Господи, уже так поздно? Мне нужно домой. Боюсь, я уже забрала слишком много вашего времени, и управляющий будет волноваться, где я.

– Да, мы слышали, что вы приняли на службу Локлейна Роше. Смею сказать, у него светлая голова, хотя остальные в его семье были просто дикарями.

– Семья Роше? – в изумлении спросила Мюйрин. Малколм открыл было рот, но Присцилла наступила ему на ногу и быстро произнесла:

— Позвольте, я помогу вам накинуть плащ. Я проведу вас на­верх, чтобы вы попрощались с мальчиками. И пожалуйста, на­пишите нам и сообщите об удобном дне для нашего визита.

– Это, скорее всего, будет после Пасхи, но я вам обязатель­но сообщу.

Мюйрин в замешательстве смотрела то на одного, то на дру­гого. Она не могла понять, почему они оба ведут себя так стран­но. Тем не менее они довольно любезны, и она отправилась наверх прощаться с Джоном и Робином.

Затем она пожала руку мистеру и миссис Стивене в холле их величественного дома и, не дожидаясь помощи Малколма, вско­чила в седло и поскакала прямо к Барнакилле.

Сытно поужинав похлебкой из кролика, она поспешила в свою контору, где ее ждал Локлейн.

– И где это тебя целый день носило? – набросился он, ког­да она сбросила плащ и подошла погреться к камину.

– Я же говорила тебе, мне нужно было решить кое-какие вопросы. Я встречалась с полковником Лоури и с Малколмом Стивенсом. А что, что-нибудь случилось, пока меня не было?

– Черт возьми, Мюйрин, ты же обещала мне не продавать пастбище Стивенсу!

Конечно, он не мог сказать, как он боится, что ее прельстит богатая жизнь, от которой она сама отказалась, когда она по­ездит по окрестностям и увидит собственными глазами всю роскошь Грейнджа или Замка Лоури.

Мюйрин улыбнулась, что еще больше разозлило Локлейна. Почему она всегда держит себя под контролем? возмущенно думал он.

– Я не продала наше пастбище. Я купила его, – гордо объ­явила она. – И его, и пастбище полковника Лоури, а еще леса на юге их поместий.

Локлейн в изумлении открыл рот.

– Что-что ты сделала?

– Я же тебе говорю, я купила еще землю, за которую за­плачу из своей доли прибыли от торговли Малколма Стивенса в течение следующих нескольких лет. А полковник согла­сился подождать с оплатой, пока мы не получим еще денег от поместья мистера Блессингтона, которые, как он меня уверил, скоро будут.

– Но как, черт возьми, мы собираемся обрабатывать и удо­брять поля?

– Посадим еще репы, свеклы и моркови и используем навоз и морские водоросли.

– Водоросли?

– Мы всегда так делали в Шотландии.

Локлейн опустился на стул и несколько минут молча смотрел на нее в раздумье, пока не произнес:

– Знаешь, что мы еще используем здесь? Деревяшки, вы­брошенные на берег. Сушим их и сжигаем. А пепел идет на удобрение. Или не пепел, а хорошенько размолотые рыбьи ко­сти, в зависимости от вида почвы.

Мюйрин обрадовалась:

– А мне это нравится. Можно использовать деревяшки для растопки, а потом собрать пепел и рассыпать по полям.

– Если ты дашь мне пару дней, чтобы проследить за вырубкой леса, мы съездим на пляж в Донегол и наберем их побольше.

– Это что, еще одна небольшая экскурсия? – предвкушая удовольствие, спросила она.

– Ты так тяжело работала, что заслужила это. Должен при­знаться, я мечтаю о поездке к морю. Здесь есть неплохой пляж в Россноулаге. Нам придется остаться там на ночь, разбив ла­герь в дюнах, – он лениво потянулся, уже представляя, что проведет несколько дней наедине с Мюйрин.

Но та покачала головой.

– Не знаю. Может, кто-то из нас должен остаться здесь, раз это так долго.

Локлейн запротестовал:

– Ты же только сегодня днем говорила, что будешь доверять другим руководить работой в поместье. Не пора ли начать это делать? Ты не сможешь так продержаться всю жизнь, сама зна­ешь. Кроме того, у тебя скоро день рождения. Тебе не кажется, что ты заслужила небольшой отдых?

Мюйрин мысленно взвесила все «за» и «против» и наконец согласилась.

– Ну хорошо, я поеду. Можно выехать в среду, вернемся мы в пятницу и заодно заедем на рынок в Донеголе, верно?

– Умница, это как раз то, о чем я думал. Одну повозку мы загрузим сразу, а еще две подъедут на рынок в пятницу. И вер­немся домой в субботу или в воскресенье.