Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века - Федосюк Юрий Александрович - Страница 27

27

В классической и исторической литературе можно также встретить названия «КАМЕР-ФУРЬЕР» и «ГОФ-ФУРЬЕР». Так, в «Домике в Коломне» Пушкина мы узнаем, что «при дворе жила» двоюродная сестра Параши «Вера Ивановна, супруга гоф-фурьера». Однако оба эти чина считались не придворными, а состоящими «при высочайшем дворе». Фурьеры заведовали придворными служителями и стояли гораздо ниже по рангу камер-юнкеров.

Женщины не могли носить чины, но в придворной иерархии для них существовали звания. ФРЕЙЛИНЫ (с немецкого «барышни») состояли при особах женского пола царствующей фамилии как часть их свиты. В табель о рангах фрейлины не входили, но соответствовали чинам IV класса, то есть генерал-майору.

Роман «Война и мир» начинается с описания вечера у Анны Павловны Шерер, которая была фрейлиной императрицы Марии Федоровны (вдовы Павла I). Престарелая графиня в «Пиковой даме» Пушкина вспоминает о своем назначении во фрейлины. После замужества фрейлины теряли это звание; оставаясь при дворе, иногда производились в более высокое звание СТАТС-ДАМЫ.

Ставшему последовательным противником самодержавия Льву Толстому придворные звания были ненавистны. Об этом говорит и такая мелкая, но характерная деталь в неоконченном романе «Декабристы»: разговор идет о некоем князе Иване, «который теперь обер-гоф-кафермейстер (он назвал что-то в этом роде) и был министром». Никакого обер-гоф-кафемейстера никогда не существовало, выдуманный чин удачно пародирует тяжеловесные немецкие названия придворных чинов, показывая неприязнь Толстого к окружавшей царский трон камарилье.

Неправильное титулование

Мы встретим его на страницах русской литературы нередко. Причины его двояки: желание польстить, угодить собеседнику и просто неосведомленность. Начнем с первого.

Чичиков, стараясь завоевать симпатии местных чиновников, «вице-губернатору и председателю палаты — они были только статскими советниками — сказал даже ошибочно „ваше превосходительство“. Иными словами Чичиков «ошибочно» как бы принял их за «штатских генералов», которыми они вовсе не были, и титуловать их следовало «ваше высокородие».

Городничий, принявший Хлестакова за ревизора, «на всякий случай» также титулует его, как генерала, «превосходительством»; Осип, поддерживая выгодный для себя обман, называет своего хозяина «высокоблагородием» — пониже, но тоже завышенно: на самом деле Хлестаков всего-навсего «благородие». Попутно заметим, что, как видно из обращения частного пристава «высокоблагородие», сам городничий — особа VI-VIII класса (майор, подполковник или полковник). Это важно для уразумения «расстановки сил» в комедии, тем более что чин или класс городничего прямо в тексте не указывается.

Андрей Прозоров, член земской управы («Три сестры» Чехова), вскипает, когда сторож говорит ему «Андрей Сергеевич», а не «ваше высокоблагородие». Тогда Ферапонт титулует его «ваше высокородие». Многие думают, что Ферапонт понижает титул, либо путает. На самом же деле сторож, видимо, чтобы избавиться от попреков, повышает титул Прозорова на целую ступень: высокородие выше высокоблагородия.

Впрочем, люди подчиненные, не разбирающиеся в тонкостях титулования, к любому незнакомому барину обращались «ваше благородие», «ваше высокоблагородие» и — чаще всего — «ваше высокородие». Ведь нетрудно было и ошибиться. В рассказе Тургенева «Старые портреты» кучер называет седока «ваше благородие», а тот — тайный советник — выговаривает ему: «…знай, что я превосходительство, а не благородие».

Честолюбивые чиновники невысокого ранга требовали, чтобы их титуловали завышенно. Герой «Крыжовника» Чехова отставной чиновник Чимша-Гималайский, став помещиком, «очень обижался, когда мужики не называли его ваше высокоблагородие», хотя вряд ли выслужил соответствующий чин.

Военный чиновник Самойленко (рассказ Чехова «Дуэль») «любил, чтобы фельдшера и солдаты называли его „вашим превосходительством“, хотя был только статским советником», то есть «высокородием».

Изредка встречаются в русской литературе примеры «завышенного титулования», носящего иронический характер. Так, в «Преступлении и наказании» есть эпизод: нагловатый парень в красной рубахе, стоящий у мучного лабаза, говорит Раскольникову «ваше сиятельство». Не мог этот парень принять плохо одетого студента за князя или графа, которым был положен этот титул. Тут явное издевательство, современному читателю вряд ли заметное, но подчеркивающее приниженное социальное положение героя романа.

Близки к такому же явлению придуманные, насмешливые титулы. На вопрос, обращенный к Шелавиной («Без вины виноватые»), в каких чинах ее муж, та, смеясь, отвечает: «Ваше высоко-ничего, вот и весь его чин». А голубятники на Трубной площади и Москве в известном рассказе Чехова насмешливо кличут гимназического учителя «Ваше местоимение».

Степени и звания в науке

Тут много сходства с нынешними, но есть и различия, которые могут привести к ложному восприятию. Студент, с отличием окончивший курс, становился КАНДИДАТОМ без какой-либо аспирантуры и защиты диссертации. К степени добавляли название области наук или университета, где кандидат оставался работать: например, кандидат прав и кандидат Московского университета. Неотличившиеся выпускники довольствовались званием действительного студента. Так, в «Отцах и детях» Николай Петрович Кирсанов, так же как и его брат Аркадий, вышел из университета кандидатом. В отличие от них Паншин в «Дворянском гнезде» вышел из университета со званием «действительного студента». Степень кандидата носили герои произведений Л. Толстого Федя Протасов («Живой труп») и Кознышев («Крейцерова соната»).

Вторая ученая степень в царской России, а после 1884 года первая — МАГИСТР. Она примерно соответствовала нынешнему кандидату наук. Для получения этой степени следовало защитить магистерскую диссертацию. Магистром является молодой ученый Коврин в рассказе Чехова «Черный монах», он даже получает самостоятельную кафедру.

В 1884 году степени кандидата и действительного студента были упразднены.

Высшей степенью, как и ныне, был ДОКТОР. Герои романа Чернышевского «Что делать?», окончив университет, решили держать экзамен прямо на степень доктора медицины. «Дали Кирсанову докторство, дали года через полтора кафедру».

В «Скучной истории» Чехова выведен «молодой жрец науки», о котором профессор, герой «истории», говорит, что «в этом году он выдержал экзамен на докторанта и что ему остается теперь только написать диссертацию». Профессор размышляет о том, что докторант напишет «никому не нужную диссертацию, с достоинством выдержит скучный диспут и получит ненужную ему ученую степень». ДОКТОРАНТАМИ назывались люди, готовящиеся к защите докторской диссертации.

Из ученых званий для нашего современника непонятно звание ПРИВАТ-ДОЦЕНТА, отмененное после революции. От обычного доцента приват-доцент отличался тем, что был нештатным преподавателем высшей школы.

АКАДЕМИКОМ в старину назывался не только член какой-либо академии — научного учреждения, но и учащийся (или окончивший курс) высшего учебного заведения, носящего название академии, например военной, духовной. В этой связи большинство современных читателей неправильно понимает строки из «Евгения Онегина»:

Не дай мне Бог сойтись на балеИль при разъезде на крыльцеС семинаристом в желтой шалеИль с академиком в чепце!

Речь идет о немолодых дамах, скрупулезно знающих русскую грамматику, которые здесь уподобляются людям, окончившим духовную семинарию или духовную академию, — ревнителям устарелых норм русского языка.

В повести Л. Толстого «Фальшивый купон» выведен гимназический законоучитель (преподаватель основ религии) Введенский, который был «вдовец, академик и человек очень самолюбивый». Академиком в современном смысле он, конечно, не был: просто окончил духовную академию.