Куда они уходят - Федотова Надежда Григорьевна - Страница 57

– Алкоголь – яд! – наставительно заметил древний миф, выклевывая из ватрушки сладкий джем. – Не пью и тебе не советую, ибо…

– Ладно, ладно, обойдемся без нотаций! – хмыкнул Ильин, затыкая пробкой ополовиненную флягу. – Не водка же… Еще ватрушку дать? Или пирожок? Тут с капустой есть…

– Не надо. – Птиц стряхнул с седла крошки. – Мне после твоих рассказов как-то уже не очень кушать хочется…

– Ой да брось ты! – фыркнул медик. – Это еще что! Вот как я один раз влетел из-за этого морга – вот это действительно страшно… Нравилась мне одна девчонка, второкурсница с параллельного потока. Девочка-дюймовочка, ни с кем ни-ни, мамина дочка, мораль превыше всего… Я и клюнул! То-се, кино, кафе-мороженое, консерватория, стихи даже ей читал, чтоб окончательно прониклась, какой я распрекрасный романтический принц… Короче, месяца три за ручки держались, а потом до поцелуев все-таки дошло. И в процессе я понимаю, что девочка целуется так, как нашим общажным примадоннам во сне не снилось! Я прибалдел, конечно, да возьми и ляпни: «А где ты так здорово целоваться-то научилась?» А она, этак реснички опуская, отвечает: «Мы летом практику в морге проходили… Мне Ленка на трупах показывала!» Представляешь?! Я чуть ласты не склеил… А она, понимаешь ли, до сих пор не догонит, почему я от нее шарахаюсь! Главное, я до нее ведь с этой Ленкой встречался почти год…

– А-а-а! – вдруг завопил феникс, глядя куда-то за спину Аркадия и суматошно хлопая большими крыльями. – Вон она! Вон!

– Кто?! – подпрыгнул вирусолог. – Ленка?!

– Да нет! – голосил птиц. – Гниль!!

– Где?! – Аркаша вскочил на ноги и обернулся. – Ептыть-колдыптить…

Под деревом, оплетая узловатые, выступающее из земли корни, колыхалось нечто. Мерзкого белесого цвета, без какой-либо определенной формы, но тем не менее с длинными хлюпающими отростками… Запах от этого «не пойми чего» шел соответствующий – смесь застарелой плесени и дохлых лягушек… То есть нюхать этих самых лягушек вирусологу еще не доводилось, но он почему-то был уверен, что они именно так вот и пахнут!

– Скорее на лошадь! – истерично прокаркал древний миф. – Может, успеем сбежать, пока… а-а-а!!!

– У-у-у! – передернуло Аркашу.

До лошади он добраться не успел… Белесая субстанция с противным чавканьем обвила его ноги и поползла выше. Тело начало неметь.

– Феликс! – прохрипел корчащийся медик. – Слазь с седла, дубина! Ты же – солнце! Она тебя… испугается…

– Я ее сам боюсь! – затравленно вякнул перепуганный птиц, бестолково топчась лапами по седлу. Лошади, увидев Гниль, забили копытами и принялись брыкаться…

– Должник… тоже мне… – еле слышно выдохнул Аркадий, из последних сил пытаясь высвободиться. – Легенда… паршивая… меня уже… переваривать начали…

Гниль, довольно хлюпая, обволокла его полностью. Слабо трепыхаясь в скользких вонючих объятиях и задыхаясь от недостатка воздуха, вирусолог простонал:

– Эх, Кармен… не повезло тебе с героем! Сожрет его сейчас эта бледная трепонема, килограмм пенициллина ей в…

Гниль содрогнулась и, колыхаясь как желе, схлынула вниз. С трудом удержав равновесие, почти задохнувшийся Аркаша жадно хватал ртом воздух.

Феликс, прекратив пугать лошадей своими воплями, недоуменно разинул клюв:

– Как у тебя это получилось?!

– Не знаю… – заплетающимся языком ответил молодой человек, ощупывая себя со всех сторон.

– Но она же тебя почти что съела!

– Ну да… – Ильин тряхнул головой и посмотрел на жалобно жмущуюся у корней дерева Гниль. – Съела. Практически… Я уже со всеми попрощался… Тебя напоследок обматюкал, ее добрым словом помянул… а она вдруг – раз! – и в кусты!

– Каким словом? – почему-то заинтересовался древний миф.

Аркаша неуверенно пожал плечами и, подумав, повторил:

– Килограмм пенициллина тебе… Опаньки! Феликс! Ты видишь?!

– Вижу! – радостно захлопал крыльями птиц, наблюдая, как жуткая субстанция, сжавшись до размеров детского плевка, поспешно утекает в землю. – Так вот чего она так испугалась! Слова этого… непонятного…

– «Килограмм»?! – не поверил медик.

Феникс страдальчески щелкнул клювом:

– Да нет! «Пенициллин»! Это что-то колдовское?

– Нет, конечно! Пенициллин – это же известный антибиотик…

– Что?

– Ладно, ты все равно не поймешь. Такой препарат, короче, древний, как бивни мамонта, его еще в Античности греки из пенициллиновой плесени получали… Не скажу, что панацея, но многие инфекции его не переносят. А эта ваша Гниль, похоже, даже само название не переваривает!

– И хвала солнцу! – заявил древний миф. – Теперь нам точно ничего не грозит… ПЕНИЦИЛЛИН!! – грозно каркнул он на робко сунувшийся было из-под корней белесый студенистый отросток. Тот чавкнул и исчез.

– То-то же! – удовлетворенно резюмировал птиц. – Аркадий, ты наелся?

– Вполне. – Медик подобрал с земли мешок с остатками припасов, завязал и подвесил его к седлу своего коня.

– Согрелся?

– Да вроде…

– Тогда поехали. Хоть бояться нам уже нечего, но поторопиться все-таки стоит…

Невдалеке, под хруст ломаемых веток, раздался перепуганный рев вперемежку с пронзительными мальчишескими криками. Путешественники переглянулись…

– Эй, там! – заорал Аркадий, вонзая шпоры в бока лошади. – Держитесь!! Мы сейчас!

Круша в щепки многострадальный лес, оба ломанулись на крики, вопя в два голоса грозное «пенициллин!!!»… Чуть не опоздали – лежащие на земле два полупрозрачных белых кокона уже едва-едва шевелились.

Аркадий бесстрашно спрыгнул с коня и, топнув ногой, рявкнул во всю мощь легких:

– А ну сгинь, пакость! Пенициллин, я тебе сказал!!

Гниль слетела с предполагаемых жертв одним махом. Медик для профилактики прошелся по всей группе известных ему антибиотиков, убедился, что двум валяющимся на земле и медленно приходящим в себя бедолагам больше ничто не угрожает, и присмотрелся повнимательнее…

– Лир?! Барбуз?!

– Аркадий… – слабо пискнул горе-проводник, счастливыми глазами глядя на изумленного вирусолога. – Мы вас все-таки нашли!

– Это еще кто кого… – Растягивая рот до ушей, медик протянул ему руку. – Хватайся, экстремал! И скажи спасибо, что батя меня семь лет назад к себе на завод литейщиком не затащил! А то всем нам тут сейчас было бы очень весело…

…Ночь закончилась вполне благополучно – Гнилые пущи остались позади, все были живы и здоровы, разве что Лир сорвал голос, Барбуза до сих пор потряхивало от лесных впечатлений, а Аркаша постоянно чихал и пугал сотоварищей страшными словами «грипп» и «ОРЗ»… Что касается феникса, то для него события минувшей ночи прошли безболезненно. Напугаться по-настоящему и в результате этого сгореть он попросту не успел, простуда его не брала, а голосовые связки у древней легенды были еще те… Куда там дону Педро!

Где-то к полудню, вырвавшись из объятий тенистых пущ, вся компания оказалась на небольшом зеленом пригорке, с которого открывался живописный вид на…

– Болото?! – простонал вирусолог. – Опять – болото?! Не хочу! Не пойду! Надоело!!

– Да что ты так кипятишься? – не понял Феликс, который, ясное дело, и понятия не имел о сравнительно недавнем знакомстве медика с подобным же типом земного ландшафта. – Ничего особенного! Топь, и все…

– Это тебе «и все»! У тебя – крылья! – заявил Ильин, поглядывая на «любующегося облаками» Лира. – А мы уже раз в таком искупались, и что-то по новой мне не хочется! Я еще с ночи не оттаял!

– Через любое болото, даже Семимильное, пройти можно, – щелкнул клювом птиц. – Надо просто дорогу знать…

– А ты знаешь, да? Чего глазки отвел?! Знаешь?!

– Теоретически, – неуверенно каркнул Феликс. – Я же через него летал! Ходить, правда, не пробовал…

– Во-во! – хмуро сказал Аркадий, спешиваясь. – Ну что ж делать, надо так надо… А лошадей как же? – Он вынул из-за пазухи аккуратно сложенную карту, заботливо предоставленную его величеством, и разложил на травке: – Вот, видишь – тут после болота еще Равнина какая-то…

– Не какая-то, а большая, – заметил феникс. – И песчаная.