Ковбои ДНК - Фаррен Мик - Страница 19

Билли и Рив одновременно вскинули головы.

– Малыш Менестрель? Здесь?

Вскочив, они встали у двери. Снаружи вновь послышались голоса.

– Не положено. Никто не имеет права входить в камеру, пока их не допросит Гхашнак.

– В Кодексе сказано, что я могу входить куда угодно!

– Невозможно.

– Дома Ширик находятся в ведении общественно-административного управления Гхашнак. Так?

– И что?

– Следовательно, Дома Ширик являются общественными административными зданиями. Верно?

– И что?

– А менестрели – и в частности я – имеют право входить куда им угодно, находясь в общественных административных зданиях. А это означает и здания Ширик, так что открывай!

– Это против устава.

– Если не откроешь, то нарушишь Кодекс, и я доложу об этом.

– Кодекс?

– Кодекс.

– А как же устав…

– Посмотри на это вот с какой стороны, ты, мешок с дерьмом. Если ты нарушаешь Кодекс, это пахнет виселицей, не меньше. А если устав – в худшем случае тебя выпорют. Понимаешь, к чему я клоню? Не создавай себе проблем.

– Но…

– Никогда не думал о том, каково это, а, свиноголовый? Я имею в виду повешение – каково это будет, болтаться на веревке и чувствовать, что задыхаешься, а твои руки связаны за спиной, и ты ничего не можешь с этим поделать?

В двери нерешительно заворочался ключ, и она распахнулась вовнутрь. Малыш Менестрель вступил в камеру – но это был совсем другой Малыш Менестрель.

Его узкое бледное лицо скрывалось за огромными черными фасетчатыми очками, из-за чего его глаза выглядели как глаза какого-нибудь гротескного насекомого. Голову по-прежнему окружал ореол волос, но они были обесцвечены до совершенно белого цвета. На нем был темно-зеленый сюртук ящеричьей кожи, надетый поверх черной сборчатой рубашки, бархатные штаны и высокие черные сапоги с серебряными пряжками. Серебряная гитара висела у него на плече на широком ремне, выложенном разноцветными камнями.

Билли и Рив забросали его вопросами.

– Куда это мы попали?

– А ты-то как здесь оказался, черт побери?

– Как нам выбраться отсюда?

Малыш Менестрель воздел обе руки:

– Не спешите! Не спешите! Этот тупица, что стоит за моей спиной, может неожиданно решить, что в уставе ничего не сказано о том, что мне позволено говорить с вами. Так что лучше послушайте. Если вы сможете продержаться здесь еще немножко, я постараюсь вытащить вас отсюда. Хорошо?

– Когда?

– Не знаю. Это не так-то просто. Думаете, вас так легко отпустят?

– Что это за место?

– Дур Шанзаг.

– Дур Шанзаг?

– Я сейчас не могу больше говорить. Не беспокойтесь, я все улажу. Вы не смогли бы попасть в большее дерьмо, даже если бы специально постарались!

– Хорошо, хорошо, мы знаем, ты только уж как-нибудь вытащи нас отсюда!

– Говорю же вам, не беспокойтесь!

Он вышел из камеры, и дверь с лязгом захлопнулась за его спиной. Затем она вновь открылась.

– Как зовут третьего парня?

– Человек Дождя.

– Хорошо, я посмотрю, что я смогу для него сделать.

Малыш Менестрель исчез за дверью, и она вновь захлопнулась. Билли и Рив посмотрели друг на друга.

– Что за чертовщина? Это действительно было?

– Вроде бы было.

– Но что у него за одежда, да и все остальное?

– Ну, мало ли что бывает!

Человек Дождя встал с пола.

– Кто это был? Ваш друг?

– Это Малыш Менестрель, мы познакомились в дороге, на Кладбище.

– Полезно иметь таких друзей в незнакомом городе.

– Надеюсь, что так.

– А со своей стороны, ребята, вот что я вам скажу. Говорите, вы встретили его на Кладбище?

– Ну да, мы путешествовали вместе с ним оттуда до Псодуха. Вы знаете Кладбище?

– Кладбище? Еще бы мне не знать Кладбище! Я подогнал им не одну грозу, чтобы им было через что гонять свои фургоны. – Он внимательно посмотрел на них. – Как он выглядел – там, на Кладбище?

– Почти так же, только на нем были грязные синие джинсы вместо этой забавной одежды, и волосы у него были темные. А что?

Человек Дождя покачал головой.

– Да так, ничего. Так бывает – застрянет что-нибудь где-то в глубине мозга, и никак не вытащить наружу. Может, попозже смогу вспомнить.

Они ждали, навострив уши, чтобы услышать малейший намек на шаги в коридоре, но ничего не происходило. Билли и Рив давно уже потеряли способность следить за течением времени. Это произошло, еще когда они впервые вступили в ничто. Внезапное появление Малыша Менестреля отступало в прошлое и начинало смазываться. Понемногу они начинали думать, что это просто абсурдный способ, который они избрали, чтобы сойти с ума. К довершению их проблем, они начинали чувствовать волчий голод и не меньшую жажду. Впрочем, ни один из них не был еще способен пить зловонную воду, что сочилась по желобу. В какой-то момент они услышали спорящие где-то вдали голоса и задержали дыхание, прислушиваясь, не приблизятся ли они. Но затем звуки смолкли, и надежда на немедленное освобождение поблекла.

Как раз в тот момент, когда всякая вера в возвращение Малыша Менестреля уже совсем угасла, дверь с грохотом отворилась, и он вошел в камеру.

– Я все уладил. Вы свободны.

– Свободны?

– Ну, почти свободны. У меня ордер на ваше освобождение, и вам не придется подвергаться допросу Гхашнака. Можно сказать, что по существу вы свободны.

– И мы можем уходить отсюда?

– Конечно, прямо сейчас.

– Вот это класс! И куда нам идти?

Малыш Менестрель нахмурился.

– Это одна из трудностей, но мы поговорим об этом потом, когда уберемся отсюда.

Билли пожал плечами.

– Когда угодно, лишь бы оказаться подальше от этой вонючей камеры!

Вновь окруженные стражниками, они вышли из камеры, прошли по коридору и взобрались по лестнице. Крики и ругательства доносились из других камер, когда они проходили мимо. Освобождение узников, похоже, было здесь в новинку.

Снова их впихнули в комнату с каменным полом, где за своим высоким столом сидел Урук. Билли, Рив и Человек Дождя выстроились перед ним шеренгой, и он хмуро, с отвращением взглянул на них.

– Ордер на освобождение? Ордер на освобождение? У таких подонков, как вы, есть друзья на высоких местах! Но они не помогут вам, если я еще раз увижу перед собой ваши мерзкие рожи!

Двоим из стражников было приказано принести им их одежду, и все трое поспешно оделись. Их сумки, ПСГ и даже оружие были им возвращены; затем Малыш Менестрель подписал целую кипу бумаг. Наконец, их отпустили, и они вслед за Малышом Менестрелем вышли на улицу. Оказавшись снаружи, Билли подошел к нему.

– Так куда мы направляемся теперь?

– К баракам.

– К баракам? К каким баракам?

Малыш Менестрель избегал смотреть Билли в глаза.

– Это одна из вещей, которые мне пришлось сделать, чтобы вытащить вас оттуда. Чтобы получить ордер на ваше освобождение, мне пришлось записать вас в Добровольческий Корпус.

– Добровольческий Корпус? Это еще что за чертовщина?

– Это… э-э… это одно из подразделений армии.

Билли остановился посреди улицы, как вкопанный.

– Армии? Ты что, хочешь сказать, что ты записал нас в долбаную армию в этом Богом проклятом местечке?

Он повернулся к Риву и Человеку Дождя.

– Этот идиот взял и засунул нас в армию!

Малыш Менестрель взял Билли за локоть.

– Не останавливайся, если не хочешь, чтобы тебя снова арестовали. Пойми, Билли, другого способа не было. Перед вами был выбор – или тюрьма, или Добровольческий Корпус.

Они двинулись дальше. Билли покачал головой.

– Ничего не понимаю. Лучше начни с самого начала.

– Хорошо, слушай. Это Дур Шанзаг, и он находится очень далеко от Кладбища или Псодуха.

14.

Она/Они медленно поднималась сквозь угрожающие клубы тумана. Ее/Их ум не требовался для того, чтобы продолжать восходящее движение, и Она/Они позволила ему углубиться в воспоминания своего почти бесконечного прошлого. Он скользил вспять, к почти забытому моменту Ее/Их рождения – смешению цветов и форм, уплотнявшихся и сливавшихся друг с другом до тех пор, пока они не образовали Ее/Их троичную форму. Дальше троичной формы Она/Они вернуться не могла. До этого тоже было что-то, некий приказ, позволивший Ей/Им переступить границы и избегнуть хаоса, поглотившего все остальное.