Радуга любви - Фергюсон Джо Энн - Страница 7

Констебль заглядывал к ней, по меньшей мере, раз в день, предлагая посетить те или иные мероприятия в городе. Саманта по-прежнему вежливо отказывала ему. Однако ждала его прихода. Он был шутником и обладал великолепным чувством юмора.

В один из дней, когда стало немного прохладнее, констебль предложил ей прогуляться. Она чуть было не сказала «нет», но неожиданно передумала. Ей захотелось вырваться из тесных стен прачечной.

– Я согласна, – сказала Саманта, снимая фартук.

– Неужели? – удивился констебль.

– Похоже, вы не слишком довольны, – заметила она. – Если предпочитаете…

Он взял у нее фартук, швырнул на лавку и предложил ей руку.

– Пойдемте, мисс Перри. Вы можете на несколько часов оставить работу. Миссис Келлог разрешила.

– Ага, у вас с ней заговор против меня? – пошутила Саманта, внезапно почувствовав себя раскрепощенной. Она так долго мечтала вырваться на свободу и начать жизнь с чистого листа. Она не хотела больше ждать. Прогуляться с другом не предательство по отношению к Джоулу.

Миссис Келлог помахала рукой, когда они с констеблем выскочили из парильни. Пожелав Саманте приятно провести время, она ясно дала понять своей помощнице, что ей не нужно спешить обратно, заканчивать свои дела по хозяйству.

– Куда пойдем? – спросила Саманта, когда они не спеша двинулись к центру Доусона.

– Я подумал, не сходить ли нам в «Пионер», чтобы вы насладились плодами цивилизации, которую оставите, если уедете с Хаусманом на его участок.

– Не «если», а «когда», – поправила констебля Саманта.

Он пропустил ее слова мимо ушей.

– Ну что, пойдем в «Пионер»? Это одно из немногих мест, куда я могу пригласить леди.

Она кивнула, и констебль взял ее под руку. Довольно улыбаясь, он стал рассказывать историю этого дикого города, начиная с возникновения первых поселений. Будь то мужчина или женщина, люди, мечтая сколотить состояние на золотом песке, могли свободно странствовать здесь. В ту пору не нужно было беспокоиться, что кто-то будет к ним приставать. Хотя уже тогда появились охотники помочь им тратить золото за счет чудовищно высоких цен. Что касается развлечений, то, несмотря на почитаемые золотоискателями бурные увеселения, в Доусоне с этим всегда было строго. В соответствии с пуританскими законами Канады бары и дансинги на воскресенье закрывались.

От набережной тянулся поток вновь прибывших. Саманта не без интереса смотрела на них. Многие из этих людей возвратятся назад, туда, откуда пришли. Чтобы искать золото по рекам, нужно сутками гнуть спину. Такой труд не каждому под силу.

Констебль Френч заметил, что Саманта смотрит на новичков.

– Жалкое зрелище, не правда ли? Не понимаю, почему в Штатах продолжают уповать на Эльдорадо. Калифорния, Колорадо, Аляска – и теперь Юкон. Золото не терпит лодырей, которые приходят черпать его ковшом.

– Мечтатели – своеобразный народ, – сказала Саманта, когда констебль открыл перед ней дверь в «Пионер».

– Как вы?

Саманта остановилась в фойе, восхищаясь интерьером, пристально посмотрела на своего спутника и ответила спокойно, с достоинством:

– Как я, констебль.

Не найдясь что сказать, он жестом предложил ей подняться на второй этаж. Она заколебалась, потом прошла через арку к лестнице. В огромной комнате наверху, где было расставлено множество столов, с одной стороны возвышались подмостки.

Часть салуна была отгорожена невысокой стеной. Как объяснил констебль, согласно правительственному постановлению, место, где подают спиртное, должно находиться вне игорной зоны. Владельцы заведения хотели предоставить клиентам все виды развлечений, при этом соблюдая канадские законы.

Констебль Френч подвел Саманту к столику в тихом уголке.

– Не думаю, что у нас будет большой выбор в это время дня. Пойду сделаю заказ. Вам вина?

– У них есть вино? – спросила Саманта, удивленная тем, что дальнему аванпосту доступны подобные цивилизованные удовольствия.

– Сейчас здесь есть все, что душе угодно, – ответил констебль. – Не то что зимой, когда в Доусоне не хватало продовольствия. Но впредь местные торговцы не намерены допускать перебоев с едой себе в убыток. – Он положил на стол свою шляпу и пошел к бару.

Саманта внимательно рассматривала прекрасно убранный зал. Одна стена была сплошь увешана фотографиями, в центре красовалась огромная лосиная голова. Центр другой стены занимал пейзаж Юкона. Река несла свои воды, изгибаясь под причудливым углом. Картина отражалась в зеркальной стене позади бара с латунной отделкой. Поговаривали, что в Доусоне еще до конца года появится электричество, но пока здешние заведения зависели от керосина.

Сидя напротив констебля Френча, Саманта потягивала вино и слушала продолжение рассказа о «раннем» Доусоне – поселении, возникшем менее двух лет назад. С трудом верилось, что в 1896 году город состоял из лесопильни, одной хижины и отдельных тентов, разбросанных по равнинам у реки.

– А прошлой зимой на этой сцене проходил аукцион. Две девушки из дансинга выставили себя на продажу, кто больше предложит.

Саманта поперхнулась и с ужасом посмотрела на Френча. Откашлявшись наконец, она воскликнула:

– Вы, должно быть, шутите!

– Нет, – улыбнулся констебль. – Мейбл Ла Роз получила пять тысяч долларов в золотом песке за предложение разделить хижину со старателем, который заплатил больше всех. И это только за одну зиму. Потом этот почин стал традицией. Сьюзи и Дафна заработали чуть больше. Мужчины услышали о первом аукционе и не захотели пропустить второй, чтобы не ждать следующего года.

– Но это же противозаконно! – возмутилась Саманта.

– Это не рабство, а плата за услуги, – возразил констебль. – Не более чем краткосрочный контракт. – Заметив, как она покраснела, он широко улыбнулся. – Разумеется, это не для вас, я понимаю. Но тогда обе стороны остались очень довольны сделкой.

Саманта поставила свой бокал на стол и сказала:

– Может, это и не противозаконно, но уж точно – безнравственно. Как можно жить с мужчиной, которого едва знаешь?

– Согласились же вы выйти замуж за Хаусмана, даже не видя его? – Саманта начала было возражать, но констебль жестом остановил ее. – Не надо, мисс Перри. Я знаю, что вы собираетесь сказать. Право же, я не хотел вас обидеть. Просто спросил.

Она поднялась и накинула шаль.

– Констебль, я предпочла бы уйти.

Он залпом осушил свою кружку. Его не удивило, что Саманта не положила руку на предложенный им локоть. Обуявшая ее ярость не знала границ.

На обратном пути Саманта все время молчала, раскаиваясь в том, что приняла его приглашение. Констебль специально затронул щекотливый вопрос, чтобы ее уязвить – посмеяться над ней и очернить Джоула.

У двери в прачечную она остановилась и пробормотала:

– Всего хорошего, констебль.

Ему не хотелось ее отпускать в таком настроении. Он привлек девушку к себе, обнял ее за талию. Она была такой же нежной, как в его мечтах. Другой рукой он взял ее за подбородок, но не поцеловал, как намеревался, когда понял, что она в отчаянии.

Саманта Перри живет мыслью о своей любви к человеку, который никак не может оставить промывочный желоб, чтобы заявить права на свою невесту. Констебль отпустил ее, глядя, как она вихрем влетела в прачечную, пнул булыжник, послав его через дорогу, и зашагал прочь. Удаляясь в сторону Доусона, он знал, что снова вернется сюда.

Саманта наблюдала за ним через одну из широких, не заделанных трещин в стене, чтобы он не подумал, что за ним шпионят.

Констебль Френч прав. Она связала себя обязательством с мужчиной, которого не знала. А теперь у нее появился другой, хотя никаких серьезных чувств она к нему не питает. Он просто ее друг.

Опустившись на лавку в парильне, Саманта тяжко вздохнула. Что же ей делать? Хоть бы скорее приехал Джоул и увез ее на участок, где они могли бы трудиться бок о бок ради осуществления их общей мечты.

Ей в голову не могло прийти, что этот день станет черным днем ее жизни.