Все, что шевелится - Федотов Сергей - Страница 61

Обрывал кедры до того, как шишки поспеют, жёг малинники и вытаптывал брусничник. Повадился лазить в чужие огороды, где выдирал горох вместе с плетями, а морковку, когда она не толще мышиного хвостика. В семь лет стал мужчиной, соблазнив собственную невесту. Не раз его хотели побить за проказы, но самозванец оказался крепким не по годам: ни один взрослый мужчина не мог побороть его на руках, а в драке ему вообще равных не было – бился он жестоко и безо всяких правил.

Дальше – больше. Совратив невесту до свадьбы, Джору вошёл во вкус. Стал трахать всё, что шевелится. Попадётся ему кобылица в пору течки – не брезгует кобылицей, будет это овца – лезет на неё тупей барана, гонялся за важенками и козами, а однажды повстречал медведицу…

– Что, неужели и медведицу? – ахнул Когудей.

– Нет, здесь осечка вышла, – успокоил Сотон. – Неподалёку оказался ревнивый медведь, который и помял бока безобразнику. Но худому семени доброе учение впрок не идёт. Однажды невеста застала его за тем, что он пристроился к корове из отцовского стада. Такой измены она не выдержала, разрыдалась и пошла жаловаться своему папеньке. Тот подобного позора не вытерпел, ночью тайком свернул юрту, погрузился и отбыл с доченькой Барчин на запад. Очень далеко убежал, аж до самих богатыров-кирсанов. Те охотно приняли мужчину с дочерью-красавицей, многие захотели жениться на Барчин. Назначили специальный праздник-соревнование. Но самозванец Джору сверхъестественным способом проведал, что призом у них служит его наречённая, и быстрее ветра помчался на запад. Успел как раз к началу состязаний…

– А как он узнал о событиях столь удалённых? – удивился Когудей.

– Вести сорока на хвосте принесла. – Гость отмахнулся от вопроса как от несущественного. – Принялись богатыры бороться, Джору завалил всех Кирсанов одного за другим. Устроили скачки, так он бегом перегнал самых быстрых лошадей. Потом объездил самого свирепого жеребца, а в заключение перестрелял всех из лука.

– Насмерть? – спросил вождь.

– Да не в Кирсанов стрелял, а в цель. Семь раз подряд расщепил предыдущую стрелу.

– Стрелу в стрелу? – изумился Когудей, который и сам слыл одним из лучших стрелков не только в своём племени, но и в известной ему округе.

– Именно, – подтвердил Сотон. – Богатырам ничего другого не оставалось, как отдать красавицу Барчин удачливому сопернику. Тот её взял в жёны тут же, не сходя с места, на глазах изумлённой толпы. Потом завернул в кошму и гордо удалился. Вернулся в родной Юртаун и стал жить, обижая всех подряд. Соплеменники рыдали, не зная как отделаться от вредного самозванца. На их счастье, Джору пришло в глупую голову, что тесть, отец Барчин, остался у богатыров. Тогда он в одиночку пошёл на Кирсанов войной. Хорошо, что их успели предупредить соплеменники самозванца. Богатыры спросили, что за повод для нападения выдвигает злодей. Доброжелатели растолковали: утверждает, что вы, богатыры, не сумев жениться на красавице, решили все разом жениться на его папе. Кирсаны на такое оскорбительное объяснение шибко обиделись и хорошо подготовились к встрече. Не успел самозванец приблизиться к поселению, как его окружил отряд арканщиков, ловко набросивших нервущиеся верёвки. Повалили Джору в пыль, скрутили и бросили в подземелье. Там его не кормили и не поили семь лет, думали, что исправится, начнёт жить по совести.

Очень они ошибались. Самозванец питался клопами, тараканами, крысами и летучими мышами, а пил собственную мочу. И всё время копал подкоп. Откопался и убежал назад в Юртаун. Соплеменники, которые семь лет жили и радовались его пленению, зарыдали как один: явился, не растворился. Грязный, как шелудивый пёс, вонючий, как сто козлов, и всё такой же несправедливый. Его мудрый дядя за время отсутствия племяша возглавил племя, и под его мудрым руководством все жили долго и счастливо, даже умирать забывали. А Джору не оценил дядиных усилий, схватил свой старый лук да и отходил луковищем любимого родственника. Занял его юрту, а самого отправил в изгнание. И сидит теперь в чужом доме и мыслит чёрные мысли: как бы ему всех людей извести, а до кого нет времени добраться, тех хотя бы замучить чудовищами. Вот и развёл ужасных врагов рода человеческого – страхоидолов Колбасы… Страшно? – сам себя перебил Сотон.

– Ой страшно, – признался Когудей.

– Тогда советую тебе от всей души: собирай войско и отправляйся воевать Юртаун.

– Зачем он мне?

– А затем, чтобы самозванец сам первый до тебя не добрался.

– Нет, – сказал как отрезал вождь, – Не пойду я воевать столь грозного врага. Такой опытный колдун, который умеет создавать Колбасы и расщеплять предыдущие стрелы, нам не по зубам. Лучше мы свернём свои юрты да скроемся в зелёной тайге. Станем кочевать потихоньку, ни с кем не воюя, он и не прознает, где мы скрываемся.

– Это твоё последнее слово? – спросил разочарованный гость.

– Последнее-распоследнее! – заверил Когудей и тут же распорядился сворачивать полевые работы.

Опечаленный неудачей, Сотон оседлал верблюдицу и отправился искать союзников в другом месте. Добрался до племён, которыми руководил Пак Хёккосе. По пути повстречал огнебородого лешего, с которым провёл зиму в пещере. Тот разыскивал наглеца, слопавшего все запасы, отложенные на голодную раннюю весну, бросил незагашенный костёр, который и подпалил бороду мирно спящего лесовика, и до того развратил и без того-то легкомысленную лесунку, что она спины лишилась. За такие проделки леший поклялся разделаться с обидчиком и вот – наконец-то! – настиг. Сотон отмахнулся от лешего, как от докучливой мухи. «Мне с тобой сражаться не с руки, – зевая, заявил юртаунец. – Вон видишь камень? – И указал на внушительных размеров валун. – Мой ученик Мауль подбрасывает его вверх и головой легко отбивает к облакам семь, девять и одиннадцать раз подряд. Если сумеешь повторить его упражнения, то приходи ко мне после дождичка в четверг. Тогда и поговорим». И неторопливо тронулся своей дорогой.

Сзади раздавались страшные вопли, могучие громы и такой треск, будто великан переломил враз тысячу вековых стволов. Это леший тренировался головой запускать валун в облака. Сотон догадывался, что свыше семи ударов тому не выдержать, представлял себе, какую длинную шишку наколотит себе на темечке глупый лесовик, и хихикал на весь лес.

Паку гость не стал рассказывать страшных историй, помня о неудаче с Когудеем. Решил сыграть не на трусости, а на другой людской слабости – жадности. Поэтому предсказал, что предстоит Хёккосе стать правителем богатейшей страны Сора-боль, или Соболь, что говорит о небывалом пушном богатстве недалёкого края.

– Будешь сам ходить в соболях, – врал Сотой, – всех жён и наложниц оденешь в драгоценные шкурки. И даже портянки и подштанники будут у тебя из соболиного меха. Станешь самым знатным и богатым человеком в мире. А делов-то для тебя всего ничего, сущая безделка: пойти недалеко на восток и сместить с ханского места слабого и трусливого правителя Джору. Народ давно собирается его заменить, больно уж труслив и нерешителен, и мечтает призвать мудрого и великого вождя вроде тебя. У самозванца Джору от одного твоего вида, Пак, приключится «медвежья болезнь», и он добровольно отдаст тебе бразды правления страной Соболь. Собирайся и айда в поход! Иначе прокукуешь весь свой век в глухой тайге, никто о тебе и слова не услышит. Так и умрёшь в бедности и безызвестности.

Почему придётся жизнь коротать в бедности, Пак не разобрал, но мысль о славе и богатстве, множестве жён да ещё каких-то неизвестных наложниц согрела его душу. Он сразу же решил пойти войной на слабого, но богатого самозванца, только как ни торопись, а чтобы собрать войско, оснастить обозы, подготовить к походу подвластные племена, требовалось какое-то время. Хёккосе отдал приказ начать сборы немедленно. Но быстро только кролики родятся: навалилась куча хозяйственных забот. Было очевидно, что к выступлению племена Пака будут готовы не раньше середины лета.

Сотон решил, пока не ясна суть и не сделано важное для него дело, поджениться на красавице Суро, преподнёс ей букет ландышей и заманил в весенний лес, но пожалел божественной сомагонки (жидкости осталось на донышке) и ничего не смог. Обидевшаяся красавица бросила незадачливого жениха и рассказала о неудачном ухаживании смешливым подружкам. Те мигом сочинили насмешливую песню-танец «Старик преподносит цветы»: